4. На теремном дворе http://www.proza.ru/2015/11/09/281
5. Конунги
Ивор разбудил племянника ещё до рассвета.
- Может статься, - сказал он, - что сегодняшний день определит твою судьбу на много лет вперёд. Помни, что хакан превыше всего ценит доблесть. А его сын Годамир отличает людей умных и независимых. Ты уже успел показать себя ярлу Ингельду, так что о твоей независимости при дворе наслышаны. Не вздумай опять затевать с кем-либо ссоры, иначе все подумают, что у тебя дурной нрав.
Ивор достал сыр, хлеб, вяленое мясо. Они быстро позавтракали при свете масляной плошки. Небо на востоке порозовело, а когда Гоннар подходил к терему, над тёмной полоской заславонских лесов показался краешек солнца. Несмотря на ранний час, на теремном дворе царило оживление. Двери гридницы были отворены. На пороге юноша увидел вчерашнего гридня, приятеля Эсфандара. Гоннар вежливо приветствовал его. Тот бросил на пришедшего хмурый, далеко не дружелюбный взгляд и сказал:
- Меня зовут Стир, я детской в дружине хакана, а это значит, что ты должен меня слушаться и выполнять все мои распоряжения. Если тебе это не по нраву, можешь отправляться туда, откуда прибыл. Я скажу ярлу, что ты оказался неподходящим человеком для дружины.
- В этом нет необходимости, - сдержано отвечал Гоннар.
- Тогда помоги отрокам накрывать столы к пиру.
Гоннар вошёл в палату и огляделся. Изнутри гридница казалась больше, чем снаружи. Лучи солнца, только что появившегося на небе, проникали через застеклённые окна и заливали затянутые малиновым бархатом стены. Мощные столбы, облицованные мраморной плиткой, подпирали сводчатый потолок. Между ними были расставлены длинные столы, за каждым из которых могло разместиться не меньше двух десятков человек. Но сейчас зал был пуст. Трое молодых гридней расставляли по столам расписные глиняные миски и бронзовые кубки. Один из них, высокий и белокурый, с красивым насмешливым лицом был айстом. Двое других, облачённые в синие кафтаны и широкие шаровары, оказались ворангами. Стир велел Гоннару присоединиться к работавшим.
- Я знал, что ты сегодня здесь появишься, - сказал, подмигивая, айст. – После того, что ты проделал с Эсфандаром, старик Ингельд, конечно же, не мог не взять тебя в дружину. Моё имя Улеб. А что до этих юнцов, то одного из них зовут Емил, а другого – Рулаф.
- Ты поступил вчера неблагоразумно, - заметил Емил - щеголеватый юноша лет двадцати. – Не надо было задирать эту троицу.
– Это точно, - согласился Улеб. - Эсфандар, конечно, недалёкий малый, но у него очень тяжёлая рука. Впрочем, Торокашка, гораздо опасней, потому что он чрезвычайно хитёр, и никогда не забывает обид.
- Меня это не страшит, - ответил Гоннар.
На пару с Рулафом он отправился в кладовую, где ему выдали корзину с резными деревянными солонками. Завязав разговор. Гоннар узнал, что Рулаф – сын ворангского дружинника и местной велигардской склавки. В дружине он оказался по протекции отца, хотя, как можно было заключить по его виду, совсем не отличался воинственностью. Это был тихий до стеснительности, хотя исполнительный и послушный молодой человек.
Работа была в разгаре, когда через внутренние двери в палату вошли несколько гридней в полном вооружении, а вслед за ними появились двое мужчин в роскошных одеждах. Их сопровождал ярл Ингельд. Все присутствующие почтительно склонили головы. Гоннар сообразил, что один из вошедших (тот, что старше) – это хакан Велемир, а второй – его сын Годамир. Это и в самом деле были они.
На вид Велемиру можно было дать 65–67 лет. Его лицо не выражало высокомерия или спеси. Оно было доброжелательно и спокойно. Серые глаза зорко смотрели из-под густых бровей. Одет Велемир был в обычный повседневный костюм, который, тем не менее, показался Гоннару ослепительным и роскошным: на нем был тёмно-красный кафтан с широкими рукавами, из-под которого выступали манжеты белоснежной сорочки. Оплечье, подол и нагрудник кафтана украшали золотые бляшки и разноцветные каменья. Широкие порты были сшиты из зелёного бархата, а на сапожках из красного сафьяна сверкали жемчужины и серебряные пряжки.
Годамиру на вид можно было дать лет 35. У него было мужественное, красивое лицо: орлиный, с маленькой горбинкой, нос русая бородка и зеленые глаза, смотревшие прямо и твёрдо. Сухощавый и невысокий, он не казался особенно сильным. Однако Гоннар знал от дяди, что конунг был отважен в бою, неутомим в походе и мудр в совете. Рассказывали также, что он безжалостен к врагам на поле боя, но милостив к побеждённым и никогда не помнит зла.
Ингельд сделал знак Гоннару подойти. Юноша вышел вперёд, сложил на груди руки и отвесил хакану вежливый поклон.
- Приветствую тебя, государь, - сказал он.
— Вот тот человек, о котором я говорил, - сообщил Ингельд.
Велемир окинул молодого воранга быстрым взглядом.
- Мне доложили, - сказал он, - ты только вчера прибыл в мой город, и уже успел повздорить с самым сильным из моих воинов.
- Он первый задел меня.
- Готов поверить, но я не люблю, когда мои дружинники обнажают мечи друг против друга.
- Я буду хранить твои слова в своём сердце, государь, - торжественно проговорил Гоннар, - больше этого не повторится.
- Хорошо, - сказал хакан, - мне нужны отважные воины. Я давно знаю Ивора, и надеюсь, ты будешь служить мне так же верно и исправно, как он.
- Мой меч и моя жизнь в твоём распоряжении, государь, - пылко произнес Гоннар.
Велемир кивнул. Повернувшись к ярлу, он сказал:
- Распорядись обо всём, что требуется, Ингельд. С этого часа этот юноша мой дружинник. И он будет оставаться им до тех пор, пока не умрёт, или я не пожелаю отпустить его.
- Да будет так, - сказал Гоннар.
Хакан и его сын вышли из гридницы. Стир последовал за ними, но вскоре вернулся и сообщил:
- Годамир собирается с визитом к своему брату Осломыслу. Вы двое – он указал на Улеба и Гоннара, - будете сопровождать его. Отправляйтесь на конюшню и ждите там конунга.
Улеб повёл своего нового товарища на задний двор, где конюхи подвели им двух оседланных лошадей. Здесь находилось около десятка дружинников из свиты Годамира, и Улеб представил им нового товарища.
— Это Гоннар из Арусы, племянник Ивора, - сказал айст. - Теперь он один из нас.
Гоннар отметил про себя, что, сам того не подозревая, он уже приобрёл некий вес в этом кружке мужественных людей, в который всегда мечтал попасть. И стычка с Эсфандаром сыграла здесь не меньшую, если даже не более важную роль, чем родство с Ивором. Обмениваясь с гриднями рукопожатиями, он почувствовал, что принят ими как равный, и это было неплохим началом карьеры. Пошли обычные при знакомстве разговоры. Поговорив с четверть часа, Гоннар нашёл с некоторыми из своих новых товарищей общих знакомых на Арусе и даже дальних родственников.
В дверях терема появился Годамир. Но он был не один. Рядом с ним, вразвалочку и широко расставляя ноги, как это делают люди, привыкшие много времени проводить в седле, шагал мужчина лет 38, одетый просто и неброско. На нем была белая полотняная рубаха, ворот, рукава и подол которой украшала яркая цветная вышивка, кожаные штаны и такая же кожаная куртка без рукавов. На ногах – башмаки на толстой подошве. Наряд дополняли наборный пояс с мелкими серебряными бляшками и витое ожерелье из толстой серебряной проволки. Через плечо был перекинут длинный прямой меч в простых ножнах с массивной бронзовой рукоятью. Мужчина имел высокий рост и отличался, по-видимому, большой силой. У него было открытое, загорелое лицо с густыми, темными бровями и могучая шея. Голова была тщательно выбрита, лишь на темени оставался длинный клок туго перетянутых шнуром волос. Бороды он не носил, но имел длинные висячие усы.
- Жаль, что ты не можешь задержаться еще на пару дней, - говорил конунг, - но ты прав: оставлять границу надолго не стоит даже в дни мира.
- Надеюсь скоро увидеть тебя в наших местах, государь, - без всякого подобострастия, - отвечал незнакомец.
Конюх подвел коня. Конунг легко вскочил в седло, взял в одну руку уздечку, а другую протянул для прощания. Незнакомец пожал ее со спокойной уверенность, словно равный равному.
- Дочь моя пусть поживет немного в столице у тётушки, - сказал он, - а то она бедняжка, ничего, кроме степи, да узкоглазых тумашей в своей жизни не видела.
- Не беспокойся, - пообещал Годамир, - я за ней послежу, а когда соберусь на рубеж, возьму ее с собой.
Конунг пришпорил коня и выехал на главную улицу Велигарда. Его спутник остался стоять у крыльца. Улеб поприветствовал незнакомца почтительным поклоном. Гоннар тоже поклонился. Мужчина радушно улыбнулся им в ответ и слегка наклонил голову. Его быстрый наметанный взгляд, скользнув по их фигурам, остановился на мгновение на мече Гоннара.
Дружинники рысью выехали со двора. Копыта их коней громко застучали по мостовой. Горожане, освобождая дорогу, кланялись конунгу. Гоннар спросил:
- Кто это был?
- Ярл Славята, - сказал Улеб.
Юный воранг сообразил, что только что видел перед собой отца Чернавы и проявил живой интерес к его личности. Айст тихим голосом сообщил товарищу, что Славята вот уже лет двадцать безвыездно живет на границе (десять из них в качестве ярла) и что он глубоко проникся местными обычаями. Все тамошние жители, включая диких кунов, относятся к нему с глубоким уважением, поскольку знают Славяту за человека большой доблести.
- Говорят, - продолжал Улеб, что в бою Славята суров, но в жизни – человек легкий. Ярл любит пиры, веселую шутку. Для солдат он как отец, а они готовы жертвовать для него своей жизнью.
Потом они заговорили о цели их поездки. Гоннар узнал от Улеба, что конунг Мелискарки Осломысл приходится нынешнему хакану родным племянником. Отец его Симус, старший брат Велемира, умер три десятка лет назад сравнительно молодым человеком. Стол хакана Симус занимал всего два или три года. Ничего достославного он совершить не успел, но, тем не менее, по законам Склавии именно Осломысл, а не Годамир считался наследником нынешнего хакана.
6. В тереме Осломысла http://proza.ru/2020/11/12/423
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294