|
|
9 апреля 2009
Алексей Гуськов
Для иностранца-киномана этот фильм - находка. Он оригинален по форме, умеренно мелодраматичен, красив, с чувством юмора и колоритным центральным персонажем. Есть привлекательный для непосвященных контраст между Петербургом времен Советского Союза и Петербургом сегодняшнего дня. Художественная основа картины безболезненно принимает в себя рисованные и компьютерные анимационные вставки, иногда очень отвлеченные от действия. Интересна работа с документальным материалом: Хржановский не зря хвалился, что вплетенные в фильм архивные кадры даже профессионалы принимают за постановочные, а использованные постановочные кадры проще простого перепутать с документальными. Что важно - понимание картины никак не зависит от знания или незнания того, кто такой - этот Бродский.
Не зря фильм дебютировал в Роттердаме, где проводится, пожалуй, крупнейший европейский фестиваль, нацеленный продвигать экспериментальное и молодое кино. И не беда, что дебютанту уже 69 лет - его кино по-молодому смелое и открытое. Голландцам фильм понравился - в рейтинге зрительских симпатий ностальгический фильм об опальном советском поэте Иосифе Бродском располагался очень высоко, обходя всех остальных российских участников смотра, в том числе Тюльпан Дворцевого, Морфий Балабанова и Дикое поле Калатозишвили.
На предпремьерном показе картины в клубе Синефантом режиссер с напряжением рассказывал, что в завещании поэт запретил свои биографии в любом виде, из-за чего авторы имели трения с фондом Бродского все 10 лет, что они готовили и снимали картину. Фильм не воспринимается как биография Бродского, даже несмотря на фантастическую внешнюю и поведенческую схожесть со своим прообразом Григория Дитятковского, который играет поэта во взрослой жизни. С этой точки зрения пожелание умершего соблюдено, но действие картины активно пользуется его жизнью, воспоминаниями и стихами для выражения собственной ностальгии авторов по молодости и ощущению борьбы за независимость. В картине хорошо проработана повествовательная часть, которая стоит на фактах из детства и юности Бродского. В этой, самой тёплой и привлекательной части ленты, Ося забавно взрослеет, обнаруживает в себе сильнейшую тягу к женскому полу и нежную привязанность к родителям. Отношение к образу Бродского здесь уважительное, но без подобострастия - молодой поэт выглядит умным и харизматичным, но тщеславным и заносчивым лоботрясом. Эту часть ленты делает интересной вообще не Бродский в лице разновозрастных мальчиков, а его милейшие родители, которых воплощают на экране Алиса Фрейндлих и Сергей Юрский. Их герои показывают такие вдохновляющие примеры жизнелюбия, всепрощения и понимания ближнего, что зажигательное озорство подрастающего Бродского воспринимается лишь в качестве обязательной нагрузки к ярким, но статичным образам родителей. Именно в эту часть фильма вошли самые интересные анимационные эксперименты Андрея Хржановского, чей строгий, трудный и совсем не развлекательный стиль мультипликации (Стеклянная гармоника /1968/, Дом, который построил Джек /1976/) здесь преобразовался в мелодический и поэтический видеоарт, которого от него было очень трудно ожидать.
Фильм ломается с изгнанием Бродского из страны. Первая часть картины не претендует на объективность, она почти блаженна в своем диссидентском прекраснодушии, и эта интонация кажется уместной для затуманенного ностальгического взгляда назад, на свою молодость. Финальная часть, сопутствующая повзрослевшему и изгнанному поэту, показывает обратную сторону надуманного подхода и обнаруживает инфантильность диссиденства там, где это даже не предполагалось показывать.
Сценариста Комнат Юрия Арабова славят в первую очередь многочисленные совместные работы с Сокуровым. Cценарии этих фильмов либо исторические, либо отвлеченные и метафорические; действительность в них не отражалась совсем, как будто вовсе автора и не заботила. Что переменилось - сказать сложно, но не близкий к земным проблемам разум Арабова стало вдруг что-то категорически не устраивать в окружающей реальности, и он раздраженно рефлексирует на неё уже третий сценарий подряд. Сначала был Ужас, который всегда с тобой /2007/ о том, как в интеллигентскую "однушку" где-то в провинции силовики подселили четырёх спецназовских "лбов" - ожидать диверсанта из квартиры напротив. Затем - на редкость чернушный Юрьев день /2008/, в котором грязная и тёмная провинциальная житуха пробуждет духовность в потерявшей сына оперной певице. И, наконец, Полторы комнаты /2009/, где к концу фильма Бродский возвращается на родину, встречается с родителями и бродит по современному Петербургу с улыбкой великодушного непонимания на устах. Это мистическое путешествие: и Бродский, и его родители уже мертвы. Удивляет не это - фильм достаточно необычен, чтобы без помех включить в себя такой сюжетный поворот. Удивляет интонация, с которой отображена Россия наших дней - страна безапелляционно отвратительна, её наполняют откормленные бандюки в джипах, гастарбайтеры в побелке, тошные рекламные щиты.
Оппозиция нужна любому жизненному течению, она его киль, она не даёт ему болтаться и терять направление. Но представьте себе киль без корабля - смешное и жалкое зрелище. Стиляг Тодоровского поругивают за радужную легковесность, которая отныне якобы рискует перейти святому образу советских диссидентов. Полторы комнаты - другая крайность, которая также не делает чести движению, хотя и представляет взгляд изнутри. Хорошо видно, что авторам искренне интересно только то время, когда можно было рисковать комсомольским билетом, пить вино на крышах, разглагольствуя на запретные темы, и нарезать пластинки "Битлов" на пленке для рентгеновских снимков. Никому из них свобода не нужна - экранный образ Бродского за границей заметно потерял азарт, а соавторы Хржановский и Арабов в сытое предкризисное отсутствие необходимости сопротивляться не нашли ничего лучше, чем понуро клеймить сегодняшнее время за буржуазность и бездуховность. Не нужны сегодня диссиденты, а даже облаченная в выдающийся формальный эксперимент упёртая язвительность немолодых людей, предпочитающих ограниченную юность вседозволенной старости - совсем не то, на что стоит потратить два часа собственной молодости.
|
|
|