Натюрморт |
Переходим к заключительной стадии этой серии постов о жанре натюрморта. Он будет посвящен творчеству художников России.
Начнем пожалуй с Федора Петровича Толстого (1783-1873). Натюрмортная графика Ф.П. Толстого, известного русского скульптора, медальера, рисовальщика и живописца, наверно, наиболее выдающаяся и ценная часть его творческого наследия, хотя сам художник говорил, что создавал эти произведения “в свободное от серьезных занятий время”.
Главное свойство натюрмортных рисунков Толстого — их иллюзорность. Художник тщательно копировал натуру. Он пытался, по его собственным словам, “со строгой отчетливостью передать с натуры на бумагу копируемый цветок так, как он есть, со всеми малейшими подробностями, принадлежащими этому цветку”. Чтобы ввести зрителя в заблуждение, Толстой использовал такие иллюзионистские приемы, как изображение капелек росы или полупрозрачная бумага, прикрывающая рисунок и помогающая обмануть зрение.
Илья Ефимофич Репин (1844–1930) также не раз обращался к такому мотиву натюрморта, как цветы. К таким произведениям можно отнести картину “Осенний букет” (1892, Третьяковская галерея, Москва), где художник с равным вниманием изображает осенний пейзаж, молодую женщину, стоящую на фоне золотистых деревьев, и скромный букет из желтых и белых цветов в ее руках.
Михаил Александрович Врубель (1856–1910) писал: “И опять меня обдает, нет, не обдает, а слышится мне та интимная национальная нотка, которую мне так хочется поймать на холсте и в орнаменте. Это музыка цельного человека, не расчлененного отвлечениями упорядоченного, дифференцированного и бледного Запада”.
В Академии художеств любимым преподавателем Врубеля был Павел Чистяков, учивший молодого живописца 'рисовать формой' и утверждавший, что объемные формы не следует создавать в пространстве тушевкой и контурами, их следует строить линиями. Благодаря ему Врубель научился не просто показывать натуру, а словно вести с ней задушевную, почти любовную беседу. В таком духе выполнен чудесный натюрморт мастера “Шиповник” (1884).
На фоне изысканной драпировки с цветочными мотивами художник разместил изящную округлую вазочку, расписанную восточными узорами. Отчетливо выделяется нежный белый цветок шиповника, оттененный сине-зеленой тканью, а листья растения почти сливаются с тускло мерцающим черным горлышком вазы. Эта композиция исполнена невыразимой прелести и свежести, которой зритель просто не может не поддаться.
В период болезни Врубель стал больше писать с натуры, причем его рисунки отличаются не только чеканностью формы, но и совершенно особенной одухотворенностью. Кажется, что каждое движение руки художника выдает его страдания и страсти.
Особенно примечателен в этом отношении рисунок “Натюрморт. Подсвечник, графин, стакан”. Это сокрушительный триумф яростной объективности. Каждый предмет натюрморта несет в себе скрытую взрывчатую силу. Материал, из которого изготовлены вещи, будь то бронза подсвечника, стекло графина или матовый отблеск свечи, ощутимо дрожит от колоссального внутреннего напряжения. Пульсация передается художником короткими перекрещивающимися штрихами, из-за чего фактура приобретает взрывчатость и напряженность. Таким образом, предметы приобретают невероятную заостренность, в которой и заключается истинная суть вещей.
М.А. Врубель. “Натюрморт. Подсвечник, графин, стакан”, 1905
Большого мастерства в создании натюрмортов-“обманок” достигли Г.Н. Теплов и Т. Ульянов. Чаще всего они изображали дощатую стенку, на которой были прорисованы сучки и прожилки дерева. На стенках развешаны или заткнуты за прибитые гвоздями тесемочки разнообразные предметы: ножницы, гребешки, письма, книги, нотные тетради. На узких полочках расставлены часы, чернильницы, флаконы, подсвечники, посуда и другие мелкие вещицы. Кажется, что подобный набор предметов совершенно случаен, но на самом деле это далеко не так. Глядя на такие натюрморты, можно догадаться об интересах художников, занимавшихся музицированием, чтением, увлекавшихся искусством. Мастера любовно и старательно изображали дорогие им вещи. Эти картины трогают своей искренностью и непосредственностью восприятия натуры.
Борис Михайлович Кустодиев (1878–1927) также много уделял в своем творчестве жанру натюрморта. На его жизнерадостных полотнах можно увидеть яркие атласные ткани, сверкающие медью самовары, блеск фаянса и фарфора красные ломти арбуза, виноградные грозди, яблоки, аппетитные кексы. Одной из его замечательных картин является "Купчиха за чаем", 1918 г. Невозможно не восхищаться ярким великолепием показанных на полотне предметов. Сверкающий самовар, ярко-красная мякоть арбузов, глянцевые яблоки и прозрачный виноград, стеклянная вазочка с вареньем, позолоченная сахарница и чашка, стоящие перед купчихой, — все эти вещи вносят в изображение праздничное настроение.
В жанре натюрморта большое внимание уделялось так называемым 'натюрмортам-обманкам'. Многие натюрморты-“обманки”, несмотря на то, что их главной задачей было введение зрителя в заблуждение, обладают несомненными художественными достоинствами, особенно заметными в музеях, где, развешанные по стенам, такие композиции, конечно же, не могут обмануть публику. Но есть здесь и исключения. Например, “Натюрморт с книгами”, выполненный П.Г. Богомоловым, вставлен в иллюзорный “книжный шкаф”, и посетители не сразу догадываются, что это всего лишь картина.
П.Г.Богомолов. Натюрморт с книгами. 1737
Очень хорош “Натюрморт с попугаем” (1737) Г.Н. Теплова. С помощью ясных, четких линий, переходящих в мягкие, плавные контуры, легких, прозрачных теней, тонких цветовых нюансов художник показывает разнообразные предметы, развешанные на дощатой стене. Виртуозно передана древесина, голубоватые, розовые, желтоватые оттенки которой помогают создать почти реальное ощущение свежего запаха только что выструганного дерева.
Г.Н. Теплов. “Натюрморт с попугаем”, 1737, Государственный музей керамики, усадьба Кусково
Русские натюрморты-“обманки” XVIII века свидетельствуют о том, что художники еще недостаточно умело передают пространство и объемы. Более важно для них показать фактуру предметов, словно перенесенных на холст из реальной действительности. В отличие от голландских натюрмортов, где вещи, поглощенные световой средой, изображены в единстве с ней, в картинах русских мастеров предметы, выписанные очень тщательно, даже мелочно, живут как бы сами по себе, вне зависимости от окружающего пространства.
В начале XIX века большую роль в дальнейшем развитии натюрморта сыграла школа А.Г. Венецианова, выступавшего против строгого разграничения жанров и стремившегося научить своих воспитанников целостному видению натуры.
Венециановская школа открыла новый для русского искусства жанр — интерьер. Художники показывали различные помещения дворянского дома: гостиные, спальни, кабинеты, кухни, классные комнаты, людские и т.п. В этих произведениях важное место отводилось изображению различных предметов, хотя сам по себе натюрморт почти не интересовал представителей круга Венецианова (во всяком случае, сохранилось очень немного натюрмортов, выполненных учениками знаменитого живописца). Тем не менее, Венецианов призывал своих воспитанников тщательно прорабатывать не только лица и фигуры людей, но и окружающие их вещи.
Предмет в живописи Венецианова не является аксессуаром, он неразрывно связан с остальными деталями картины и часто является ключом к пониманию образа. Например, подобную функцию выполняют серпы в картине “Жнецы” (вторая половина 1820-х, Русский музей, Санкт-Петербург). Вещи в венециановском искусстве кажутся вовлеченными в неспешную и безмятежную жизнь персонажей.
Хотя Венецианов, по всей вероятности, не писал собственно натюрмортов, он включал этот жанр в свою обучающую систему. Художник писал: “Неодушевленные вещи не подлежат тем разнообразным изменениям, кои свойственны предметам одушевленным, они стоят, держатся перед неопытным художником смирно, неподвижно и дают ему время точнее и рассудительнее вникнуть, всмотреться в отношения одной части к другой как в линиях, так в свете и тени самим цветом, кои зависят от места, занимаемого предметами”.
Конечно, натюрморт играл большую роль и в педагогической системе Академии художеств в XVIII-XIX столетиях (в учебных классах воспитанники делали копии с натюрмортов голландских мастеров), но именно Венецианов, призывавший молодых художников обращаться к натуре, ввел в свою программу первого года обучения натюрморт, составленный из таких вещей, как гипсовые фигуры, посуда, подсвечники, разноцветные ленты, фрукты и цветы. Предметы для учебных натюрмортов Венецианов подбирал так, чтобы они были интересны начинающим живописцам, понятны по форме, красивы по цвету.
В картинах, созданных талантливыми учениками Венецианова, вещи переданы правдиво и свежо. Таковы натюрморты К. Зеленцова, П.Е. Корнилова. В творчестве венециановцев есть и работы, которые по своей сути не являются натюрмортами, но, тем не менее, роль вещей в них огромна. Можно назвать, например, полотна “Кабинет в Островках” и “Отражение в зеркале” Г.В. Сороки, хранящиеся в собрании Русского музея в Санкт-Петербурге.
Г.В. Сорока. “Кабинет в Островках”. Фрагмент, 1844, Русский музей, Санкт-Петербург
Натюрморты в этих произведениях выступают не самостоятельно, а как своеобразно скомпонованные мастером части интерьера, соответствующие общему композиционному и эмоциональному строю картины. Главным связующим элементом здесь является свет, мягко переходящий от одного предмета к другому. Глядя на полотна, понимаешь, насколько интересен окружающий мир художнику, любовно изобразившему каждый предмет, каждую самую мелкую вещицу.
Натюрморт, представленный в “Кабинете в Островках”, хотя и занимает небольшое место в общей композиции, кажется необыкновенно значительным, выделенным благодаря тому, что автор отгородил его от остального пространства высокой спинкой дивана, а слева и справа обрезал рамой. Кажется, что Сорока настолько увлекся лежащими на столе предметами, что почти забыл об остальных деталях картины. Мастер тщательно выписал все: гусиное перо, карандашик, циркуль, транспортир, перочинный ножик, счеты, листы бумаги, свечу в подсвечнике. Точка зрения сверху позволяет рассмотреть все вещи, ни одна из них не загораживает другой. Такие атрибуты, как череп, часы, а также символы “земной суеты” (статуэтка, бумаги, счеты), позволяют некоторым исследователям причислить натюрморт к типу vanitas, хотя такое совпадение чисто случайно, скорее всего, крепостной художник воспользовался тем, что лежало на столе его хозяина.
Известным мастером предметных композиций первой половины XIX столетия был художник И.Ф. Хруцкий, написавший множество прекрасных картин в духе голландского натюрморта XVII века. Среди самых лучших его работ — “Цветы и плоды” (1836, Третьяковская галерея, Москва), “Портрет жены с цветами и фруктами” (1838, Художественный музей Белоруссии, Минск), “Натюрморт” (1839, Музей Академии художеств, Санкт-Петербург).
В первой половине XIX века в России большой популярностью пользовался “ботанический натюрморт”, пришедший к нам из Западной Европы. Во Франции в это время выходили сочинения ботаников с прекрасными иллюстрациями. Большую известность во многих европейских странах получил художник П.Ж. Редуте, который считался “самым прославленным живописцем цветов своего времени”. “Ботанический рисунок” был значительным явлением не только для науки, но и для искусства и культуры. Подобные рисунки преподносились в подарок, украшали альбомы, что таким образом ставило их в один ряд с другими произведениями живописи и графики.
Во второй половине XIX века большое внимание изображению предметов уделял П.А. Федотов. Хотя он не писал собственно натюрмортов, мир вещей, созданный им, восхищает своей красотой и правдивостью.
Предметы в произведениях Федотова неотделимы от жизни людей, они принимают самое непосредственное участие в драматических событиях, изображенных художником.
Глядя на картину “Свежий кавалер” (“Утро после пирушки”, 1846), поражаешься обилию предметов, тщательно выписанных мастером. Настоящий натюрморт, удивляющий своей немногословностью, представлен на знаменитой картине Федотова “Сватовство майора” (1848). Осязаемо реально передано стекло: фужеры на высоких ножках, бутылка, графин. Тончайшее и прозрачное, оно как будто издает нежный хрустальный звон.
П.А. Федотов. “Утро после пирушки, или Свежий кавалер”, 1846, Третьяковская галерея
Федотов П.А. Сватовство майора. 1848—1849. ГТГ
Федотов не отделяет предметы от интерьера, поэтому вещи показаны не только достоверно, но и живописно тонко. Каждый самый обычный или не слишком привлекательный предмет, занимающий свое место в общем пространстве, кажется удивительным и красивым.
Хотя Федотов не писал натюрмортов, он проявлял несомненный интерес к этому жанру. Чутье подсказывало ему, как расположить тот или иной предмет, с какой точки зрения его представить, какие вещи будут выглядеть рядом не только логически обоснованно, но и выразительно.
Мир вещей, помогающий показывать жизнь человека во всех ее проявлениях, наделяет произведения Федотова особой музыкальностью. Таковы картины “Анкор, еще анкор” (1851–1852), “Вдовушка” (1852) и многие другие.
Во второй половине XIX века жанр натюрморта практически перестал интересовать художников, хотя многие жанристы охотно включали элементы натюрморта в свои композиции. Большое значение приобретают вещи в картинах В.Г. Перова (“Чаепитие в Мытищах”, 1862, Третьяковская галерея, Москва), Л.И. Соломаткина (“Славильщики-городовые”, 1846, Государственный исторический музей, Москва).
Натюрморты представлены в жанровых сценах А.Л. Юшанова (“Проводы начальника”, 1864), М.К. Клодта (“Больной музыкант”, 1855), В.И. Якоби (“Разносчик”, 1858), А.И. Корзухина (“Перед исповедью”, 1877; “В монастырской гостинице”, 1882), К.Е. Маковского (“Алексеич”, 1882). Все эти полотна ныне хранятся в собрании Третьяковской галереи.
В 1870–1880-х годах ведущим жанром в русской живописи оставался бытовой, хотя пейзаж и портрет также занимали важное место. Огромную роль для дальнейшего развития русского искусства сыграли передвижники, стремившиеся показать в своих произведениях правду жизни. Художники стали придавать большое значение работе с натуры и потому все чаще обращались к пейзажу и натюрморту, хотя многие из них считали последний напрасной тратой времени, бессмысленным увлечением формой, лишенной внутреннего содержания. Так, И.Н. Крамской упоминал об известном французском живописце, не пренебрегавшем натюрмортами, в письме к В.М. Васнецову: “Не станет же талантливый человек тратить время на изображение, положим, тазов, рыб и пр. Это хорошо делать людям, имеющим уже все, а у нас дела непочатый угол”.
Тем не менее, многие русские художники, не писавшие натюрмортов, восхищались ими, глядя на полотна западных мастеров. Например, В.Д. Поленов, находившийся во Франции, писал И.Н. Крамскому: “Посмотришь, как тут дело идет, словно по маслу, работает каждый в своем роде, в самых различных направлениях, что кому по душе, и все это ценится и оплачивается. У нас главным образом значение имеет, что сделано, а тут — как сделано. Например, за медный таз с двумя рыбами платят по двадцати тысяч франков, да еще в придачу считают сего медных дел мастера первым живописцем, и, пожалуй, не без резону”.
Побывавший в 1883 году на выставке в Париже В.И. Суриков восторгался пейзажами, натюрмортами и картинами с изображением цветов. Он писал: “Хороши рыбы Гиберта. Рыбья склизь передана мастерски, колоритно, тон в тон замешивал”. Есть в его письме к П.М. Третьякову и такие слова: “А рыбы Жильберта — чудо что такое. Ну совсем в руки взять можно, до обмана написано”.
И Поленов, и Суриков могли бы стать прекрасными мастерами натюрморта, о чем свидетельствуют виртуозно написанные предметы в их композициях (“Больная” Поленова, “Меншиков в Березове” Сурикова).
Большая часть натюрмортов, созданных известными русскими художниками в 1870-1880-х годах, представляет собой произведения этюдного характера, показывающие стремление авторов передать особенности вещей. Некоторые подобные работы изображают необычные, редкие предметы (например, этюд с натюрмортом для картины И.Е. Репина “Запорожцы пишут письмо турецкому султану”, 1891). Самостоятельного значения такие произведения не имели.
Интересны натюрморты А.Д. Литовченко, выполненные как подготовительные этюды к большому полотну “Иван Грозный показывает свои сокровища послу Горсею” (1875, Русский музей, Санкт-Петербург). Художник показал роскошные ткани из парчи, оружие, инкрустированное драгоценными камнями, золотые и серебряные изделия, хранящиеся в царских сокровищницах.
Более редкими в то время были этюдные натюрморты, представляющие обычные бытовые предметы. Такие произведения создавались с целью изучения строения вещей, а также являли собой результат упражнения в живописной технике.
Важную роль натюрморт играл не только в жанровой, но и в портретной живописи. Например, в картине И.Н. Крамского “Некрасов в период „Последних песен” (1877–1878, Третьяковская галерея, Москва) предметы выполняют функцию аксессуаров. С.Н. Гольдштейн, занимавшийся исследованием творчества Крамского, пишет: “В поисках общей композиции произведения он стремится к тому, чтобы воссоздаваемый им интерьер, несмотря на его собственно бытовой характер, способствовал прежде всего осознанию духовного облика поэта, неувядаемого значения его поэзии. И действительно, отдельные аксессуары этого интерьера — тома “Современника”, беспорядочно уложенные на столике у постели больного, лист бумаги и карандаш в его ослабевших руках, бюст Белинского, висящий на стене портрет Добролюбова — приобрели в этом произведении значение отнюдь не внешних признаков ситуации, но реликвий, тесно связанных с образом человека”.
Среди немногочисленных натюрмортов передвижников главное место занимают “букеты”. Интересен “Букет” В.Д. Поленова (1880, Музей-усадьба Абрамцево), по манере исполнения немного напоминающий натюрморты И.Е. Репина. Непритязательный по своему мотиву (мелкие полевые цветы в простой стеклянной вазе), он, тем не менее, восхищает своей свободной живописью. Во второй половине 1880-х годов похожие букеты появятся в живописи И.И. Левитана.
По-иному демонстрирует зрителю цветы И.Н. Крамской. Многие исследователи полагают, что две картины — “Букет цветов. Флоксы” (1884, Третьяковская галерея, Москва) и “Розы” (1884, собрание Р.К. Викторовой, Москва) — были созданы мастером во время работы над полотном “Неутешное горе”.
Два “букета” Крамской продемонстрировал на XII Передвижной выставке. Эффектные, яркие композиции, изображающие садовые цветы на темном фоне, нашли покупателей еще до открытия выставки. Обладателями этих произведений стали барон Г.О. Гинцбург и императрица.
На IX Передвижной выставке 1881–1882 годов внимание публики привлекла картина К.Е. Маковского, названая в каталоге “Nature morte” (теперь она находится в Третьяковской галерее под названием “В мастерской художника”). На большом полотне изображены лежащая на ковре огромная собака и ребенок, тянущийся из кресла к фруктам на столе. Но эти фигуры — всего лишь детали, нужные автору для того, чтобы оживить натюрморт — множество роскошных вещей в мастерской художника. Написанная в традициях фламандского искусства, картина Маковского все же трогает душу зрителя. Художник, увлекшийся передачей красоты дорогих вещей, не сумел показать их индивидуальность и создал произведение, главная цель которого — демонстрация богатства и роскоши.
Константин Егорович Маковский, В мастерской художника, 1881, ГТГ
Все предметы на картине словно собраны для того, чтобы поразить зрителя своим великолепием. На столе лежит традиционный для натюрморта набор фруктов — крупные яблоки, груши и виноград на большом красивом блюде. Здесь же большая серебряная кружка, украшенная орнаментом. Рядом стоит бело-синий фаянсовый сосуд, возле которого располагается богато украшенное старинное оружие. О том, что это мастерская художника, напоминают кисти, помещенные в широкий кувшин на полу. У золоченого кресла — шпага в роскошных ножнах. Пол устилает ковер с ярким орнаментом. Украшением служат и дорогие ткани — парча, отороченная густым мехом, и бархат, из которого сшит занавес. Колорит полотна выдержан в насыщенных оттенках с преобладанием алого, голубого, золотистого.
Из всего вышесказанного ясно, что во второй половине XIX столетия натюрморт не играл существенной роли в русской живописи. Он был распространен лишь как этюд к картине или учебная штудия. Многие художники, исполнявшие натюрморты в рамках академической программы, в самостоятельном творчестве больше к этому жанру не возвращались. Натюрморты писали в основном непрофессионалы, создававшие акварели с цветами, ягодами, фруктами, грибами. Крупные мастера не считали натюрморт достойным внимания и использовали предметы только для того, чтобы убедительно показать обстановку и украсить изображение.
Первые зачатки нового натюрморта можно обнаружить в живописи художников, работавших на рубеже XIX-XX столетий: И.И. Левитана, И.Э. Грабаря, В.Э. Борисова-Мусатова, М.Ф. Ларионова, К.А. Коровина. Именно в то время в русском искусстве натюрморт появился как самостоятельный жанр.
Но это был весьма своеобразный натюрморт, понимаемый художниками, работавшими в импрессионистической манере, не как обычная замкнутая предметная композиция. Мастера изображали детали натюрморта в пейзаже или интерьере, и им была важна не столько жизнь вещей, сколько само пространство, световая дымка, растворяющая очертания предметов. Большой интерес представляют также графические натюрморты М.А. Врубеля, отличающиеся неповторимой самобытностью.
В начале XX века большую роль в развитии русского натюрморта сыграли такие художники, как А.Я. Головин, С.Ю. Судейкин, А.Ф. Гауш, Б.И. Анисфельд, И.С. Школьник. Новое слово в этом жанре сказал и Н.Н. Сапунов, создавший целый ряд картин-панно с букетами цветов.
В 1900-х годах к натюрморту обратилось множество художников самых разных направлений. Среди них были т.н. московские сезаннисты, символисты (П.В. Кузнецов, К.С. Петров-Водкин) и др. Важное место предметные композиции занимали в творчестве таких известных мастеров, как М.Ф. Ларионов, Н.С. Гончарова, А.В. Лентулов, Р.Р. Фальк, П.П. Кончаловский, А.В. Шевченко, Д.П. Штеренберг, сделавшие натюрморт полноправным среди других жанров в русской живописи XX века.
Одно перечисление русских художников, которые в своем творчестве использовали элементы натюрморта заняло бы немало места. Поэтому ограничимся приведенным здесь материалом. Желающие могут ознакомиться более подробно по ссылкам, приведенным в первой части этой серии постов о жанре натюрморта.
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
