Тристан Корбьер. Стихотворения
===================================================================
Тристан Корбьер (1845-1875)
Текст приведен по изданию: "Поэзия Франции. Век 19", М. "Художественная
Литература", 1985 г., с. 318-328
Составитель: С. Великовский
OCR: Кот Силантий
=========================================================================
ПАРИЖ
Ну что ж, потешимся отравой--
Шут Мефистофель, дай вина!
Чтоб сердце пеною кровавой
Пошло сквозь губы -- как слюна.
Любовь -- к чертям! Такой забавой
Не жить. Грядущая цена
Тебе -- ты сам. Вонючей славой
Наполни грудь свою до дна!
Довольно! Кончена пирушка!
Сума -- последняя подружка,
Дружок последний -- пистолет...
Спустил курок, и -- нет как нет!
...Иль, доживая без оглядки,
В похмелье пей судьбы остатки!
Перевод М. Яснова
СТРАННАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ
Извечно женское -- манок для простофили!
Вели -- любой из нас запрыгает, как шут!
Мы декорации и сцену оплатили --
Там примет плоть твою, как дар, бесстыжий плут.
Рогами нас венчай, свое презренье вылей
На евнухов, и пусть твоих капризов кнут
Нам спины обожжет! Высмеивай бессилье
Тех, у кого в душе надзор и сыск живут!
Что, непонятно, нет? И мне. Будь волоокой
Красоткой! Пошлы мы. И пьяны! Нас жестоко
Секи, владык и слуг, раздев рас догола!
Затем изысканно умри, пав на колени,
Как гладиаторы на цирковой арене --
Тебе, как им, не знать иного ремесла!
Перевод Ю. Денисова
ЭПИТАФИЯ
Помимо начинающих или подходящих к концу влюбленных, желающих начать с
конца, есть столько вещей, кончающихся вначале, что начало начинает
кончаться с того, что становится концом, в конце которого влюбленные и
другие кончат тем, что начнут, начав с начала, которое в конце концов станет
концом наизнанку, а напнется это с того, что станет во всем равно вечности,
у которой нет ни конца, ни начала, и кончится тем, что в конечном счете
станет во всем равно вращению земли, так что в конце нельзя будет разобрать,
где начинается конец, а где кончается начало, а значит, конец начала всегда
равен началу конца, что означает конечное начало бесконечного, определенного
неопределенностью. Эпитафия равна предисловию, и наоборот.
Мудрость народов
Он умер сгоряча или погублен ленью.
А если он живет, то преданный забвенью.
Как к женщине, к себе витал он вожделенье.
Был обделен родным углом,
Шел против ветра, напролом,
Был острословом и шутом,
Намешано немало в нем.
И все вразброд, все кувырком:
Богатство -- с тощим кошельком,
Прилив душевных сил -- с отливом,
Пыл -- без огня, порыв -- с надрывом,
Душа -- без скрипки, но одна
Была в ней слабая струна.
Кто носит эти имена?
Тупица -- рыцарь идеала,
Рифмовка есть -- но смысла мало,
Пришел -- никто его не ждал,
Возник -- не там, где пропадал.
Поэт в душе -- не стихоплет,
Провидец -- глазом не моргнет,
Мыслитель -- с мыслями вразброд,
Шутник -- но в шутках мало соли,
Актер -- не выучивший роли,
Художник -- выводивший трели,
Певец -- писавший акварели.
Мудрец -- семь пятниц на неделе,
Глуп на словах -- но не на деле,
Любил он очень слово "очень".
В корявых строчках был он точен.
Жемчужина -- но в куче хлама,
Мужчина -- но порою... дама.
Хорош -- не годен ни к чему,
Добро и зло -- во зло ему.
Новозаветный блудный сын --
Он, беззаветный, жил один.
Попав в опалу, как попало
Плел все, что на душу запало.
Он краскою писал -- любою,
Не понят всеми -- и собою,
Он пел -- фальшивя без поблажки.
Промахивался без промашки.
Никем, ничем он не бывал,
Вне позы не существовал.
Позер -- но в позе небывалой,
Насмешник -- но добрейший малый,
Доверчив -- но Фома неверный.
Вкус в чем-то верный, в чем-то скверный.
Был лжив -- но только правдой жив.
С собою сходства не нажив,
Жил, равнодушье заслужив,
Днем спал, с тоски глаза смежив.
Гуляка праздничный -- и праздный,
Шатун, бродяга несуразный...
Был холоден -- не мог вскипеть,
Рыдал -- не мог слезинки выжать,
Терпенья не имел -- терпеть,
И умер он, желая выжить,
И жил, желая умереть.
Лежит он бессердечным прахом:
Успех -- сполна, провал -- с размахом.
Перевод В. Орла
ПАМЯТИ ЗЮЛЬМЫ,
БЛУДНИЦЫ ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ,
И ОДНОГО ЛУИДОРА
Богачка -- двадцать лет ей было!
Со мною -- двадцать франков было.
Мы жили вместе той весной,
Наш кошелек, почти пустой,
Ночь-кредиторша разорила.
Луна монеткой золотой
Его протерла -- за луной
Из кошелька в дыру уплыло
Все то, что нам судьбою было:
Все двадцать весен -- до одной!
Все двадцать франков -- все, что было!
Дыру проделав за дырой,
Из ночи в ночь, вслед за луной,--
Все, что не стало нам судьбой!..
............................................
Потом еще не раз так было,
Она была -- как прежде было --
Всегда собой, всегда шальной:
Она себе не изменила
На баррикадах той весной!
..............................................
Потом -- охота под луной
На первых встречных, вновь, как было...
А после -- общая могила
С безлунной ночью даровой!
Перевод М. Яснова
ЖАБА
Крик -- точно полночь: гробовой...
На ветви с каменной листвой
Луна бросает блеск мертвящий.
Не крик, а эхо, что живьем
Погребено в лесу глухом:
-- Сюда... Я здесь... Я в этой чаще...
Там жаба!..-- Нас ли ей вспугнуть
Холодным страхом, темной силой?..
О, соловей болот бескрылый,
Поэт пропащий...-- Ужас!.. Жуть!..
Какая жуть!.. Поет, маня.
Вон -- глаз ее горит во мраке!
Но нет... Она уже в овраге...
.............................................
Прощай! Ведь эта жаба -- я.
Перевод М. Яснова
ИЗВЕРИВШИЙСЯ
Он не писал стихов -- вот это был рифмач!
Мертвяк, он свет любил и ненавидел нюни.
Он был художником: оставил краски втуне.
Был зорок, как слепец: кто видит - тот незряч.
Мечтатель -- так мечтал он истово, что в раже,
Как бычьи пузыри, прокалывал миражи;
Так нараспашку жил, что вечно замкнут был.
Брюнетку обожал, но -- как герой романа --
Не видел, что она блондинка. Постоянно
Он ни минуты на любовь не находил.
Искатель -- в мире сем, трудящемся и грубом,
С высот своей души за бедным трудолюбом,
Устав от жалости, он наблюдал до слез.
Шахтер своих идей -- он в волосах копался
И прыщ откапывал в надежде, что попался
Ответ на каверзный вопрос.
Он говорил: "Увы, бесплодна Муза! Дева
-- Дочь блуда, и любви, и праздности -- с трудом
В добропорядочное уместится чрево,
Осемененное отборнейшим отцом!
Мазилы-пачкуны! А вам всего дороже
Ее облапать и сорвать с нее белье,--
Тщета! Тщета!.. Но вот пришел рассвет. И что же?
Вы на посмешище выводите ее!
Как кошка тонущая, как в ловушке птица,
Она царапалась и била вас крылом,
А вы рвались пером гусиным поживиться
И клок волос урвать на кисточку притом!.."
Он говорил: "Увы! О, Простота святая!
Художник и поэт -- живем, себя не зная!..
Крикун рисует, а слепец вовсю поет!
Поет крикун, в свою палитру ударяя,
Слепец рисует, из кларнета выдувая
Художество... Вот вам искусство!.."
О, пустая
Гордыня, чистота!.. Все, все Тщета пожрет!
Перевод М. Яснова
ГНУСНЫЙ ПЕЙЗАЖ
Пыль, прах -- и всхрипывает глухо,
Как похоронный звон, волна.
В трясине набивает брюхо
Червями жирными луна.
Здесь проклят огонек болотный,
Плодит горячку тишина,
Здесь заяц, словно тень, бесплотный,
В гнилье трясется дотемна.
Здесь Прачка, белая старуха,
Под волчьим солнцем -- там, где сухо,--
Хлам расстилает. Жабий всхлип
Стоит в болоте -- и певицы
Спешат, икая, взгромоздиться,
Как на скамьи, на каждый гриб!
Перевод М. Яснова
ДНЕВНОЙ ПАРИЖ
Гляди-ка,-- ну и ну, что в небесах творится!
Огромный медный таз, а в нем жратва дымится,
Дежурные харчи бог-повар раздает:
В них пряностью -- любовь, приправой острой -- пот.
Толпой вокруг огня теснится всякий сброд,
И пьяницы спешат рассесться и напиться,
Тухлятина бурлит, притягивая лица
Замерзших мозгляков, чей близится черед.
Для всех ли этот пир, обильный, долгожданный,
Весь этот ржавый жир, летящий с неба манной?
Нет, мы всего одну бурду собачью ждем.
Над кем-то тишь и свет, но дождь и мрак над нами,
Наш черный котелок давно забыл про пламя.
И злобой мы полны, и желчью мы живем.
Ей-богу, благодать -- я с ней весьма знаком!
Перевод М. Яснова
СТАРЫЙ РОСКОФ
КОЛЫБЕЛЬНАЯ В НОРД-ВЕСТ МИНОРЕ
Гнездо флибустьеров, привал
Корсаров! Ты спишь, как убитый,
Покуда грохочущий вал
Утюжит подвальные плиты.
Сопишь над волной ветровою,
В туманы уйдя с головою,
С ногами улегшись в прибой...
Усни -- и глядевшее косо
Три века на бриттов с утеса
Пиратское око прикрой.
Спи, остов отплававшей шхуны,--
Твоих ураганов рапсод,
Крикливый баклан воспоет
Приливы, отливы, буруны...
Спи, дряхлое чрево страстей,--
Тебя не пьянит, как ни пей,
Прибоя соленое зелье,
Что золотом, кровью, огнем
Хмелило ночной твой содом.
Спи... Стихло былое веселье.
Высокая страсть и волна
Сгубили героев отпетых --
Нашлось твоим присным сполна
Харкоты во вражьих мушкетах!
Где флаги, что в небо рвались,
В лохмотья истершие высь?
Спишь, грезя минувшею славой,
Спишь в дюнах, под тучами... Впредь
Лишь ядрам недвижно чернеть
Вокруг колокольни дырявой...
Спи! Стоны ночные негромки
Твоих обездоленных чад:
Спят юнги столетние, спят
Волшебной эпохи обломки...
..................................
Спит пушка, спит грозный чугун
На сплющенном брюхе, в канаве,
Морозным сиянием лун,
Как градом, побитый и в ржави.
Спи, спи... И покуда ты спишь,
Оскалясь на Англию дико,
Забил твою пасть -- погляди-ка! --
Морской худосочный камыш.
Перевод М. Яснова
ЮНГА
-- Так он моряк, отец твой, что ли?
-- Был рыбаком, ушел давно.
Ему при мамке, на приколе,
Не поддалось: пошел на дно...
С тех пор ей выпало на долю
Ходить к пустой могиле -- но
Я ей за мужа поневоле
И как кормилец все одно
Для сосунков -- у нас их двое...
--Тогда вы что-нибудь в прибое
Сыскали? -- Трубку да башмак.
Изрядно мать хлебнула горя...
Вот подрасту да выйду в море!
Уж я-то выдюжу -- моряк!
Перевод М. Яснова
ПОСМЕРТНЫЙ СОНЕТ
Спи: вот твоя постель. Обедай: вот твой стол.
Кто спит, тот сыт. Трава сладка тебе, как манна.
Спи: будешь ты любим, как всякий, кто ушел,
Как та, что дальше всех, сильнее всех желанна.
Спи, скажут про тебя: он жизнь прожил, горя.
Он звезды оседлал! Он не страшился терний!..
И ангел потолка -- твой бред ежевечерний --
Уже спешит паук, на ниточке паря.
Он ткет тебе покров... Кто, поцелуй даря,
Тебя благословит?.. Не о таком ли даре
Посмертной участи ты грезил втихаря?
Тебе проломят нос кадилом, полным гари,--
Сладчайший аромат!.. для краснощекой хари
Пришедшего тушить огни пономаря.
Перевод М. Яснова
РОНДЕЛЬ
Как здесь темно, дитя, ловец зарниц!
Ни дня, ни ночи... Темнота без края.
Лишь тени в глубине твоих глазниц
Опять проходят, клятвы повторяя.
Ты слышишь их шаги?.. Как пенье рая:
Стопы любви воздушней крыльев птиц...
Как здесь темно, дитя, ловец зарниц!
Ты слышишь их слова?.. О, мгла глухая!
Спи, невесомы тяготы гробниц.
Теперь уже не кинет, проклиная,
Дружок твой камнем в этих голубиц...
Как здесь темно, дитя, ловец зарниц!
Перевод М. Яснова
НАИГРЫШ
Почий в любви, нелепый фантазер!
Спи в лопухах, в зеленых одеялах,
Где, тренькая на маленьких цимбалах,
Споет тебе цикад веселый хор.
Раскинет ландыш белоснежный флер
Средь рос печальных, от рассвета алых...
Почий в любви, нелепый фантазер!
Забвение грядет -- быстрей, чем ветер с гор.
Теперь безносой Музе на увялых
Губах твоих копаться в запоздалых
Бессильных рифмах, пожиная вздор...
Почий в любви, нелепый фантазер!
Перевод М. Яснова
ПОКОЙНИЧЕК В НАСМЕШКУ
Вперед, проворный брадобрей комет!
Твоими волосами станут травы,
Из глаза брызнут в ямы и канавы
Болотные огни -- твой тайный бред.
И незабудка, и кукушкин цвет
Нальются смехом губ твоих трухлявых:
Цветы могил ты выведешь на свет!
С тобой легко могильщикам, поэт.
Им гроб твой -- вроде маленькой забавы:
Футляр от скрипки, слабый отзвук славы...
Ты -- мертв? Глупцы мещане! Вот ответ:
Вперед, проворный брадобрей комет!
Перевод М. Яснова