Из книги Г. М. Ярона:
Наш театр поставил
оперетту Д. Шостаковича «Москва, Черемушки» (либретто В. Масса и М. Червинского).
Приход этого выдающегося композитора современности в наш жанр тоже не случаен.
В музыке Шостаковича наряду с трагическим и лирическим началом можно слышать
и веселые, светлые, задорные танцевальные мелодии. В интервью, данном корреспонденту
газеты «Литература и жизнь», композитор сказал, что он всегда любил оперетту.
Я хорошо помню, как выступая в 1947 году по радио, Шостакович говорил о «гениальных
опереттах» Кальмана и Оффенбаха.
Сообщение о том, что Шостакович пишет оперетту, было встречено с огромным интересом.
Как? Композитор, написавший Седьмую симфонию, а недавно — Одиннадцатую, и вдруг
сочиняет оперетту?!! Где бы я ни появлялся (очевидно, мои товарищи тоже) — в
Москве ли, в Ленинграде, в Кисловодске или в других местах,— первый вопрос,
который я слышал от людей знакомых и незнакомых, различных возрастов и профессий:
«Какова оперетта Шостаковича?», «Когда пойдет оперетта Шостаковича?» На этом
примере я в тысячный раз убедился, какой у нас в стране интерес к искусству,
к театру, к музыке.
Оперетта Шостаковича вызвала громадный интерес и за границей. 24 июля 1958 года
федеральный канцлер Австрии фон Рааб, присутствуя в Москве на собрании учредителей
Советско-Австрийского общества, сообщил о том, что венский театр «Фольксопер»
хочет ставить «Москва, Черемушки» и просит привезти либретто и клавир. (Вот
и Вена, одна из двух колыбелей нашего жанра, хочет ставить советские оперетты.)
Директор и художественный руководитель Берлинского опереточного «Метрополь-театра»
Ганс Питра специально приехал в Москву смотреть «Черемушки». Накануне первого
спектакля он сказал мне: «Я никогда в жизни не волновался так, как перед вашей
завтрашней премьерой...».
Конечно, с еще большим нетерпением и интересом ждала музыку Шостаковича труппа...
Появились первые номера. Приступили к разучиванию. Однажды мне привелось сесть
за рояль и сыграть имевшуюся часть клавира. Я, как и все, ждал сложнейшую «шостаковичевскую»
музыку, с острейшими гармоническими комбинациями,— а это была сама простота!
Но сколько в этой простоте было вкуса и благородства! Труппа с первого дня полюбила
эту музыку. Настоящий фурор она вызвала внутри театра, когда актеры услышали
ее в исполнении оркестра. Музыка Шостаковича улыбалась, хохотала, танцевала,
издевалась, шалила, а иногда чуть-чуть грустила...
Я не играл в этом спектакле. Смотрел его на открытой генеральной репетиции,
когда добрая половина партера была занята нашими и иностранными журналистами,
критиками, музыковедами. Должен сказать, что и те зрители, которые слушали музыку
«впрямую», непосредственно, и те, которые «поверили алгеброй гармонию», оживленно
с радостными улыбками реагировали на большинство номеров. Шостакович сидел в
четвертом ряду, через два кресла от меня, и я видел по его лицу, как он внутренне
сам «играл» все роли, «пел» все партии, «танцевал» все танцы. В антрактах, когда
в зрительный зал давали свет и публика аплодировала ему, он подымался с кресла
и конфузливо (как всегда) кланялся...
В антрактах происходили страстные споры, удивление некоторых зрителей вызывала
«цитатность» музыки. «Почему,— говорили они,— в оперетте звучит песня «Бывали
дни веселые»? Почему она является чуть ли
не лейтмотивом? И почему она сделалась олицетворением положительного начала
в этой оперетте?» Я должен сказать, что эта песня в изложении Шостаковича приняла
совсем другой, благородный характер. Но мне все же кажется, что неплохо было
бы, если бы Шостакович написал для этой оперетты новую песню о Москве, которая
стала бы такой же популярной, как знаменитая «Песня о встречном» из кинофильма.
С моей точки зрения, применение цитат вполне законно. Остроумно использованные,
они всегда создают комический эффект, когда в «Черемушках» вдруг раздаются звуки
знаменитой в свое время «Ойры», а затем и мелодия «Цыпленок жареный», искусно
вплетенные в пародийный рокк-н-ролл. Всегда в зале звучал смех. У нас отвыкли
от таких приемов, но актеры старшего поколения могут засвидетельствовать, что
в обозрениях (а «Москва, Черемушки» — оперетта-обозрение) музыка всегда состояла
из «цитат»...
Мне приятно вспомнить здесь о самом первом впечатлении от оперетты Шостаковича.
Сейчас о ней уже написано много статей. Музыка Шостаковича получила в них единодушную
высокую оценку. «Музыка оперетты, созданная на мелодической основе песен (подчас
очень знакомых) городского музыкального быта, на широком использовании танцевальных
ритмов вальса, польки, галопа, очень проста, легко запоминается,— писал В. Кухарский
в «Правде» 1 марта 1959 года.— Обращение Д. Шостаковича к бытовым напевам вполне
естественно: достаточно вспомнить о демократических традициях старой русской
комической оперы, водевиля, музыкальной комедии, классической западной оперетты.
Подлинная ценность простоты музыки оперетты «Москва, Черемушки» и в том еще,
что она почти всюду сочетается с яркой выдумкой, изяществом и оригинальностью
выразительных деталей в развитии используемого материала, как и в сфере оркестровки,
темпо-ритма, гармонии. Блестяще проявились комедийная фантазия и острое чувство
театральности, присущие Д. Шостаковичу, в пародии на рокк-н-ролл и в иронично
веселой балетной сцене «видения».
По существу «Москва, Черемушки» — это бытовой водевиль, с коротким, как во всех
водевилях, сюжетом и с водевильными действующими лицами. Здесь и влиятельный
пожилой мужчина, и командующая им хорошенькая молодая жена, модница Вава, и
подхалим (в данном случае управхоз), и бойкая девушка, арматурщица Люся, и влюбленный
в нее, не решающийся объясниться робкий парень. А в центре — милая девушка и
очень легкомысленный, но с хорошими задатками молодой человек, исправляющийся
к концу пьесы под влиянием любви к этой милой девушке. Действует в этой оперетте
и множество других персонажей.
Я думаю, что В. Масс и М. Червинский написали неплохой водевиль, где есть остроумные
сцены и положения, но водевиль вряд ли может быть литературно-драматургической
основой такого крупного музыкального события, как приход Шостаковича в оперетту.
Шостакович не «шалил». Он писал музыкальное произведение, комедийное и поэтическое,
каждую минуту раздвигая рамки водевиля вширь, вглубь и поднимая его ввысь. Шостакович
создал произведение, продуманное до мельчайших подробностей, с изобретательностью
и тщательностью, присущими этому композитору; причем, придя в оперетту, он не
потерял ни одной черты своей индивидуальности, ни на йоту не изменил своего
почерка. У Шостаковича просто проявилась одна из сторон широчайшего дарования
— юмор!
После премьеры «Черемушек» В. Кухарский писал в «Правде»: «Поэтичной, душевно
общительной лирикой овеяны образы московской молодежи. Это только что вступившая
на самостоятельный жизненный путь Лидочка (роль ее исполняет Т. Шмыга — артистка
яркой музыкальной и сценической одаренности), арматурщица Люся (в равноценном
исполнении А. Котовой и И. Муштаковой) и молодой шофер Сергей Глушков (артист
А. Степутенко), «счастливый москвич» Бубенцов (артисты А. Пиневич и В. Чекалов)
и его жена Маша (в двух исполнительских составах спектакля — 3. Белая и Н. Куралесина)...
Непоследовательно решен образ Корецкого—молодого «человека без адреса», не лишенного
добрых свойств, но уж очень легковесно смотрящего на жизнь. Хорошие черты героя,
по замыслу, постепенно должны раскрываться полнее, дурные — отмирать. Но выполнено
все это чересчур топорно, без выдумки, с прямолинейным и столь же внезапным
«прозрением под занавес». Понадобилось мастерство и артистическое обаяние Н.
Рубана, чтобы образ Корецкого стал более логичным, оправданным.
Коллектив театра, режиссеры В. Канделаки и А. Закс работали над произведением
с большой тщательностью. В спектакле много выдумки, острых, изобретательных
мизансцен, непринужденного веселья. Прекрасно раскрывают изящную, блестящую
по мастерству партитуру Д. Шостаковича оркестр и его талантливый дирижер Г.
Столяров. Да и петь в театре стали выразительнее, музыкальнее. Приятно, что
наша оперетта становится действительно музыкальным театром». Необходимо добавить
к этому, что отлично показали себя в спектакле и талантливые представители старшего
поколения артистов нашего жанра — В. И. Алчевский и С. М. Аникеев в роли управхоза.
