Art Of War - Военно-исторический литературный портал

Двое добровольных пленников понуро стояли перед высоким чернявым бородачом в стеганном халата. Тот что-то выкрикивал им на фарси. Незнакомый язык в устах командира отряда душманов резал слух и, вообще, звучал как-то угрожающе и неприятно. Женька, который с отличием окончил одну из столичных школ, в тот момент подумал: "А ведь на нем писали Фирдоуси и Омар Хайям". Вместе с тем, мозг упрямо сверлила и другая мысль. Почему он вовремя не погасил в своей заднице пионерский костер и сразу не поступил в вуз, а решил сначала отслужить в армии. Романтики захотелось. Впрочем, тогда страна находилась на самой низкой точке демографического спада, и студентов забривали в армию после первого курса. Но все равно служил бы себе где-нибудь на территории Московского военного округа и беды не знал.
Второму пленнику Валерке было не до высоких материй. Простой сельский парень до призыва успел полгода проработать в колхозе механизатором. Надеялся, что возьмут в танковые войска, да вот беда - трактор у него был колесный. Да и в люк ты с трудом пролезешь, крупноват слишком, успокоили его тогда в военкомате. Так и попал в десант. Теперь этот здоровенный детина стоял перед своими мучителями и шмыгал носом. Духу, как оказалась, в нем поменьше, чем в коренном горожанине Женьке. Он был испуган и, казалось, вот-вот расплачется.
Их разведотряд попал в душманскую засаду в апреле 1986 года в пустынной горной местности, в сорока километрах северо-восточнее перевала Саланг. На третий день изнурительного маршброска в тыл партизанских формирований "паджшерского льва" Ахмад-Шаха Масуда группа смертельно устала, а тут еще внезапное нападение, когда цель была близка, и его никто не ожидал. Словом, сил сопротивляться не было.
Девятерых из двенадцати душманы взяли в плен. Всем было предложено стать на священную борьбы с неверными под зеленое знамя пророка. Согласились только двое. Над остальными бандиты несколько часов изощренно издевались, после чего всем перерезали глотки. Женька и Валерка наблюдали за жестокой расправой над их товарищами, и мужества им это не прибавило.
И вот теперь они были на базе повстанцев, пройдя привязанными друг к другу не менее тридцати километров по горным тропам. Когда командир закончил говорить, он властно выкрикнул:
-Азиз-улло!
Пленники услышали русскую речь с каким-то странным акцентом. Этот голос был им знаком. Это он предлагал им сдаться во время короткого ночного боя, а затем - и стать под зеленое знамя. Но тогда было темно, а теперь ребята могли разглядеть толмача. Маленького роста, конопатый, с пробивающейся рыжей щетиной, взгляд колючий - глаза, как буравчики, - и постоянно бегающий.
-Кофиры необрезанные, - начал переводить, ломая некоторые слова, Азиз-улло. - Ваше счастье, что вы попали под покровительство такого благородного человека, как Ахмад-Шах. Окажись вы в плену у Гульбеддина или кого-нибудь еще, то давно бы уже сидели голыми жопами на кувшине с ядовитой змеей (изощренная душманская пытка, кончающаяся либо смертью того, кто ей подвергается, либо, в лучшем случае, сумасшествием - авт.). И никто бы не звал вас на службу Великому Аллаху. А так вам дается шанс не только жить, но постигнуть главную мудрость этой жизни.
"Значит, не казнят!" - и груди обоих пленников вырвался вздох облегчения.
Потом чернявый душман еще что-то долго говорил, растягивая слова и доходя подчас до высокого визгливого крика, на который способен только муэдзин, созывающий с минарета мусульман на молитву. Азиз-улло перевел коротко:
-У вас будут другие имена. Вам отрежут крайнюю плоть. И вы будете постигать извечную мудрость жизни - Коран. После того, как это произойдет, вы сможете жить наравне со всеми.
После этого злосчастных друзей поместили в зиндан - подземную тюрьму без окон, где на глиняном полу лежали лишь две драные циновки, а вечный мрак рассеивался уныло горящим фитилем, погруженным в плошку с маслом. Весь период постижения "мудрости" священной книги пророка Магомета узники должны были просидеть на хлебе и воде, которые давали раз в день. В первый вечер еду принес им переводчик.
-Ребята, я свой, - вкрадчиво прошептал он. - Вы тоже не говорите громко, держите свои мысли подальше от посторонних ушей. Когда вы выучите фарси, вам окончательно запретят говорить по-русски.
Женя и Валера с недоверием посмотрели на своего собеседника. А тот между тем продолжал.
-Азиз-улло - это мое исламское имя. На самом деле меня зовут Леня, Леня Вылку из Молдавии. Меня захватили по дороге к арыку полтора года назад. Я служил в части ПВО, что стоит на Саланге. Не бойтесь, скоро все это для вас закончится. Я выучил язык и все суры из Корана за три месяца - просто больше нечем было заниматься, и теперь они признают меня за равного себе. Даже разрешили преподавать их детям алгебру. Вы также станете равным ими, когда сможете самостоятельно совершать намаз.
-Какую алгебру? - переспросил Леонида-Азиз-улло Женька. - Они же не фига кроме своего гребанного Корана не читали.
-Тише, - испуганно одернул его Азиз-улло - никогда не говорите так о священной книге, За это с сразу ножом по горлу и в колодец.
Женька засмеялся. Вспомнил всенародно любимую кинокомедию и засмеялся. Впервые со времени пленения.
Азиз-улло, который, несмотря на свое деревенское происхождение (село Скиношика, откуда он родом, - глухое молдавское захолустье - авт.), был человеком неглупым, видимо, понял, что вызвало смех у пленника.
-Нет, я серьезно, - сказал он. - Тут в двух километрах от базы есть заброшенный колодец, глубиной метров пятьдесят. Туда относят всех казненных и сбрасывают. У нас его так и называют - "Колодец мертвых грешников". Учтите, здесь русский знаю не только я, есть и другие полиглоты.
Немного помолчав, Азиз-улло признался:
-Я пишу сейчас по ночам книгу о своих мытарствах. Записи делаю на молдавском языке. Его здесь никто не знает. Тетрадь каждый раз закапываю в своей мазанка, а по ночам откапываю и, как вы, пишу при свете плошки. Если кто-то об этом узнает, мне не сдобровать.
"Темнит, в друзья набивается, проверяет на вшивость или же искренен в своем желании подружиться?" - подумал Женька. Валерка ни о чем не думал, он молчал, как загипнотизированный, тупо уставившись в одну точку, - на огонек фитиля.
-Ну да ладно, - вдруг промолвил Азиз-улло. - Я вам принес поесть.
Поставил перед пленниками хлеб и воду. Затем вытащил из-за пазухи своего стеганного халата завернутую в тряпицу испеченную на огне баранью ногу.
-Подкрепитесь, а то свалитесь с голодухи. Вам на хлебе и воде еще долго сидеть. Кость закопайте где-нибудь в углу. Здесь глина. Теперь, вот вам Коран на арабском, вот он же, но набранный русскими буквами - издан в Таджикистане. А это перевод. Но, в первую очередь, советую все-таки выучить арабский алфавит.
Азиз-улло протянул Женьке бумажку, на которой были аккуратно выписаны все арабские буквы и их названия.
-Спать вам разрешать не более четырех часов. В течение дня несколько раз вас будет проверять охранник. Сон в неположенное время - смерть, - сказал напоследок и добавил. - Больше я у вас не появлюсь. Не пустят.
Много часов друзья просидели, запоминая замысловатую арабскую вязь. Действительно, время от времени в зиндан спускался их соглядатай, бросал несколько фраз на незнакомом лающем языке и уходил. Ночью - было два часа - он вошел в последний раз. Женька и Валерка сидели перед плошкой на корточках и водили пальцами по строчкам книги, которую они должны были постигнуть и проникнуться к ней всецелым доверием всего через несколько месяцев. Загасив огонь, страж удалился. Но с рассветом, перед утренней молитвой, появился его сменщик и вновь запалил фитиль. Так продолжалось изо дня в день до середины августа...
Приняв ислам Женька стал Рохулло, а Валерка - Ниджметтином. Выйдя из подземелья и воссоединившись со своими новыми единоверцами, бывшие советские десантники так и не сошлись с Азиз-улло, который, к тому времени оброс рыжей окладистой, хотя местами и жиденькой бородой.
-Не верю я этому рыжему, - постоянно говорил товарищу Женька, теперь уже Рохулло. - Есть что-то непостижимо подлое во взгляде этого молдаванина.
В конце сентября, не выдержав новых отношений, которые царили среди горных таджиков Ахмад-Шаха Масуда, Ниджметттин-Валерка, простой крестьянский парень с Орловщины, сбежал к своим. Всю дорогу думал лишь обо дном: "Если простят, не расстреляют - это уже хорошо. В своей тюрьме сидеть лучше, чем быть на свободе среди этих дикарей".
Его поймали на второй день и, не долго думая, казнили. Когда холодная сталь полоснула по его кадыку, в его глазах не было того страха, который сковывал его в первые часы после пленения. Он умирал не Ниджметтином, а Валеркой Губаревым.
Потрясенный смертью друга, Женька Сиротенко несколько дней спустя в сердцах наговорил единоверцам кучу дерзостей о Коране, пророке, зеленом знамени и джихаде с неверными, что его тут же отправили следом за Валеркой. Оба пленника обрели свое последнее пристанище на дне "Колодца мертвых грешников". В обоих случаях тела убитых несостоявшихся друзей, навьюченные на осла, сюда доставлял Азиз-улло. Сбрасывая их в бездну, он ухмылялся в свою рыжую бороду.
По сей день младший сержант Евгений Сиротенко и ефрейтор Валерий Губарев числятся на родине пропавшими без вести.
Написано на основе показаний, которые дал пленный полевой командир, бывший в подчинении Ахмад-Шаха Масуда.

* * *

Из оперативной сводки Главного разведывательного управления: "4 октября 1984 года расположение воинской части ПВО, расквартированной в районе туннеля на перевале Саланг, с оружием в руках покинул Леонид Вылку, призванный на действительную воинскую службу с территории Молдавской ССР. Согласно нашим сведениям, может быть очень опасен. Принимает участие в рейдах против советских войск. Подозревается в уничтожении нескольких разведывательных групп. Несколько раз действовал, переодевшись в военную форму, в которой перешел на сторону противника. Выдавая себя за заблудившегося или бежавшего из плена советского солдата, вводил в заблуждение наших разведчиков и, тем самым, обеспечивал внезапность нападения на них. Пользуется особым доверием Ахмад-Шаха Масуда, лидера таджикской вооруженной оппозиции, контролирующей Панджшерское ущелье. На некоторых фотографиях, которыми мы располагаем, изображен рядом с ним. Необходимо срочно обезвредить. В случае невозможности задержания, подлежит уничтожению".
По свидетельствам майора разведроты десантного полка Бориса Хлысталова: "На нашу группу, пробравшуюся в Панджшер, душманы совершили нападение как раз в момент радиосвязи. Трансляция шла нормально, но вдруг мы услышали какие-то крики и выстрелы. Радист, младший сержант Кононов, внезапно прервав сообщение, крикнул: "Ленька - это ты?" - и после треска автоматной очереди замолчал. Больше группа никак о себе знать не давала. Все девять ее участников числятся в списках пропавших без вести. Среди них не было никого с именами Леонид или Алексей, кого Кононов мог бы назвать Ленькой. Игорь Кононов в течение трех месяцев служил составе десантного взвода, который осуществлял прикрытие той части ПВО, где служил Леонид Вылку и, наверняка, был с ним знаком".

* * *

В плену Вылку-Азиз-улло стал не только "героем" вылазок против советских войск, но и исламским богословом. Причем, реакционным богословом, сторонников наиболее его одиозных ответвлений, включая учение талибов и ваххабизм. Ахмад-Шах, приблизивший к себе Азиз-улло, в какой-то момент стал даже его опасаться. Ученик явно перерос своего учителя в теологических взглядах. Еще до вывода ограниченного контингента из Афганистана, сразу после заключения соответствующих договоренностей с советским военным командованием, он выразил согласие отпустить всех пленников. Двенадцать человек из числа плененных "шурави" лидер таджикских повстанцев отправил в лагерь для перемещенных лиц в Бадабере на территории Пакистана. Оттуда их должны были переправить в Исламабад для передачи в советскую дипломатическую миссию. Тогда Азиз-улло категорически отказался покидать Панджшер, полагая, видимо, что на родине о его проделках известно если не все, то очень многое, и на прощение особо рассчитывать не приходится.
Леониду Вылку нельзя было отказать в некой нутряной сообразительности. Он все своим существом чувствовал, что в Бадабере случится какая-то беда. Попав в лагерь, люди, освобожденные Масудом, вновь стали пленниками. Их посадили на цепь, не давали еды, всячески издевались над ними. Надежды скорой встречи с родными и близкими сменились горьким отчаянием.
Не выдержав издевательств, узники Бадабера, в том числе и масудовцы, подняли восстание, предпочтя унижениям почетную смерть. Азиз-улло, радовался, что чутье не подвело его, и он не разделил судьбу двенадцати других пленников. Но со временем Ахмад-Шах все же удалил от себя строптивого "богослова". Сороковая армия давно уже покинула Афганистан, рухнул Советский Союз, пал режим Наджибуллы. Теперь путь домой был свободен. Несколько раньше Азиз-улло передал через Бельгию весточку отцу и сестре - мать, получив извещение о том, что ее сын пропал без вести не выдержала удара и умерла, - в село Скиношика Чимишлийского района теперь уже независимой Республики Молдавия. Узнав, что на родине его собираются встретить как героя, он и сам засобирался в путь.
В одно прекрасное утро его и Виктора Назарова, уроженца украинского города Мариуполя, сначала отправили в Кундуз, что на северо-востоке Афганистана, дали возможность до вечера побродить по базару, а затем на вертолете доставили в Кабул, где их уже ждал российский посол.
С собой из почти десятилетнего добровольного плена Леонид Вылку - Азиз-улло увез только то, что успел купить на кундузском рынке, дав две исписанные мелким, убористым почерком на молдавском языке тетрадки - текст той самой книги воспоминаний о своих злоключениях, которую он писал по ночам.

* * *

Сойдя на перрон Кишиневского железнодорожного вокзала, Леонид Вылку, в действительности уверовал в то, что на освободившейся от пут тоталитаризма родине, его действительно почитают за национального героя. Перед ним вырос здоровенный мужик с одутловатой, бульдожьей физиономией, который долго и лихорадочно тряс ему руку. Это был президент молодого независимого государства. Рядом стоял человек в непривычной военной форме, но позументам украшавшим его мундир и большой восьмиконечной звезде по погонах можно было определить, что это - генерал.
Министр обороны обещал решить все проблемы бывшего узника через свое ведомство.
-А я хочу работать в министерстве иностранных дел, - сказал, как отрезал Азиз-улло, и сам в этот момент подивился своей наглости. - Высшего образования у меня, конечно, нет, но я владею в совершенстве английским, французским и несколькими восточными языками.
Все заулыбались. И только отец и сестра рыдали, заключив его в объятия. Бурные лобзания и ласки прервала какая-то активная тетка, которая отпихнув от Леонида родню, всучила ему, ошалевшему и оторопевшему джинсы в целлофановой упаковке и что-то сбивчиво забормотала.
Когда Леонид Вылку уходил в армию десять лет назад, в его селе джинсы считались последним писком моды. За них можно было многое отдать. Теперь же они не вызывали у него ровным счетом никакого энтузиазма. Тем более в дорожной сумке лежала одна пара, которую он несколько дней тому назад купил на базаре в Кундузе. И те, как ему показалось при поверхностном рассмотрении были получше.
Между тем, дама продолжала сумбурно верещать. Из ее пламенной речи, Азиз-улло впервые вживе услышал, что он герой, причем не просто герой, а чуть ли борец с тоталитарным режимом, гордость национально-освободительного движения. А джинсы - это подарок от всей души, который должен согреть его душу, принявшую столько мук на чужбине.
Подумав, что на этом все и закончится, Леонид Вылку вконец расхрабрился и сказал:
-Между прочим, Виктору Назарову, когда он прилетел в Донецк, прямо в аэропорту вручили ключи от квартиры.
В нем в этот момент проснулся Хлестаков, на которого, к слову Азиз-улло, очень бы походил внешне если бы не природная рыжеватость.
Несколько дней спустя убеленный сединами бригадный генерал вручил Леониду ключи от однокомнатной квартиры. Одновременно его приняли на работу в министерство иностранных дел.
Из откровений Леонида Вылку, опубликованных в молдавской прессе: "В боевых действиях я не участвовал. Когда советские войска начинали очередной штурм Панджшерской долины, меня вместе с остальными пленниками прятали в горах... Ахмад-Шах был человеком справедливым, но никогда не питал ко мне никакого доверия. Равно, как и к другим пленникам. Он считал, что у каждого из нас на уме лишь одно - побег...Меня не истязали физически, поскольку я вел себя послушно, но в первые годы плена я испытал множество душевных мук... Мою книгу об афганское войне согласилось опубликовать одно французское издательство, но не знаю, придется ли она сегодня ко двору..."
Вскоре Леонид Вылку выехал на постоянное место жительства в Румынию, а затем во Францию, где и издал свои "мемуары узника". Есть сведения, имевшие до недавнего времени косвенные подтверждения, что он не просто освобожденный пленник, а полномочный эмиссар аль-Каиды, который должен был осесть в одном из так называемых "мусульманских центров" Европы, каковым является Париж.

* * *

11 сентября 2001 года захваченные в воздухе террористами американские пассажирские самолеты протаранили небоскребы-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Еще один лайнер упал на здание Пентагона в Вашингтоне. Соединенные Штаты Америки объявили борьбу международному терроризму. Белый дом довольно быстро нашел главного виновника "атаки века" - выпестованное им же для борьбы сначала с СССР, а затем с Россией радикального мусульманского движения учащихся медресе - Талибан, захватившего власть в многострадальном Афганистане, и его духовного лидера, саудовского миллиардера Осаму бен Ладена. В оперативные сроки США подготовили и осуществили карательную операцию под эгидой ООН и НАТО "Несокрушимая свобода". Главным союзником интернациональных сил в борьбе с фундаменталистами на территории страны стал Северный альянс Афганистана.
Незадолго до американского вторжения руководитель его таджикского сегмента генерал-полковник Ахмад-Шах Масуд пал жертвой покушения. Будучи человеком осторожным, он не подпускал к себе близко людей незнакомых, практически не давал интервью. А тут к нему приехали два журналиста арабского происхождения, представляющих одно из авторитетных европейских изданий с рекомендательным письмом. Прочитав его, "панджшерский лев" успокоился и разоткровенничался. В телекамеру было вмонтировано мощное взрывное устройство, которое один из репортеров-камикадзе в нужный момент привел в действие. По свидетельству одного из приближенных убитого таджикского генерала, при котором тот распечатал рекомендательное письмо, под ним стояла подпись "Азиз-улло".

Примечания: Фотография с комментариями. http://www.afganvet.ru/photo/big/photo_03_05.jpg: Пришла почта и подарки из Пешавара. Справа стоит бывший советский солдат Леонид Вылку из Молдавии (у моджахедов получил имя Азизулла))

Скрипник Сергей Васильевич

Рыжебородый Азизулло