Демократия – безусловное благо или тирания большинства?

• Опубликовал Игорь Вайсман 17 ноября 2017 г. - 2 151 просмотр

   

                                                 «Демократия на Западе не работает.

                                                  Нужно ли нам это убожество?»

                                                                                  Александр Дугин, философ

   

        События в Украине и вхождение Крыма в состав России не только изменили политическую карту мира, но и в ином свете показали нам западных политиков. А это наиболее действенным способом заставило нас задуматься над вопросом: а так ли хороша либеральная демократия, как ее малюют. Мы помним, с какими радостными надеждами восприняли объявленную в 1991 году демократию со всеми сопутствующими «подарками», и чем все это обернулось. Тем не менее, само понятие в представлении многих россиян по сей день считается безусловным благом. Свалившиеся же на наши головы многочисленные проблемы стали объяснять неправильным пониманием демократии,  отходом от нее, ее искажением и откровенным нарушением. Решили, что демократии в России пока нет, что за нее нужно бороться.

        «Демократия – святое, ибо она означает власть народа. А что может быть правильнее и справедливее?» – вот так рассуждает большинство. Я тоже так рассуждал в начале 90-х годов и даже вступил в партию «Яблоко». Но стоило через несколько лет углубиться в суть вопроса, почитать, что думали по этому поводу наши великие предки, и я пришел к выводу, что демократия – это не мое, не наше, не человеческое и не природное.

        Что такое власть народа? О каком народе идет речь? Что стоит за  словом «народ»? Под народом подразумевают и слесаря ЖЭУ, и научного работника, и колхозника, и артиста, и философа, и священника, и мошенника, и вора, и психически ненормального человека, и серийного убийцу, и ни за что не отвечающего бездельника – прожигателя жизни. Что может представлять из себя совместная власть всех этих представителей  социума?

  Наверное, ничего кроме полной анархии. Абсолютно разные, нередко противоположные взгляды, принципы, культура, мораль. Кто в лес, кто по дрова – вот такая демократия!

        Многие, однако, рассуждают по-другому: «Что такое народ? Это я, мои родственники, друзья, знакомые. Мы ведь правильные ребята, значит и демократия (наше мнение)  это тоже правильно». А то, что вокруг может быть в сотню раз больше неправильных ребят, чье мнение в конце концов перевесит, это почему-то в расчет не принимается.

        Люди упорно, хотя бесчисленные примеры из настоящего и прошлого говорят об обратном, продолжают верить в мифы о том, что «хороших людей больше, чем плохих», «добро всегда побеждает зло», а «народ всегда прав».

        Теоретически полную несостоятельность возможности власти народных масс можно проиллюстрировать примером из геометрии. Как известно, самой устойчивой фигурой является пирамида. Самой же неустойчивой очевидно – перевернутая пирамида. Первая в приложении к общественному устройству означает авторитарное традиционное государство, а вторая –  и есть демократия. Сколько может простоять такая фигура? Да нисколько!

        Очевидно, буквальный перевод слова «демократия» как власть народа дает неправильное толкование этого понятия. На самом деле демократия – это власть большинства, что на практике и подтверждает главный инструмент демократии – выборы.

        Вот теперь рассмотрим хорошо это или плохо – власть большинства? Политики, призывающие развивать демократию, говорят: да, это хорошо, это справедливо и больше того – ничего лучшего люди вообще не придумали. Иначе думал древнегреческий мыслитель Биант, сказавший коротко, но емко: «Большинство – зло». Немецкая пословица гласит: «Единственное место, где все действительно равны, – это кладбище».

        «Правительство, где правит большинство, не может быть основано на справедливости даже в том ограниченном смысле, в каком ее понимают люди», – писал Г.Д.Торо. «Демократия – всего лишь мечта: она должна рассматриваться в одном ряду с такими понятиями, как Аркадия,  Дед Мороз и Рай», – говорил Генри Менкен.

     Заставляют задуматься и слова Рене Декарта: «Большинство голосов не есть неопровержимое свидетельство в пользу истин, нелегко поддающихся открытию, по той причине, что на такие истины натолкнется скорее отдельный человек, чем целый народ».

             К схожим выводам пришли и наши современники. «Сведение общественной морали к воле большинства приведет к тому, что меньшинство остается на положении дискриминированных», – утверждает Пол Стретерн.  

       «Предоставляя всем право голоса – не забудь, что в первую очередь им воспользуются самые крикливые, в равной степени – самые глупые, и больше других – самые незанятые», – пишет Михаил Веллер в книге «Кассандра». – Поэтому, «степень «общественности» мнения отнюдь не критерий его истинности. Весьма часто общественное мнение есть благоглупость».

        «Жизненный опыт подскажет вам множество примеров, когда люди большинством голосов принимали неверные решения, – сообщает психотерапевт Игорь Вагин. – Как правило, только десять-двадцать процентов людей в любом сообществе – авангардисты. Большинство не может быть передовым уже по определению, а консервативно настроенные пассивные люди всегда тянут телегу назад. Поэтому ориентация на мнение большинства часто бывает не только непродуктивна, но и опасна».

        «Я не верю в выборы как инструмент внесения в общество порядочности и доброты. Я не верю в целебную силу выборов», – это слова президента Башкирии Рустэма Хамитова.

         А вот сатирик Виктор Коклюшкин: «Стоит ли считать демократией, если волк и зайчик уравнены в правах? И зайчику оптимистично внушают, что он имеет полное право догнать волка и съесть. А если не хочет – это его личное дело!»

         «На мой взгляд, реальное народовластие возможно только в небольшом обществе, – считает Михаил Веллер. – Где все работники – воины – налогоплательщики могут собраться на одной площади и, зная свои проблемы, вместе принять решения и выбрать во властные органы тех, кого знают и кому доверяют. Как только общество разрастается, во власть выдвигаются те, кого большинство уже не знает лично. И возрастает власть рекламы, пиара, денег, вложенных в выборную компанию. Богачи и финансовые кланы получают преимущество. Человека без денег и связей уже не слышит никто, кроме круга знакомых.  Тогда демократическая республика сменяется аристократической или олигархической. Власть народа сменяется властью верхушки. Верхушка переделывает законы и рвет куски страны друг у друга. Начинается «холодная гражданская война», где правит сила и деньги. Если пустить дело на самотек, то неоформленная демократия сменится олигархической республикой в течение буквально нескольких лет, что мы и наблюдали в «лихие девяностые. Гигантская Россия – страна разнородная, разноземельная, разнокультурная. Собрать всех на одной площади и наладить реальную демократию невозможно даже в мечтах».

        Во что на практике выливается приоритет мнения большинства, наглядно проявляется на примере российского телевидения, которое не ругает только ленивый (из меньшинства). Полное  засилие  пошлости, примитива, разврата, насилия, в угоду низменных потребностей большинства, настоящая интеллектуально-нравственная диверсия против собственного населения, его наиболее культурной части.  Более 20 лет люди возмущаются, бранятся, говорят, что так нельзя, не смотрят телевизор, в конце концов, «а Васька слушает, да ест». И ведь сложно возразить, в ответ телевизионщики скажут: «Мы работаем на большинство, в соответствии с демократическими принципами нашей страны».

        Вслед за телевидением на большинство в России стали работать культура, искусство и даже наука, многие представители которой похоже прислушиваются к мнению самых широких масс. Некто А.Гаврилов из города Дзержинска написал такое письмо в еженедельник «Аргументы и факты»: «Опять подняли шумиху вокруг каких-то частиц  – бозонов, которые то ли нашли, то ли не нашли в Швейцарии, – возмущается корреспондент от народа. –  Не понимаю, какой лично мне от этого прок? Ведь эти бозоны на хлеб не намажешь и в стакан не нальешь!»

        И вот солидный ученый наисерьезнейшим образом отвечает  этому Гаврилову, а «Аргументы и факты» любезно выделяют площадь представителю большинства.

        Уместно напомнить, что советская культура тоже считалась общенародной. Но она не опускалась до уровня самых дремучих мозгов, а напротив, провозглашала высокие идеалы и старалась поднять до них своих граждан. Вот в чем разница демократического и авторитарного государств по данному  вопросу.

        А что представляет из себя главный механизм демократии – выборы? Это высокозатратное мероприятие, которое лишь в редких случаях выдвигает лучшего кандидата. Основная масса голосует вслепую, подчас ничего не зная о тех, за кого следует проголосовать.  Умный же человек не будет услышан – его голос утонет в голосах большинства. Поэтому в условиях демократии умный человек – несчастный человек. А торжество демократии оборачивается торжеством серости и в конечном итоге – вырождением общества и человека как вида.

        Здесь уместно вспомнить Мопассана: «Демократия – это власть дураков, потому что их всегда больше, чем умных».

       Затраты на проведение выборов, учитывая их неэффективность, невозможно оправдать. Приведу лишь один пример: «На выборную компанию 8 сентября 2013 года Башкирское отделение партии «Единая Россия» потратило 22 млн. рублей. На эти деньги можно выдать 5200 средних пособий по безработице, – сообщает газета «Bonus», – около 50 материнских капиталов и купить 7 машин скорой помощи». По словам руководителя исполкома регионального отделения «Единой России» Альберта Мифтахова, «эта компания – одна из самых дешевых. По закону избирательный фонд может быть до 100 млн. рублей».

        Демократические порядки бьют не только по карману рядового налогоплательщика. «Все деспотические режимы успешно боролись с преступностью, – отмечает Валерий Губин, – поскольку сводили до минимума человеческую свободу, любое нарушение закона жестоко каралось. В демократических странах уровень преступности всегда довольно высок: злые люди пользуются предоставленными всем – им в том числе – свободами, потому что в демократическом государстве человека нельзя просто так арестовать, а надо долго и тщательно готовить и обосновывать обвинение, чтобы, не дай Бог, не ущемить свободу человека, даже если это человек, подозреваемый в преступлении».

        Некоторые наши современники высказываются о том, что демократия вообще противопоказана нашему народу, ему необходима только твердая тоталитарная власть. Такое заключение не всем по вкусу, но сами посудите. Демократию массы понимают как власть народа. При этом наш народ плохо понимает слово «власть», видя в нем исключительно одни привилегии. Но помимо привилегий,  оно обязательно предполагает ответственность за ввереную территорию и живущих на ней людей.

        Какой бы непопулярной не была власть в стране, но она просто вынуждена работать на нее, пусть и не с полной отдачей. Иначе государство не просуществкет и года. Но большинство россиян палец о палец не ударят ради общего дела. Оно понимает демократию как самоотверженное служение государственных лиц своему народу – господину. Государственные люди должны успевать и управлять страной, и двигать ее вперед, и обслуживать свое население. Вся же социальная активность последнего сводится к критике государственных лиц. Критика при этом носит наиболее примитивный характер из всех возможных: мало нам дают – плохие президент и правительство, много дают – хорошие.

        Такое положение дел не является демократией. Это какая-то пародия, достойная пера сатирика. В нашей стране из этого делается, однако, такой вывод: у нас нет демократии потому, что государственные люди плохие.

         Из сказанного  можно сделать вывод: если хотите развалить Россию, не надо рисковать и идти против нее войной. Достаточно объявить приоритет личных прав и свобод с властью народа, и она сама развалится.

         В России, как ни в одной другой европейской стране, власть непременно должна быть персонифицирована. Это доказывается таким рассуждением. После буржуазно-демократического переворота 1991 года, новоявленные властители умов принялись дружно заверять, что в почившем в бозе Советском государстве не было порядка потому, что не было частной собственности. Когда собственность общая, то, дескать, она ничья и отвечать за нее некому. Но ведь то же самое обстоит с властью всего народа: раз власть принадлежит всем, значит никому и ответственности за нее тоже никакой.  

       «Судьба европейской демократии, которой мы пытались подражать, весьма спорна, – утверждает Наталия Нарочницкая. –  На Западе уже признано, что она функционирует по указке элит». «Те, кто громче всех кричит о демократии, видимо, не понимают, что демократия действует короткий промежуток времени, – вторит ей Геля Рузайкин.  – Даже в хваленой Англии или США, как только возникает необходимость, демократию и свободы быстро ограничивают».

        – Требовать, чтобы в стране было больше демократии, – это чушь собачья! – говорит сценарист Эдуард Володарский. – Где вы вообще ее видели, эту демократию? В театре она есть?! На заводе?! В армии?!

        – Но вы же не будете спорить, что в той же Америке куда больше демократии, чем у нас?

       – Да бросьте вы! В Америке живет много моих знакомых. И все они говорят, что Штаты – это абсолютно полицейское государство и никакой демократии там нет.  В Европе почти то же самое. Монархия хороша тем, что при ней все-таки есть шанс, что к власти придет человек действительно порядочный, честный. А при демократическом строе,  причем в любой стране, это исключено напрочь. Пока человек доберется до верхушки власти, он столько подлостей вынужден будет сделать, столько друзей продать…

        «Очень важно отметить, что русское мышление имеет склонность к тоталитарным учениям и тоталитарным миросозерцаниям, – писал Николай Бердяев в книге "Русская идея". – Только такого рода учения имели у нас успех. В этом сказывается религиозный склад русского народа. Русская интеллигенция всегда стремится выработать в себе тоталитарное целостное миросозерцание, в котором правда-истина будет соединена с правдой-справедливостью. Через тоталитарное мышление она искала совершенной жизни, а не только совершенных произведений философии, науки, искусства».

        По словам многих мудрецов, с самых древних времен до наших дней, правильно то, что соответствует природе. Соответствует ли ей демократия? Ее ли это изобретение? Отнюдь! Стадами и стаями всегда управляют вожаки, демократии там никогда не было. То же и в Небесной канцелярии. «Ни в одной религии нет демократии, – говорит протоиерей Виктор Иванов. – Только строгая иерархия».

        В нашей стране по-прежнему некоторые партии, движения, отдельные правозащитники и пропагандисты активно борются за демократическое преобразование России. Концепция, от которой отказались еще в Древнем Риме, прописалась в современности и продолжает бередить умы.  Впрочем, прописалась ли? Или ее прописали? Причем прописали не уговорами и убеждениями, а экономическими санкциями и военными вторжениями самых могучих армий. Так настойчивыми усилиями лидеров мировой демократии создаются, по словам Виктора Коклюшкина, «одемокраченные государства». Где это видано, чтобы идеологию всеобщей справедливости и счастья навязывали силой оружия?

         Есть такое древнее выражение: «Благими намерениями выложена дорога в ад». К чему оно относится? Не к демократии ли?

  2015 г.