«Политика» представляется людям по-разному. Для одних это «борьба хороших и плохих парней»({{1}}), для других — «способ сделать мир лучше»({{2}}), для третьих — «сборище лжецов и подонков»({{3}}), в конце концов — «bellum omnium contra omnes»({{4}}). Ключевую роль в оценке этого процесса (а политика — это процесс, действие, игра) выполняет социальный бэкграунд: мы видим то, что способны увидеть. И понимание того, почему одни политики поступают так, а другие иначе, часто остается за скобками этого «пиксельного» мышления. Почему в Европе бесплатный вай-фай с велодорожками, а в Рязани в подъезде пахнет мочой? Потому что европейцы культурнее? Или китайцы трудолюбивее? Или в Испании климат мягче? Или в России народ не тот?
Нет, и нет, и снова мимо.
Люди — социальные существа. Наша среда обитания — социальный мир. И важная часть этого социального мира — сложившиеся политические системы. Они появились не по щелчку пальцев и меняются не по взмаху волшебной палочки. Место отдельной личности в истории — благодатная тема для общественных дискуссий и питательнейшая среда для взращивания гипертрофированных левацких самооценок, но политический режим — то, как по-настоящему работает государство — зависит не от чьих-то желаний и, к сожалению, часто даже не от чьих-то возможностей.
Именно ядро политическое режима и предопределяет — детерминирует — стратегию государственной политики. В этом ядре и таятся все кощеевы иглы современных политических устройств, найти которые — значит понять, чего внутри данного политического режима можно ожидать, а чего ждать бесполезно; какие решения будет принимать политическая элита в кризисной ситуации, и какие действия она совершать не станет.
Существует несколько подходов к вопросу о классификации политических режимов периода XX — начала XXI века. В основе каждого из них лежит набор критериев, выбранных в качестве фундамента для ранжирования.
Широкое распространение получила типология политических режимов, предложенная американским политологом Хуаном Линцем, который в качестве критериев выбирает степень политического участия граждан, уровень политического плюрализма, степень идеологизированности масс и, наконец, конституционность самой власти, то есть степень соответствия декларируемой политической «формы» реальному политическому «содержанию».
Хуан Линц, Хуан Хосе Линц (нем. Juan Linz, Juan José Linz, полное имя — исп. Juan José Linz Storch de Gracia; 24 декабря 1926, Бонн — 1 октября 2013, Нью-Хейвен) — американский политолог, профессор политических наук в Йельском университете, автор классических трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов, различным формам перехода к демократии
Исторически, эволюционно сложились несколько основных — базовых — политических режимов, которые являются политическим фундаментом для последующих надстроек. Но прежде чем перейти к их перечислению, нужно избавиться от еще одного когнитивного искажения и строго-настрого запомнить, что любая типология — это не прокрустово ложе, рубящее по рукам и ногам каждую политическую ситуацию, слегка выдающуюся за оговоренные рамки. Именно по этой причине до сих пор не существует согласованного мнения, к какому политическому режиму относить устройство, в частности, Третьего рейха, который с равной долей убедительности можно отнести и к авторитаризму, и к тоталитаризму (но в науке, как и везде, сильна традиция, поэтому принято считать гитлеровскую Германию тоталитарной).
Итак, по порядку.
Один из примеров «политического компаса» — попытки разместить весь спектр политического поля в двумерном пространстве. Для простоты изложения чаще всего используют именно две оси координат, реже — три. Впрочем, для большей точности определения нужно больше измерений, и хотя такой «компас» уже сложно представить в воображении, математически он реализуем. Нажмите для увеличения
«Кто, если не Путин?» Авторитаризм
Для всех видов авторитарных политических режимов одинаково характерны ограниченный политический плюрализм, отсутствие у правящей элиты четкой идеологии, низкий уровень политической мобилизации населения и, как следствие, низкий уровень политического участия. Авторитаризму присущи формально обозначенные и предсказуемые границы власти лидера или малой группы. Многие современные авторитарные режимы появились в 50–70-х годах XX века в результате неудачной попытки вестернизации бывших европейских колоний.
Решения, касающиеся обновления политических элит, принимаются кулуарно. В этом процессе участвует ограниченное число членов из высших политических кругов. У массового избирателя нет реальных инструментов влияния на этот процесс. Из сферы публичного обсуждения исключены такие важнейшие элементы государственной политики, как формирование государственной стратегии и рассмотрение альтернативных вариантов политических решений. Этим исключительным правом обладает ограниченное число членов правящей элиты. Работа законодательной ветви власти по стратегическим вопросам в основном ограничивается обсуждением и утверждением инициатив, исходящих из аппарата исполнительной власти. Высшие инстанции судебной ветви власти обеспечивают солидарную поддержку деятельности исполнительной и законодательной ветвей.
«…Депутаты перешли Красную площадь, и вот уже знакомые кремлевские коридоры и переговорная Суркова. Депутаты расселись, обмениваясь шуточками. Появился Сурков. Нахмуренный, он прошел через весь кабинет на свое место, не пожав никому руки. «У нас к вам большие претензии», — начал чиновник. Затем он объяснил суть проблемы — депутаты голосуют не так, как надо. В качестве показательной жертвы для битья он выбрал самого молодого 27-летнего депутата Агеева.
— Ты кто такой, ты как кнопки жмешь? Тебе что, непонятно что ли: что написано в табличке — так и должен нажимать. Вы тут думаете, что вы депутаты Государственной Думы? — Сурков обвел взглядом присутствовавших. — Каждый из вас лично мне обязан! Я за каждого из вас просил, поручался. Будете делать то, что я вам скажу, — пересказывает Ермолин.
Депутаты притихли, вжав головы в плечи. Впервые с ними так разговаривали. Пепеляева попробовала несмело вступиться:
— Владислав Юрьевич, а если закон, за который нам предлагают проголосовать, — не профессиональный? Если не только мы как депутаты подставляемся, голосуя за этот закон, но и фракция, партия?
— Не ваше дело! — рявкнул Сурков. — Голосуйте, как вам написано. Без вас разберемся, как надо законы писать. Ваша задача — правильно на кнопки нажимать.
Для пущей убедительности Сурков припугнул: «Кто не понял, посмотрите и объясните своим руководителям, что сейчас происходит с ЮКОСом»…»({{5}}).
Артикуляция({{6}}) и агрегация({{7}}) (сказать проще — значит исказить смысл) интересов групп и персоналий осуществляется выборочно. Политическая квазиактивность широких масс населения ограничивается участием в выборах, носящих символический, декоративный характер. Участие граждан в неформальных политических клубах низводится до форм, безвредных для политического режима. Реальная же протестная деятельность административно (реже — уголовно) подавляется. Для имитации форм политической активности граждан искусственно создаются подконтрольные организации, не владеющие реальной возможностью повлиять на политический процесс. Особую роль в регулировании описанных процессов играют siloviki.
При авторитаризме доминирующая политическая сила — лидер, малая группа или партия — признает существование различных социальных групп и пытается как-то работать с ними. Однако деятельность в этом направлении всегда носит половинчатый характер и никогда не будет доведена до конца, потому что в таком случае может возникнуть угроза существованию самого авторитарного режима.
Таким образом, при авторитарных политических режимах граждане объективно лишены возможности влиять на ход политического процесса и выработку стратегии развития государства, так как не могут создавать действующие политические альтернативы, которые можно было бы противопоставить политической повестке дня, формируемой узкой правящей группой.
Если вдаваться в тему изучения авторитарных режимов еще глубже, то одна из самых удачных типологий авторитарных режимов принадлежит немецкому политологу Дирку Берг-Шлоссеру.
Дирк Берг-Шлоссер (Dirk Berg-Schlosser) — немецкий политолог, профессор и директор Института политологии Марбургского университета (Германия). Преподавал и проводил исследования в университетах Мюнхена, Беркли, Найроби, Марбурга
Он выделял следующие разновидности авторитаризма: традиционные абсолютистские монархии (Эфиопия до 1974 г., Непал до 2007 г., Марокко, Саудовская Аравия); традиционные авторитарные режимы олигархического типа, характерные для стран Латинской Америки (Гватемала, Куба до 1959 г., Никарагуа до 1979 г.); «постколониальный» авторитаризм (Камерун, Тунис, Филиппины при Ф. Маркосе в 1972–1985 гг., коммунистический Вьетнам, практически все страны Африки); ряд стран «социалистической ориентации» со всеми особенностями восприятия социализма, его типов, эгалитаристских({{8}}) традиций собственной культуры (Бирма, Гвинея, Мозамбик, Венесуэла, Танзания); бывшие советские республики (кроме стран Прибалтики).
Последние особенно любопытны: за счет широкомасштабных афер и махинаций на финальных стадиях разложения СССР бывшая партийная советская номенклатура и военно-политическая верхушка превратилась в олигархов-монополистов, соткавших современное политическое полотно постсоветской власти.
К авторитарным политическим режимам можно отнести также военные хунты стран Северной Африки и Ближнего Востока до начала череды революций «арабской весны» и военного вмешательства НАТО. Также следует выделить как разновидность авторитаризма теократические режимы, где политическая власть сконцентрирована в руках духовенства (Иран после 1978 года).
«Спасибо партии за это». Посттоталитаризм
Посттоталитаризм, несмотря на свое название, более созвучное драматичному «тоталитаризму», в плоскости политических реалий лежит ближе к авторитарным политическим режимам. Замещение политических элит при посттоталитарных политических режимах также происходит в ходе аппаратной борьбы между ограниченным числом членов правящей группировки и приближенными к ней персонажами.
При посттоталитарном режиме правящая партия обладает абсолютным контролем над политическими ресурсами. Посттоталитаризм отрицает любую агрегацию интересов внутрипартийными группами. Средством узаконивания стратегического курса посттоталитарной политической партии в глазах населения — легитимацией — является всеобъемлющая политическая идеология, подаваемая в качестве подлинных интересов населения (невзирая на то, какими могли бы быть настоящие предпочтения людей).
Посттоталитаризм означает всеобщую политическую мобилизацию широких масс населения и достигает этой цели масштабной идеологизацией. «Эксклюзивная» правящая партия составляет самую суть посттоталитарного политического режима, формирующую его институциональную основу, и выступает основным актором стратегических решений и социальных трансформаций. В качестве классического примера здесь сам собой напрашивается СССР периода своего «расцвета», когда нелетальные дозы коммунистической доктрины впитывались советскими гражданами с материнским молоком, а вершителем судеб половины народов мира был не один человек — «тиран» — а всесильный конгломерат кабинетных аппаратчиков.
Именно благодаря полной концентрации ресурсов правящая партия обладает мощным потенциалом для формирования модернизационных ответов на внешние и внутренние вызовы, что подтверждает опыт Китая, Вьетнама, Казахстана. Посттоталитарные политические режимы способны проводить эффективную модернизацию, но только по «этатистскому»({{9}}) сценарию. Главное, чтобы «верхи хотели».
Obey your Master. Тоталитаризм
Тоталитарные политические режимы обладают следующим общим, фундаментальным признаком — они замыкаются на сакральной личности вождя, которого выдвигает и поддерживает та или иная политическая группировка.
«В конечном итоге я должен, при всей скромности, сказать о собственной персоне: незаменимый… Судьба рейха зависит от меня одного».
— Адольф Гитлер, в речи 23 ноября 1939 г.
Идеологическим фундаментом, обеспечивающим господство тоталитарного режима, становится комплексная идеологическая доктрина «идеального должного»; создается миф, главная священная ценность которого — экспансионистское государство. Для построения этого «рая на Земле» используются однопартийная система, монополия на СМИ, полицейский контроль, граничащий с террором, монополия на все виды организованного насилия. Для контроля над экономическими и личными свободами граждан вводится запрет на свободный въезд и выезд из страны. Тоталитаризм считается «изобретением» XX века, однако первые «тоталитарные» идеи можно найти уже у Платона, который в трактате «Государство» дошел до запрета семьи и централизации деторождения в евгенических целях. История знает примеры Калигуллы и Нерона. Само понятие «тирана» пришло к нам из античной Греции. Есть ли разница между феноменами массового террора далекого прошлого и XX века?
«На сегодня нам известны только две аутентичные формы тоталитарного господства: диктатура национал-социализма после 1938 г. и диктатура большевизма после 1930 г. Эти формы господства сущностно отличаются от всякого рода диктаторского, деспотического или тиранического правления; и хотя они и явились результатом непрерывного развития партийных диктатур, их сущностно тоталитарные качества новы и не выводимы из однопартийных систем».
— Ханна Арендт, «Истоки тоталитаризма»
Сегодня много говорят о том, что современные технологии — это лучшая страховка от попыток власти доминировать над обществом. Но в начале XX века именно технологии создали тоталитаризм. Телеграф, телефон и радиоприемник стали посредниками, с помощью которых Большой Брат смог внушить, что он все видит, все слышит, и все может. Никогда прежде государственному Левиафану не удавалось проникнуть во все сферы жизни общества, залезть в дом к каждому человеку, убедить его в собственной общественной наготе и… беззащитности.
Этот кадр здесь не случаен. Тоталитаризм всегда сопровождается огосударствлением всех сторон человеческой жизни: «всё в рамках государства, ничего вне государства, ничего против государства». Человек при тоталитаризме — лишь ресурс, «батарейка»({{10}})
Для реализации модернизационных проектов({{11}})({{12}})({{13}}), которые при тоталитарных режимах могут быть только «этатистского» типа, вводится принудительная мобилизация гражданского населения, которая сопровождается террором и активным участием органов пенитенциарной системы.
Важная составляющая режимов тоталитарного толка — практика создания номенклатуры особого типа, которая должна совмещать в себе два взаимоисключающих качества — с одной стороны, обладать высоким уровнем компетенций, с другой — сохраняться полную лояльность тоталитарному лидеру. В этом отношении к номенклатуре заключается еще один «стержень» тоталитарной системы — периодические и глобальные репрессии, с помощью которых решается две задачи — с одной стороны, это борьба с политическими группировками, которые могут представлять угрозу «сакральному лидеру», с другой — насаждение всепоглощающего страха, приводящего к подавлению личности человека, с тем чтобы сделать его неспособным на политическую борьбу.
Фундаментальная проблема всех тоталитарных политических режимов — преемственность власти. И здесь неважно, как именно человек добивается своего положения — в результате революции или на демократических выборах. Если политик настроен на создание «тоталитарного» государства, он неизбежно сталкивается с тем, что для «завершения проекта» у власти неизбежно должен оставаться он один, потому что любое делегирование властных полномочий уже подразумевает наличие доли либерализма, демократии и других свойств, несовместимых с существованием тоталитарного строя.
«Тоталитарные режимы, будучи единожды выстроенными, обладают организмическим принципом развития».
— Рональд Инглхарт({{14}})
Замыкание государства на личности Вождя (сопровождающееся его культом) неизбежно приводит к уничтожению тех политических институтов, которые обеспечивают безболезненную сменяемость власти (сменяемость власти сохраняет стабильность самого государства) — и к усложнению и маскировке реальных механизмов власти. В результате «…в условиях тоталитаризма знание всех хитросплетений приводных ремней власти равноценно обладанию наивысшей властью, и каждый назначенный последователь, который действительно узнает существо происходящего, через некоторое время автоматически смещается».({{15}})
Ханна Арендт (англ. Hannah Arendt; 14 октября 1906, Линден, Ганновер, Германская империя — 4 декабря 1975, Нью-Йорк, США) — немецко-американский философ еврейского происхождения, политический теоретик и историк, основоположник теории тоталитаризма
Век тоталитарного государства — государства без будущего, замкнутого на самого себя — оказывается равным веку жизни его создателя. А любой создатель смертен. И это скорее хорошие новости.
После отстранения Вождя от власти — в результате переворота или его смерти — тоталитарное государство, лишившись своего фундамента, неизбежно трансформируется в государство с другим политическим режимом: авторитарным, посттоталитарным или демократическим.
«Я убью тебя последним». Султанизм
Особняком в ряду современных автократий стоит султанизм, опирающийся на принцип наследственно-родового господства и режим личной власти — современное наследие деспотических режимов, власть в которых является наследуемой и носит священный характер. Общая черта султанистских режимов — стремление к сохранению существующего политического порядка, при котором не существуют нормы права (в «западном», «европейском» понимании) и система разделения властей, полностью отсутствует политический плюрализм и нет никакой необходимости в идеологическом обосновании существующего политического режима. Султанизм строится на основе жестких патрон-клиентских связей и часто тяготеет к деспотии.
Политические решения при султанизме принимаются единолично главой режима. Неформальный узкий круг, окружающий «султана», может лишь давать ему рекомендации и советы, но напрямую в принятии стратегических политических решений он не задействован.
В определенных критических ситуациях, чаще всего связанных с угрозой личной власти, к принятию решений могут допускаться руководители силовых групп давления и наиболее влиятельные олигархи.
Султанистские политические режимы обладают не просто малым модернизационным потенциалом — модернизационный потенциал у них полностью отсутствует. Нарастающие внешние и внутренние вызовы приводят к двум возможным исходам — авторитарная трансформация или социальная деградация, которая может привести к потере государственного суверенитета. Наиболее вероятной формой авторитарной трансформации является военный переворот. К султанистским режимам принято относить Гаити при Дювалье, Доминиканскую республику при Трухильо, Центральную африканскую республику при Бокассо, Заир при Мобуту, Филиппины при Маркосе.
Choose or lose. Демократия
«Демократия — скверная штука, но лучше неё пока ничего не придумали».
— Уинстон Черчилль
О демократии российский обыватель знает много и ничего.
Важнейшим общим признаком демократических режимов является принцип разнообразия схем и возможностей отбора субъектов государственной политики из числа политических институтов и групп влияния.
В современных демократических обществах условно выделяют два типа систем организации общества.
При «плюралистической» демократии в обществе существует широкий спектр децентрализованных и независимых друг от друга групп интересов, четко отделенных от правительства. На конкурентной основе эти группы пытаются оказать влияние на власть, используя для этого голосование на выборах, подписание петиций, участие в мирных демонстрациях поддержки или протеста. К странам с «плюралистической» моделью демократии относят США, Канаду, Новую Зеландию, Австралию. Отчасти — Великобританию, Францию и Японию.
Для «корпоративистской» демократии характерна гораздо более институционально организованная система представительств групп интересов. Страны, где крупные объединенные ассоциации бизнеса и труда ведут переговоры друг с другом и с государством, зачастую добиваются бóльших успехов в достижении своих интересов по сравнению с «плюралистическими» демократиями, в первую очередь — в экономической и социальных сферах.
Консенсус политической элиты и представителей крупных групп влияния позволяет обеспечить необходимый уровень общественной мобилизации и солидарного взаимодействия, и противостоять радикальной оппозиции.
«Корпоративистские» демократии оформились во второй половине XX века в таких странах континентальной Европы, как Австрия, Нидерланды, Швеция и Финляндия. Сильное влияние корпоративизма на политический процесс прослеживается в современных Дании и Германии. По этому же пути движутся многие переходные общества Восточной Европы.
Для эффективного протекания демократического процесса конституционно создаются состязательные партийные системы. Партии сознательно пытаются выработать идеи относительного стратегического политического курса и мобилизовать их поддержку согласно нормам электорального законодательства. Граждане, в свою очередь, имеют реальную возможность влиять на политический процесс, так как существует выбор стратегических альтернатив. Содержание политических программ партий задается социокультурными ценностями и традициями общества.
Читайте также: Русская национальная партия. Почему ее нет
Хотя число партий влияет на уровень политической стабильности, важнейшую роль играет стратегический консенсус между ними. Именно отсутствие умения договариваться и идти на компромисс является основной проблемой молодых демократий в переходных обществах.
Еще один важный по своим последствиям момент — тенденция к перераспределению полномочий в сторону исполнительной власти. Причем доминирование исполнительной ветви власти нарастает повсеместно, несмотря на все многообразие демократических режимов.
Такая «гипертрофия» исполнительной ветви может привести к возникновению так называемой «управляемой» демократии, где модель взаимодействия власти и общества функционально становится близка к авторитаризму. Артикуляция интересов при таком политическом режиме возможна лишь для глав политических группировок, приближенных к власти, которые могут конвертировать свое положение и влияние в выгоду для себя и своей группы.
Читайте также: «Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0»
***
Любое умозрительное описание политического режима — это в первую очередь условный теоретический конструкт, интеллектуальная модель, которая наиболее полно описывает ситуацию, но не является ей самой. Понимать это — значит чуть лучше разбираться в происходящем вокруг. А значит — допускать меньше ошибок. Это — важно. Особенно когда кажется, что сделать ничего нельзя, а сделать нужно.
[[1]] «Всех людей доброй воли..!», «… против Империи зла», вариаций — тысячи. [[1]]
[[2]] В 1970 году отец гонзо-журналистики Хантер С. Томпсон баллотировался на пост шерифа округа Питкин (штат Колорадо). В случае победы Томпсон собирался легализовать на территории округа любые наркотики, а заодно снести все здания выше трёх этажей — чтобы не заслоняли горных пейзажей. [[2]]
[[3]] «Политика — игорный притон, в котором зрители рискуют проиграться также, как игроки», приписывают французскому философу Габриэль Бонно де Мабли. [[3]]
[[4]] «Война всех против всех» — понятие социальной философии Томаса Гоббса, введенное в трактате «Левиафан». [[4]]
[[5]] Илья Жегулев, Людмила Романова. «Операция „Единая Россия“. Неизвестная история партии власти», 2011. [[5]]
[[6]] «Процесс артикуляции интересов — это процесс выражения гражданами своих нужд и требований к правительству». Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. «Сравнительная политология сегодня». [[6]]
[[7]] «Агрегация интересов есть деятельность, в ходе которой политические требования индивидов и групп соединяются в партийные программы». Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. «Сравнительная политология сегодня». [[7]]
[[8]] Эгалитари́зм (фр. égalitarisme, от égalité — равенство) — концепция, в основе которой лежит идея, предполагающая создание общества с равными политическими, экономическими и правовыми возможностями всех членов этого общества. Противоположность элитаризму — концепции необходимости разделения общества на элиту и массу. [[8]]
[[9]] Этатизм (государственничество) (от фр. État — государство) — мировоззрение и идеология, абсолютизирующие роль государства в обществе и пропагандирующие максимальное подчинение интересов личностей и групп интересам государства, которое полагается стоящим над обществом; политика активного вмешательства государства во все сферы общественной и частной жизни. [[9]]
[[10]] Все, что надо знать о «сталинской индустриализации» [[10]]
[[11]] Сталинская индустриализация: сомнительный успех [[11]]
[[12]] Сталинская индустриализация: что ни делает дурак, всё он делает не так [[12]]
[[13]] «Сталинская индустриализация»: поле чудес в стране дураков [[13]]
[[14]] Ро́нальд Фра́нклин И́нглхарт (англ. Ronald Franklin Inglehart, род. 5 сентября 1934 года, Милуоки, Висконсин, США) — американский социолог и политолог, профессор Мичиганского университета. [[14]]
[[15]] Ханна Арендт, «Истоки тоталитаризма» [[15]]
