Олег Фомин: «Никто не может понять, какого жанра я режиссёр»

Вчера в Липецком государственном академическом театре драмы им. Л.Н. Толстого прошёл спектакль «Любовь... опасность... и...» по пьесе Леонида Филатова, написанной по мотивам романа Шодерло де Лакло «Опасные связи». 

Главные роли в комедии сыграли Олег Фомин, который одновременно является и режиссёром постановки, и Татьяна Веденеева. Для известной телеведущей это была премьера – «тётя Таня» заменила Марию Порошину, которая, по словам организаторов антрепризы, сейчас отходит от операции – актрисе вырезали две кисты на позвоночнике. После спектакля Олег Фомин, сыгравший первую звёздную роль ещё в 1988-м, в фильме «Меня зовут Арлекино», и поработавший в качестве режиссёра в картинах «Next», «КГБ в смокинге», «День выборов», «Москва, я люблю тебя» и многих других, дал интервью GOROD48.

– Олег Борисович, в куртуазной комедии XVIII века у вас на сцене появляется ринг. Это личные симпатии – говорят, у вас 2-й разряд по боксу?

– Нет, я как-то об этом не думал. Отношения – это всегда поединок. И ринг – это забавно, здорово. 

– Не сложно одновременно быть и режиссёром, и играть одну из главных ролей? Вы же себя со стороны не видите.

– Я просто Фомина давно знаю как артиста, поэтому мне с ним проще договориться, и у меня остаётся больше времени на других артистов. Мне с собой всегда приятно работать и в кино, и в театре. 

– Сегодня Генпрокуратура запретила 147 непристойных фильмов. Не боитесь, что этот откровенный спектакль липецкая публика воспримет как-то не так?

– Мне кажется, зритель везде одинаковый. Главное – не халтурить и доставлять радость тем, кто пришёл и заплатил деньги за билет. Люди не должны жалеть о том, что они пришли. Когда они смеются и плачут – я считаю, что дело сделано. Они уходят немножко другими – в этом и есть наша задача, чтобы отвлечь от всех забот, которых и так хватает, дать пожить какой-то другой жизнью, которую мы предлагаем на эти два часа. 

– Спектакль вам пришлось восстанавливать. 

– Много чего было изменено. Я не люблю про кого-то говорить за спиной, но какие-то вещи мы сделали более точно, поменяли мизансцены. Поскольку новые актёры, конечно, нужно было под каждого что-то делать, а не просто тупо как марионеток водить их по сцене. Конечно, всё пришлось менять. У меня другой рисунок. И у девочек – другие движения. Пластику мы меняли, сокращали музыку, добавляли какие-то вещи. Но по ощущениям всё довольно понятно. 

– Сложности были?
 
 – Это великолепная пьеса Лёни Филатова, и это стихи. Так что одна сложность – техническая. Ты должен общаться, импровизировать, любить, но при этом ещё читать стихи. А зрители в какой-то момент, может, даже забыли, что это в стихах: они видят, что люди общаются, но так красиво общаются! Всё детство я мечтал иметь шпагу, чтобы расправляться с негодяями. Сцена, мне кажется, только возвышает спектакль. Там хорошие остроумные стихи. 

– То есть в этом спектакле вы в каком-то смысле воплотили свою детскую мечту?

– Вообще, я театральный человек – я сыграл около 18 главных ролей в театре, и 7 лет работал в Риге в театре, поэтому для меня сцена – это такое святое место. Мне кажется, мы как-то обошли все острые углы, и не было уж такой пошлости, чтобы нас запрещать и закрывать. А вообще, мне всегда хочется праздника: и на сцене, и на экране, хочется какой-то сказки. Я очень не люблю бытовуху в ширпотребном виде. Надо зрителя чуть побольше уважать. То, что сейчас творится и на телевидении, и, чего греха таить, на сцене – это есть неправильное отношение к зрителю, а значит, и к себе. Я не могу себе позволить халтурить нигде – так было всегда: и когда я работал в Риге, и когда 10 лет ездил со спектаклем «Нина», и ещё у нас есть спектакль «Игра в жмурики», который, наверняка, закроют, потому что он весь на мате. Но он тоже дико смешной, весёлый, зритель через 5 минут забывает, что там матерятся. Когда ты выкладываешься – то, соответственно, и зал реагирует. Глупо играть в пустом зале – спектакль создаётся нами вместе. Когда зал дышит вместе с тобой, реагирует – тогда получается спектакль. А сегодня на нас столько всего навалилось. Потому что премьера: почти все в первый раз играли, а у Тани Веденеевой вообще практически дебют на сцене! И сыграли практически без помарок – у нас на прогонах было больше ошибок, чем здесь. Так что спасибо этому театру и липецкому зрителю. 

– Почему выбрали Веденееву? Сложно было работать с телеведущей?

– Было много актрис, и, к сожалению, много времени потрачено впустую. Таня – единственная из всех, кто отнёсся к работе очень ответственно. Она загорелась этой ролью, просто вцепилась в неё! При гигантской занятости бросила все свои дела, и выполнила всё, что я просил. Актёры мне были нужны на 2 недели – за это время мы сделали спектакль. Но репетировали каждый день по 10-12 часов. Практически жили на площадке. И тот отрезок, который проводили дома, был уже лишним, потому что через пробки ездили каждое утро на другой конец Москвы, добирались по 2-2, 5 часа, и в ночи возвращались обратно. У нас практически новая семья образовалась: мы уже друг без друга не можем. Хотя есть свои сложности: столько женщин-актрис сразу, и всем надо угодить с причёской и с мизансценой. Девочки требуют особого внимания! Но я своих героинь обожаю – они молодцы. С Татьяной, конечно, было сложно. Ведь последний раз она выходила на сцену в театральном институте. Поначалу для неё всё было весело, мол, ну я же не актриса! А когда вошла в процесс – поняла, что тут не прикалываться, а работать надо. И, в общем-то, она пахарь, конечно! Она работяга, молодец. Даже юбочку себе красную придумала и сама сшила за ночь, пока ехала в поезде. Сама! Я был в восторге! У нас много костюмов, и времени было очень мало, так что всё сделать не успели. 

– Вас называют первопроходцем во многих направлениях: «Меня зовут Арлекино» – чуть ли не первый советский боевик, «Нина» – первый антрепризный спектакль. Сейчас модно 3D: не собираетесь снять фильм в этом формате? 

– Нет, у меня ребёнку 11 лет, и я знаю, что 3D очень вредно для глаз, для мозгов, и вообще для организма. Я не думаю, что эта история долго проживёт. Потом ничего нового здесь нет: раньше были стереокинотеатры, и они были намного эффектнее, потому что всё делалось специально для этого, для очков. Это всё на уровне фокуса, а мне хочется снимать какие-то простые истории. Если смотрели «Весьегонская волчица» – то там никакого 3D не надо. Что в Японии, что у нас зрители рыдают. У меня были 4 показа в Токио на фестивале, 4 пресс-конференции, и я видел просто море слёз у женщин. Хорошее кино – это всегда чудо, не надо специально что-то изобретать. Я не люблю «Аватар» – это мультфильм, а не кино. А есть искусство кино, искусство режиссуры – простыми средствами что-то сделать. В «Три тополя на Плющихе» зачем мне 3D? Я и так будут смотреть и не отрываться. Никакого клипового монтажа: сидят 2 актёра, а глаз оторвать невозможно. Может быть, я покажусь вам старомодным, но я немножко за другое искусство. 

– Какие ваши актерские и режиссёрские работы мы увидим в ближайшее время?  

– 27, 28, 29 и 30 декабря по 2 серии в день на канале «Россия» будет идти моя новая картина – комедия «Классные мужики». К сожалению, название придумал канал – я предлагал другое. Это лирическая комедия с замечательными артистами: там Саша Феклистов играет, Володя Ильин, Света Иванова и многие другие актёры. Мне как раз сегодня Феклистов звонил, когда у нас был прогон, спрашивал, когда эфир. Весной тоже на канале «Россия» выйдет 8-серийный фильм «Естественный отбор». Ну и в планах есть одно кино, над сценарием которого я сейчас работаю. Наверное, это будет полный метр. Но пока не буду говорить что. 

– Ваше название фильма «Классные мужики» – «Алкаши», если я не ошибаюсь. Почему не пропустили? Цензура такая строгая?

– Да, да! Что-то поменялось, почему-то стали все бояться. Но я перестал играть с каналами. Там есть кино, там есть замечательные артисты, там есть история, и я за людей, а не против. 

– После того, как вы сняли «День выборов», предложения о сотрудничестве со стороны политических партий к вам поступали?

– Я до «Дня выборов» был режиссёром кампании «Наш дом Россия» у Черномырдина, и они победили. Поэтому всю эту кухню я до «Дня выборов» знал прекрасно, и практически жил в одном доме с Виктором Степанычем, и общался и с Рохлиным, и с Михалковым, и с Беляевым – со всеми. Потом нет.

– Обиделись на вас за фильм?

– Да нет: просто расхватывали диски с фильмами и смотрели у себя по дачам. Так или иначе, все люди с юмором, и им довольно весело было всё это смотреть. Я столько в кабинетах не просиживал никогда, сколько на выпуске этой картины. Отсматривали каждый кадр. Я знаю, что люди месяцами, годами бьются, чтобы попасть в такой кабинет, а я сидел там по 3 – по 4 часа, ел бесконечные печенья, пил чай и крутил то, что у меня было смонтировано, приносил диски, показывал. Картину утверждали очень долго – почти год мы не могли выйти! И вышел же сокращённый вариант. В интернете есть полная версия фильма – 2,5 часа. Один раз он шёл по Рен-ТВ, там фильм показали как 4 серии. 

– Эту картину иногда сравнивают с «Бриллиантовой рукой». Говорят, что она войдёт в золотой фонд российских кинофильмов. 

– Я не знаю. Я получил за неё приз как за лучшую комедию десятилетия. И пока она живёт. Слава богу! Можно только радоваться, что и «Next» крутят бесконечно, и все смотрят. Для режиссёра, для создателя фильм – это ребёнок, и как вдруг все о нём забудут?! Мы сюда ехали на автобусе, и всю дорогу смотрели «Next». Ребята даже записали его себе в компьютер и опять попросили у меня диск.
 
– Многие режиссёры делают многочисленные продолжения своих удачных фильмов.

– Это же от бедности и от отсутствия фантазии. Я рад, что со меной все путаются в жанрах: никто не может понять, какого жанра я режиссёр: у меня то боевики, то «Господа офицеры: спасти Императора», то «День выборов», «Москва, я люблю тебя», потом есть ещё альманах «Потому что это я» – он только в подарочном варианте и в интернете. Там есть история «Дядя из Чикаго», в которой сыграла Катя Волкова. Всё посвящено женщинам! 

– Фильм, принёсший вам славу, про молодёжные разборки конца 80-х. То, что сейчас происходит в Москве – страшнее, чем когда ездили бить панков?

– Конечно, страшнее! Страшнее, потому что молодёжь реально не знает, куда себя девать. Всё это движение красиво звучит – фанаты. Но, на самом деле, это довольно злобная организация, которая не приносит никакой радости от того, что она делает. Они такое творят! Я один раз попал вместе с ними в электричку после того, как «Спартак» проиграл «Динамо». Я видел, что они творили: из электрички вынесли всех. Люди просто ушли из вагонов. Остались 4 мужичка, которые играли в карты и пили водку, и я остался – просто из принципа. Я видел всё, что там творилось, изнутри: как людей выбрасывали в форточки, как стоп-кран срывали раз 10. Пьяная толпа… Просто толпа. Людям нравится быть в толпе, нравится быть баранами, бегать в подчинении каких-то, назначенных главными. Там жёсткая субординация. Но ловить человека, избивать его до полусмерти и выбрасывать в окно только за то, что он болеет за «Динамо», а не за «Спартак» – это, скромно скажем, очень плохо. 

– Вы ведь почти наш земляк – из Тамбова. Часто бываете на родине?

– Конечно – у меня мама там живёт. Сейчас чаще мама ко мне приезжает, потому что так получилось, что нет у меня ни отпусков, ни возможности отдыхать: не получается, не умею я, поэтому мне проще, чтобы мама приезжала ко мне. А раньше, когда был папа жив, я приезжал на его персональные выставки – он был художник, и на праздники – когда было время. Сейчас редко. Да и друзей там не осталось – все поразъехались в разные города. 

– Новый год на носу. Как будете встречать праздник?

– Дома с мамой, с любимым человеком – будем втроём, потом сядем на машину и поедем по Москве, по друзьям и по гостям. Мама очень любит кататься ночью по Москве. Будем смотреть, где какие ёлки, где какие праздники. Так что дома. С семьёй. Я вообще не тусовочный человек. Не люблю весь этот маскарад. Я только на сцене себя чувствую как дома, ну и в кадре, на съемочной площадке. Всё остальное мне, в общем, не интересно.