Я поздно родился

Я поздно родился. На целое столетье.
Моей душе мила родная старина —
Тогда б не видел я весь ужас лихолетья,
А славу родины во дни Бородина.
Тогда б, вступив в Париж, где Русския знамена
Так гордо веяли, забыв Москвы пожар,
Поставил б часовых в дворец Наполеона
Из бравых усачей и доблестных Гусар.
Въ бою перед врагом, не ведая бы страха,
Я на защитный цвет смотрел, как на обман,
И в дни лихих атак, как и во дни Кацбаха,
Горел на мне всегда блестящий доломан.
Честь рыцаря храня, не ведал бы о газе,
Мой враг бы не взлетал, как хищник, в
облака
И на груди моей, как трещина на вазе,
Покоились б следы дамасскаго клинка.
Тогда б не видел я печальных дней свободы,
Всю грязь предательства и весь позор измен,
Кошмарный большевизм — продукт последней
моды,
Как полудикий джаз и платья до колен...
Невольным я б не стал поклонником Байрона,
Влюбленный в красоту давно минувших дней,
Я ненавижу мир, упавший до чарльстона,
Который заменил прелестный минуэт.
И жизнь моя была б так сказочна прекрасна,
Я знал бы цель ея — Россия, Царь и Бог
И если ,б умер я, то умер не напрасно
За родину в бою, отдав последний вздох.
Тогда б я не влачил печальных дней изгоя,
Как тень минувшаго, как «бывший» человек,
А гордо бы стоял в рядах родного строя...
Я поздно родился, на целый ровно век.

Петрушевский В. А

В 2004г. Православная община во имя Святых Царственных мучеников г.Рино штата Невада в Америке выпустила сборник стихов русского поэта эмиграции Владимира Петрушевского. Большинство стихотворений этого сборника посвящены памяти последнего Российского Императора Николая II и Его Семьи, ныне причисленных к лику святых страстотерпцев. Поэзия Петрушевского, поэзия чести, жертвенности и верности долгу, во многом заслуживает нашего интереса и внимания.
Владимир Петрушевский родился в Москве в 1891г. Его отец, крестник Императора Александра III служил в гренадерской артиллерийской бригаде, дед поэта – генерал-лейтенант артиллерии Василий Петрушевский был известным ученым и преподавал химию будущему Императору-Миротворцу. По наследству Владимиру достались склонность к военному делу, стремление к наукам и – преданность Царской Фамилии.

Во время гражданской войны Петрушевский служил офицером Александрийского императорского полка (т.е. 5-го Гусарского), защищая Веру, Царя и Отечество. Войну он закончил в чине полковника в Сибири*.

А потом для него начались годы изгнания. Как все русские эмигранты, он потерял дом, близких людей, Родину… Потеря России с ее светом, благоуханием веры и державным величием оказалась для поэта самой тяжелой и болезненной.

Петрушевский был убежденным монархистом, видевшим возрождение России в восстановлении сильной имперской власти. Той власти, которой он бескорыстно служил всю свою жизнь. Идейная последовательность, честность и жертвенность – таковым было нравственное основание его души и его поэзии.

Пусть снова, как в старые, добрые годы,
Без крови, насилья и тяжких оков,
Под властью Монарха, без горькой свободы,
Россия увидит Твой Божий покров.
И нивы ее, бесконечные нивы,
Пусть также желтеют в июльские дни,
И храмы, что ныне стоят, сиротливы,
Пусть снова затеплят лампадок огни.

Для нас, живущих на обломках Российского государства, Православие и монархия кажутся такими же далекими друг от друга понятиями, как религия и политика. Но в начале прошлого века верность идеалу Православной монархии считалась долгом каждого русского солдата и офицера. Петрушевский и в эмиграции остался верен своей офицерской присяге, сохраняя преданность потомку царственного рода Романовых – великому князю Владимиру Кирилловичу. Со всей искренностью он пишет в стихотворном призыве:

Забудем рознь – мы все России дети,
Она для всех была и будет мать.
Наш центр, один на целом белом свете –
Владимир Князь, под ним должны мы стать…

Немало поэтов первой волны эмиграции посвящали стихи последнему русскому Императору Николаю II и его семье: Екатеринбургская трагедия болью отозвалась в чутких сердцах. Выдающийся русский поэт, бывший кадет Георгий Иванов посвятил Царской Семье такие хрустально-отточенные строки:

Какие прекрасные лица!
И как безнадежно бледны:
Наследник, Императрица,
Четыре Великих Княжны…

Петрушевский не обладал художественным даром Иванова. Но в его лучших стихах, обращенных к Великим Княжнам Романовым, есть прекрасные строчки и подлинная поэзия.

…Ваш взгляд, молитвенно-лучистый,
Последний в жизни взгляд очей,
Сказал, что Вы душою чистой
Простить сумели палачей.
Последний вздох… Утихли слезы…
Исчезла жизни суета…
Четыре Царственные розы
Прошли сквозь райские врата.

К императору-страстотерпцу Петрушевский относился с особой любовью и почитанием. В его стихах, посвященных Николаю II, звучат пророческие слова.

…Верь, государь, тебя добром помянет,
Благословит несчастный твой народ,
Когда Россия русской снова станет
И ложь советскую, как грязь с чела сотрет…

Советскую ложь поэт обличал всем своим творчеством. Он был борцом за историческую правду, за историческую Россию, и в то же время понимал, что все в мире случается по Божьему Промыслу. Его размышления перед портретом Царя-Страстотерпца постепенно переходят – в молитву.

Пред тобой, оклеветанным светом,
Павшим жертвой за честь и народ,
Вместо праха, пред этим портретом
Мы склоняемся из года в год.
У Всевышнего просим прощенья:
Всемогущий! Прости, не карай!
Дай узреть нам Руси воскресенье,
А царю убиенному – рай.

Петрушевский в эмиграции был не только поэтом. Долгие годы он успешно работал на острове Яве геологом - вулкановедом, изучил голландский и малазийский языки, состоял членом в четырнадцати общественно-политических, церковных и военных организациях. И все же главным своим призванием он считал «бряцание на лире».

В его творчестве слышно подражание великим русским классикам, в первую очередь – Лермонтову. Поэт, гусар, романтик Владимир Петрушевский по духу был близок русскому гению. Их поэзию роднит любовь к Отчизне, отвага, честь, творческое горение, верность долгу… Для Петрушевского важнейшим творческим долгом было прославление царственного мученика, ставшего жертвой человеческого предательства и злобы.

Все предали царя на страшные мученья –
Отечество любя, он в жертву все принес,
Он тверд был до конца, как каменный утес,
Моляся за врагов и за Руси спасенье.
Не покидают нас минувшего виденья,
Нам счастье не дано, но реки горьких слез;
Тоска впилася в грудь, как жало страшных ос…
Мы заслужили гнев и ждем его забвенья.

При всей подражательности стихам поэта не хватает Лермонтовской пластичности, музыкальности, умения передавать тончайшие душевные состояния. И все же есть и в поэзии Петрушевского пронзительные лирические строчки. Они посвящены – России.

…Знал тебя я когда-то богатою,
Ты красавицей первой была,
А теперь ты старушкой горбатою
Побираться по миру пошла…

Владимир Петрушевский умер в 1961г. До конца жизни он не принял подданство ни одного из государств, оставаясь «русским беженцем». Крупицы земли, вывезенные из России, упали на его гроб в далекой Австралии. Петрушевский был поэтом одной темы, певцом одной ноты, но прозвучала она у него чисто и верно. Сам поэт так сказал о своем творчестве:

Господь, прости мои грехи!
Их было в жизни очень много.
И только песнь души – стихи
Не погрешили против Бога.

*Помощник начальника штаба 2-й Уфимской кавалерийской дивизии 2-го Уфимского армейского корпуса (Уфимской группы войск) Западной (3-й) армии. 22-29 апреля 1919 врид начальника штаба (подполковник). Принимал участие в боях под Уфой, Златоустом, Челябинском и на Тоболе. Участник Сибирского Ледяного похода
И.В. Купцов

---

Энциклопедия Русской эмиграции

ПЕТРУШЕВСКИЙ Владимир Александрович (04.02.1891, Москва - 30.08.1961, Сидней, Австралия) - вулканолог, поэт, общественный деятель. Его прадед, Фома Иванович Петрушевский был ученым метрологом, автором фундаментального труда <Общая метрология>; переводил Евклида и Архимеда: занимал пост директора института слепых в Петербурге. Дед, Василий Фомич Петрушевский, генерал-лейтенант артиллерии, гвардеец, постоянный член артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления: преподавал химию Наследнику Престола, будущему Императору Александру III; первым сумел сделать нитроглицерин безопасным; был награжденмногими орденами, в том числе и Белым Орлом. Отец, Александр Васильевич Петрушевский, крестник Александра III, в год рождения сына Владимира проходил службу в Москве в Гренадерской артиллерийской бригаде. Брат Петрушевского - Федор, был известным физиком, заслуженным профессором Петербургского университета, главным редактором Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

Император Александр III отметил рождение Владимира телеграммой: "Поздравляю с пажем". Однако в Пажеский корпус мальчик не был определен. Во время Боксерского (Ихэтуаньского) восстания в Северном Китае (1899-1901) отец П. был послан на Дальний Восток, где и остался, приписавшись к уссурийским казакам. Владимир закончил Хабаровский кадетский корпус (1908) и затем поступил в Михайловское артиллерийское училище: через год перешел в Николаевское кавалерийское училище, по окончании которого (1911) в звании хорунжего начал службу в Уссурийском казачьем дивизионе. Когда началась 1-я мировая война, Петрушевский, опасаясь, что его дивизион опоздает или вовсе не примет участия в военных действиях, перевелся в 5-й Гусарский полк, в рядах которого провел всю войну.
В годы гражданской войны служил в чине полковника в армии адмирала Колчака. Понимая, что ему нет места в большевистской России, сохраняя верность идеалам самодержавия, Петрушевский принял решение покинуть отечество.

Свершившиеся события он тяжело переживал всю свою жизнь.

24.8.1920 Петрушевский отплыл из Владивостока. В поисках работы оказался в Индонезии на острове Ява, находившемся тогда под голландским управлением. В 1921 поступил на службу в Горный департамент в отдел геологии: изучил голландский и малайский языки. Одновременно окончил Военно-научные курсы генерала Головина. Начав работать рядовым чиновником вулканической службы, Петрушевский проявил недюженную волю, целеустремленность, подлинный талант организатора и исследователя.

Пройдя последовательно все ступеньки служебной лестницы, он закончил свою профессиональную деятельность начальником геологической службы разведки вулканов. Петрушевский принимал участие в 280 экспедициях по исследованию вулканических районов, каждая из которых длилась от нескольких дней до нескольких месяцев. Он изъездил, исходил и облетал острова Яву, Суматру, Целебес, Борнео, Бали и длинный ряд мелких островов Океании. В районе Восточно-Индийского архипелага имел на своем попечении 130 вулканов. В его обязанности входило давать заключение о характере поведения вулкана и соответствующие рекомендации относительно эвакуации местного населения и ее сроках.

Поэтому при первых сообщениях об угрожающих признаках деятельности вулкана Петрушевский брал любой свободный гражданский или военный самолет и вылетал на место, чтобы как можно скорее принять решение. Такая работа, связанная с постоянной опасностью для жизни, требовала от исследователя большого личного мужества. Его не однажды считали обреченным на смерть во время походов по тропическим джунглям с их гигантскими удавами, во время спуска на дно кратера или плаванья в лодке в районе подводных извержений.
Деятельность Петрушевского получила признание среди его коллег-ученых: на послевоенном конгрессе геологов в Осло он был объявлен "чемпионом", т.к. единственным спустился на дно 68 кратеров. Петрушевский получил звание геолога honoris causa; один из вулканов на острове Ломблен (Малые Зондские острова) был в честь него назван "Петруш" - так его звали местные жители. Петрушевский написал 5 брошюр по вулкановедению, участвовал во многих научных конференциях и съездах, выступал с докладами.

В 1950 здоровье Петрушевского ухудшилось, и он вышел на пенсию. Переехал в Австралию, поселился в Сиднее, где занимался активной общественной и церковной деятельностью в среде русской эмиграции. Он входил в состав 14 общественно-политических, церковных, военных и казачьих организаций, был энергичным и инициативным защитником интересов своих соотечественников. Особенно внимательно Петрушевский относился к нуждам и заботам соратников по воинской службе: был почетным председателем Союза инвалидов в Австралии, постоянно собирал средства для помощи пострадавшим на фронтах 1-й мировой и Гражданской войн: даже умирая, он завещал положить в кафедральном соборе подписной лист, чтобы в день его похорон вместо венков и цветов его друзья жертвовали деньги на помощь инвалидам. Петрушевский сотрудничал в австралийских и заокеанских печатных органах русской эмиграции.
Петрушевский был глубоко религиозным человеком. В Индонезии он в течение долгих лет исполнял обязанности старосты одного из приходов Русской Православной Церкви за границей. Религиозность соединяла в его душе в единое понятие Кесарево и Божие; он оставался горячим сторонником Православной монархической идеи, имевшей для него священное значение, в ней он видел основы духовного и нравственного устроения жизни.

Помимо занятий вулканологией, Петрушевский был известен как поэт. В своем творчестве он выражал любовь к России, тоску по ней, думы о ее возрождении:

"И верить хочется до боли,
Что загорится вновь заря,
Заря счастливой русской доли..."

Интересы Петрушевского отличались большой широтой: в результате многолетних занятий нумизматикой его коллекция насчитывала около 600 редких монет русской чеканки: он обладал прекрасным собранием старинных книг, подлинных документов и фотографий, относящихся к российской истории.
Все эти увлечения определялись единым мотивом - сохранить в изгнании связь с родиной, изучая ее прошлое, ее культурные корни.
Исключительная цельность натуры Петрушевского проявилась и в нежелании изменить свое подданство; он навсегда остался гражданином исторической России:

"Я часть Руси, которую невзгода,
Как мяч забросила за море-океан,
Я верный сын великого народа..."

В 1953 Петрушевский перенес тяжелую операцию, состояние его здоровья постепенно ухудшалось, и 30.8.1961 его не стало. Чин отпевания совершил Преосвященнейший Савва, архиепископ Сиднейский и Австралийский, соборно в сослужении со всем духовенством кафедрального собора Св.Петра и Павла.
Похоронен на русском кладбище в Руквуде.

Лит.: В.А.Петрушевский. Сидней, 1966.

О. Орешкин

Источник