©"Заметки по еврейской истории"
Сентябрь  2008 года

Шуламит Шалит


Xад гадья и его приключения

 

Хад, точнее, хáда по-арамейски[1], эхад на иврите – один. А гадья (гди на иврите) – козлик, козлёнок.

Хад Гадья – песенка с последней страницы еврейской пасхальной Агады[2].

Долгое время только полагали, что Хад Гадья включена в пасхальную Агаду, по-видимому, в эпоху Средневековья. Сегодня уже установлено, что первое печатное издание относится к концу XVI века. Впервые Хад Гадья была напечатана в пражской типографии, принадлежавшей семейству Гершона Коэна, в 1590 году. Прага тогда была столицей Богемии, а не Чехословакии, которой еще не существовало. А Богемия, как известно, входила в пределы Германии.

Весна стояла на дворе,

И ветер танцевал.

Смеялись девушки

И щурились на солнце.

Таким был, по предположению израильского поэта Натана Альтермана, день, в который еврейский папа привёл сынишке в дар козлика, и так вошли они втроём в ритуал пасхального Седера.

 

Более ранних печатных вариантов не обнаружено. Может быть, пока не обнаружено. Написана Хад Гадья на арамейском языке, который в определённый исторический период был и разговорным языком основной части еврейского населения. На нём написаны вавилонский Талмуд, многие исторические документы и памятники агадической литературы.

И вот, когда весна стояла на дворе, и ветер танцевал, и девушки смеялись, как сегодня, но более четырех столетий назад, все десять столбцов Хад Гадьи впорхнули на последнюю страницу пасхальной Агады. Остальные были давно заняты. И с тех пор ею завершается песенный репертуар во время пасхальной трапезы, ее обязательной части, хотя не возбраняется петь и веселиться до утра.

Ученые мужи давно пришли к согласию, что мудрецы внесли Хад Гадью в пасхальную Агаду, чтобы завершить праздничное застолье в весёлом расположении духа, взбодрить и взрослых и детей, но, главное, детей, которых давно уже клонит ко сну, ибо время позднее. Уже прочитано повествование об исходе евреев из Египта, объяснено и растолковано значение этого события детям (чем отличается эта ночь от других ночей?), отвечено на все формальные вопросы, рассказаны мудрые притчи, уже выпиты все четыре бокала вина, испробованы все яства, и тут, после всех песнопений, приходит очередь Хад Гадьи...

Вот незамысловатый сюжет этого полушутливого–полуфилософского сочинения.

Отец купил козлёнка за два зуза (множ. число – зузим, хотя грамматически более верно – зузин)[3]. На иврите есть такое веселое выражение зузим зазим, в смысле двигаются, то есть, деньги не лежат долго на одном месте, они постоянно в обороте, ушли от одного, пришли к другому. Зуз – мера веса, равная примерно 3,5 гр. серебра.

Раввин Адин Штайнзальц поясняет, что простой рабочий получал в день четыре зуза. Значит, за два можно было купить только совсем маленького козленка.

Итак, отец купил козлика, и пришла кошка и съела козлика, и пришла собака и укусила кошку, и пришла палка и побила собаку, и пришёл огонь и пожрал палку, и пришла вода и потушила огонь, и пришёл вол (бык) и выпил воду, и пришёл мясник (резник) и зарезал вола, и пришёл ангел смерти и убил мясника, и пришёл Всемогущий (Творец) и умертвил ангела смерти.

В оригинале, на арамейском, последняя полная строфа звучит так:

Вэ-ата hа-кадош барух hу / Вэ-шахат ле-малах hа-мавет,

Дэ-шахат ле-шохат, / Дэ-шохат ле-тора,

Дэ-шата ле-майя, / Дэ-хава ле-нура,

Дэ-сараф ле-хутра, / Дэ-hика ле-калба,

Дэ-нашах ле-шунра, / Дэ-ахла ле-гадья,

Ди-зэван аба би-трэй зузэй (в песне обычно произносят "ди-забин"),

Хад гадья, Хад гадья.

Последняя строфа выбрана исключительно потому, что в ней названы все действующие в песне "лица":

И пришел Творец, / И поразил ангела смерти,

Который убил резника, / Который зарезал быка,

Который выпил воду, / Которая залила огонь,

Который сжег палку, / Которая забила пса,

Который загрыз кота, Который козленка съел.

А вот одна из попыток рифмованного перевода той же строфы (Ави Дан):

И все на свете озарил

Господь сиянием своим.

И смерть сама дрожит пред ним,

Та, что сгубила мясника,

Который шкуру снял с быка,

Который выпил ручеек,

Бежавший с горки со всех ног

Чтоб затушить скорей огонь,

Дубинку сделавший золой,

Которая побила пса,

Который волку дал раза

И холку серому надрал

За то, что козлика украл.

Козленок мой, козленок мой…

А оживил ли, воскресил ли козлика, неизвестно, но подразумевается...

В примечаниях к некоторым изданиям Агады сказано, что этот рассказ содержит в себе аллегорическую истину. Она заключается в том, что преступникам не уйти от наказания, и вследствие стечения разнородных обстоятельств каждый из них принимает казнь от другого по принципу, определенному рабби Ґилелем: Ты утопил, за это тебя утопили, но утопившие тебя тоже будут потоплены.

Вот такая цепочка событий с чёткой причинно-следственной связью. Если не искать в этом сочинении скрытого смысла, то перед нами обычная сказка-притча для детей, любимая ими и лёгкая для запоминания даже самыми маленькими, ибо как писал Корней Чуковский, детей волнует в литературе лишь действие, лишь быстрое чередование событий, а не эпитеты, не прилагательные. Козлик в Агаде не беленький и не серенький, просто козлик. Кошка не рыжая и не чёрная, просто кошка или кот, смотря по симпатиям и возможностям переводчика.

Глаголы в переводах тоже меняются. Собака (иногда пёс) растерзала, укусила, загрызла кошку (или кота, или даже котище), которая – кошка – съела или задрала козлёнка (в переводах встречаются и ягненок, и козочка, и даже козица, то есть, главному персонажу сменили пол!).

А когда мы были маленькие и совершенно не знали ни иврита, ни арамейского, то пели, запомнив песенку на слух, коверкая слова, но мы же не знали этого, главное, что получалось громко, весело, одним словом, красиво!

В сефардской и йеменской Пасхальной агаде этого рассказа о козлёнке вообще нет. Однако сегодня в Израиле Хад Гадью поют все, и мне довелось найти ноты мелодий разных общин, в том числе, например, иракских евреев, йеhудей Бавель (вавилонские) как они себя называют, и сефардских евреев, то есть, выходцев из Испании. В Израиле принято петь арамейский текст с сефардским произношением, то есть, по-современному. И тогда мы угадываем много ивритских корней, и слов, и выражений.

Впрочем, если вдуматься, то смысл этого рассказа-притчи о козлёнке достаточно серьёзен, и корни его мы находим в Танахе (в Библии), в книге Даниэля (Даниила). Убивают друг друга лев, медведь, и там прослеживается та же мысль: любое преступление наказуемо. И так будет вечно, пока не будет искоренено зло на земле. Иные толкуют, что речь идёт о внутренней борьбе, происходящей в человеке, в каждом из нас, от рождения и до смерти. Есть толкование и о последнем избавлении.

Спрашивали у детей: кот, съевший невинного козлёнка, он – разбойник? А собака, наказавшая разбойника, совершила справедливый поступок? Получается, что Всевышний на стороне разбойника? И дети отвечали, как пишет уже упомянутый раввин Адин Штайнзальц, что собака не за невинного вступилась, а ей самой захотелось кусаться, так вот и воюем друг с другом, и справедливости нет на свете.

Уже вовсю шла первая интифада[4], когда известная израильская певица Хава Альберштейн исполнила свою версию Хад Гадьи. Она прозвучала настолько яростно и драматично, что вызвала целую бурю на газетных страницах. После вполне традиционной версии, но на иврите, она обращается к самой себе: что же ты поёшь Хад Гадья, ведь весна ещё не наступила, Песах не пришёл, а что изменилось для тебя? – Я сама изменилась.

Раньше я задавала четыре вопроса, сегодня я задаю ещё один. Когда же закончится круговорот ужаса, в котором меняются местами преследуемый и преследующий? Битый и бьющий? Была и я когда-то ягнёнком и козликом. Сегодня я леопард и волк. Была я голубкой и серной была, сегодня не ведаю, кто я сама.

И сказка возвращается на круги своя.

Мы не будем сегодня расставлять политических акцентов, сделайте это сами, если угодно. Моя цель показать, как живуча эта немудрёная и неприхотливая детская сказка, вместе с повторяемостью ее структурных элементов. Впрочем, все четыре столетия была она на редкость живучей и только меняла языки[5] и пространства, переходя из одной страны в другую, с материка на материк, видоизменяясь и трансформируясь, и сама не ведала, что открыла собою новую страницу в мировой детской литературе.

Хад Гадья, говорил писатель и литературовед Уриель Офек, – первое стихотворение в мире, написанное и отпечатанное с одной определённой целью: развлечь детей. До той поры ни в одной стране, ни на одном языке не было стихотворных текстов развлекательного, а не поучительно-назидательного свойства. Они появились в Европе только сто лет спустя.

Не будем останавливаться подробно на всех толкованиях религиозного порядка, а их несусветное множество. Только несколько примеров. Козлёнок – это народ Израиля, который Всемогущий выкупил с помощью Моисея-Моше и Аарона за два зуза, две Скрижали Завета, покарав по очереди всех его врагов. Или позднейшие толкования и аналогии: кот – это символ Ассирии, собака – Вавилонское пленение, палка – Персидская империя, огонь – эллинизм (Греция), вода – Рим, бык или вол – исмаильтяне, мясник – крестоносцы, ангел смерти – турецкое владычество, но придёт Творец и спасёт свою паству, народ свой, как сказано у пророков. Вот почему выше сказано: "А оживил ли, воскресил ли козлика, неизвестно, но подразумевается".

А остановимся мы на светском, гуманистическом влиянии Хад Гадьи, мотивы которой обнаруживаются во всех литературах мира, где ярче, а где бледнее, незаметнее. Собственно, никто не знает, откуда пошла быть Хад Гадья, идея её кольцевого плетенья. Возможно, из древних мидрашей[6]. В мидраше Берешит Раба рассказано о вавилонском царе Нимроде, который велел Аврааму, сыну Тераха, поклониться огню, а тот ответил: "Поклонюсь воде, что гасит огонь" – "Поклонись воде", – говорит Нимрод. – "Поклонюсь облаку, наполненному водой". – "Кланяйся облаку, туче водяной". – "Ветру поклонюсь, что тучи разгоняет, человеку, что ветер побеждает".

Вы уже вспомнили, наверное, и другие примеры, но более поздние.

Японская древняя сказка, в которой император захотел узнать, кто сильнее всех: мышь, прогрызшая дырку в стене, или стена, сдерживающая ветер. Дальше привычные образы, звенья: ветер, облако, за ним скрывается солнце, а сильнее всех и тут оказывается человек. Так и в сказках Дальнего Востока и в легендах Южной Америки.

Но вернёмся в Европу.

Как там было в Испании, у Сервантеса, в "Дон Кихоте": кошка за мышью, мышь за верёвкой, верёвка за палкой.

А на нашей биологической родине? "Бабка за дедку, внучка за бабку, кошка за внучку, мышка за кошку" – вот и вытащили репку. Почти то же и в переводе Мирьям Ялан-Штекелис на иврите: "Машах ха-ахбар ба-хатуль ха-пазиз, хатуль ха-пазиз ба-келев ализ...". А поэт Левин Кипнис деду придумал имя, а репку превратил в морковку: "Саба Элиэзер вэ ха-гезер" ("Дедушка Элиэзер и морковка"). Таких "гуляний" и чудесных превращений знаменитых мотивов великое множество. И за причудливостью их превращений трудно обнаружить источник, корень.

Утрата первородства грозила и Хад Гадье. Не где-нибудь, а в энциклопедии Иудаика (Judaica) на английском языке написано, что прямым источником её является старинная народная германская "Песня Йокля". Хозяин посылает Йокля косить ячмень, а Йокль отказывается. Тогда хозяин посылает собаку, чтобы укусила Йокля. Тут собака отказывается. Далее идут огонь, вода, вол, мясник, палач, ангел смерти, точь-в-точь, как в Хад Гадье. Не менее знаменитая швейцарская версия, где имя Йокль звучит уже как Йогли и отправляют его не по ячмень, а за грушами.

Скажем так: при переходе границы герои меняют маски и лица. Мотивы же поступков и их последовательность остаются почти неизменными, как и формы исполнения приказов или отказ от их исполнения. Иногда встречаются зловещие приметы. Мне, переводившей когда-то литовские сказки, была неведома та, что гуляет в переводах по всему свету, а я прочла ее в ивритских источниках. Литовская Хад Гадья начинается с того, что Сатана отправляется душить еврея... Вот так! И что же еврей? Он почему-то поспешил зарезать быка. Потом в действие вступают наши старые знакомые – вода, огонь, но их сменяют, ради оригинальности, наверное – камень, топор, верёвка, охотник. Конец вообще странный: откуда ни возьмись, является коза-мамаша (не ее ли олицетворял Сатана?), которая безнаказанно возвращается домой, в стадо. В Литве мне такой версии читать не приходилось.

Но прочь, к Альбиону, к Британским островам. Северная Шотландия, кельтский вариант. Местная старуха купила поросёнка, но он не желает переступать порога её дома. Она пытается натравить собаку на порося, но палка ударяет собаку, когда же очередь доходит до кота, тот делает хитрый финт: обещает старухе зацапать мышь, если получит за это в придачу молока... Он получает искомое, и начинается известное нам заглатывание жертвы, но в обратном порядке, так что к заходу солнца старухе удаётся всё-таки войти в дом вслед за некошерным животным.

Любопытная деталь: у иракских евреев, по рассказу писателя Элиагу Агаси, такая же история приключается с козлёнком, который обводит всех вокруг пальца. И пока все гоняются друг за другом, он успевает вдоволь набегаться, налакомиться свежими побегами, посмеяться над глупостью крестьянина, портного и все-таки успевает вернуться домой до наступления Субботы, как всякий правоверный козлёнок!

Догадываюсь, что вам не терпится подсказать мне историю более знаменитой английской стихотворной сказки. "Дом, который построил Джек", в переводе Самуила Маршака. Не та ли композиция? Это стихотворение считается самым популярным в английской литературе за последние двести с лишним лет.

... А эта старушка, седая и строгая,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая ловко ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
…This is the maiden all forlorn,
That milked the cow with the crumpled horn.
That tossed the dog,
That worried the cat,
That killed the rat,
That ate the malt
That lay in the house that Jack built.

Впервые стихотворение "THE HOUSE THAT JACK BUILT" ("Дом, который построил Джек") было опубликовано в Лондоне в 1755 году. И у него были десятки переложений. Его появление и успех повлекли за собой тучи подражательных стихотворений и поэтические пародии в том числе.

И вот тогда учёные люди взялись исследовать (заметим, евреев среди них не было), как и откуда появился сам Джек? Тот Джек, который построил дом. И обнаружили, как говорится, кешер йегуди – еврейскую связь. Связь, скажем прямо, для крутого Джека не слишком кошерную. В 1835 году в Нью-Йорке появилась книга под заглавием: «Один козлёнок, один козлёнок», но с таким подзаголовком: "Еврейский источник прославленной сказки "Дом, который построил Джек". Прошло ещё несколько десятилетий, и появилась работа обожавшего Танах и идеи иудаизма американского журналиста и социолога Генри Джорджа. Книга называлась: "Попытка доказать, что наш "Джек, который построил дом" это историческая еврейская аллегория". Его "попытка" по тем временам да и в любые другие тоже – смелая и благожелательная – оспаривалась ещё более столетия, пока не заглянули в забытое издание (три тома) немецких народных сказок, увидевших свет еще в 1806-1808 годах, благодаря поэтам и собирателям фольклора Людвигу Ахиму фон Арниму и Клеменсу Брентано. Среди прочих сочинений оказалось в нем и то, сюжет которого был почти дословным переводом нашей Хад Гадьи, но без указания национальности козлика и места его проживания. Разумеется, денежную единицу зуз заменили на пфенниг. Так что наш козлик был куплен за два пфеннига.

А потом уже учёные люди доказали, что немецкий перевод был сделан с идиша, на котором распевали Хад Гадью еврейские дети в Восточной и Центральной Европе. И Йокль, и Йогли произошли от Янкель, Янкеле!

Как это никому раньше в голову не приходило? Честь этого открытия принадлежит немецкой писательнице и специалисту по фольклору Ирмгард фон Фабер дю-Фор, а за ней тот же факт отметила и Беттина Херлиманн, из Швейцарии, в фундаментальном труде "Триста лет детской литературы в Европе".

Еще не зная, видимо, об их открытиях, писатель и публицист Альханан Лейб Левинский, в споре с теми, кто предполагал, что эта пасхальная сказка может быть всего лишь переводом с какого-то чужого языка, вполне логично рассуждал: у него никогда не было сомнений, что Хад Гадья у себя дома именно на земле Израиля, будь она переводом с любого другого языка, зачем бы это надо было переводить её на арамейский, мы бы перевели её на разговорный иврит! Это с арамейского, тоже родного, ее перевели на иврит, идиш, потом, видимо, переложили на немецкий... Вслушайтесь и вдумайтесь в эти слова, ведь давно известно: если ты хочешь знать характер народа, читай его сказки.

Последняя страница из Хад Гадьи Э.Лисицкого, 1919 г

Хад Гадья – это наша история и наша вера в конечное избавление от всех бед. Не случайно многие талантливые люди, писавшие на идише и иврите, отдали дань мотивам Хад Гадьи. Мы находим их у Хаима Нахмана Бялика, у Ицика Мангера, Авраама Шлионского...

Сама тема бесконечна, многолика, увлекательна.

У маленького невинного козлика оказалась великая судьба. Он триумфально прошёлся по всему миру.

Жил был у бабушки серенький козлик.

Вот как! Вот как! Серенький козлик!

Бабушка козлика очень любила.

Очень любила! Очень любила!

Вздумалось козлику в лес погуляти...

В лес погуляти! В лес погуляти!

Напали на козлика серые волки...

Серые волки козлика съели...

Оставили бабушке рожки да ножки.

Мы пели эту песенку с самого раннего детства, не слишком задумываясь, откуда он, наш бывший земляк? В популярной книге "Крылатые слова" Марии и Николая Ашукиных (я держу в руках ее четвёртое издание, 1987 года) авторы сообщают: в России эта песенка впервые опубликована в 1855 году, правда, за пять лет до того она была включена Иваном Сергеевичем Тургеневым в его комедию "Месяц в деревне".

Разумеется, любопытно узнать, каким путем она пришла в Россию?

И на этот вопрос есть отгадка. Оказывается, текст этот был известен на польском языке ещё в начале XVIII века, будучи опубликованным в Польше в 1713 году. Об этом есть свидетельство Владимира Николаевича Перетца (внука декабриста Григория Перетца), занимавшегося историей песни в России в конце XIX и начале XX веков (Перетц В. Н. Заметки и материалы для истории песни в России / Изв. отд. рус. языка и словесности имп. Академии наук. М., 1901. Т. VI. Кн. 2).

Byla Babusia domu bogatego, / Miala koziolka bardzo rogatego, / Fiu-tak, pfleik-tak, bardzo rogatego… Так это по-польски.

Русский козлик, польский козлик… А вспомним, сколько козликов бродит в песнях на идиш. И они так нежно рифмуются: цигелэ, вигелэ, лиделэ...

М. Кульбак. А цигелэ (Козочка – идиш)

Вот, к примеру, «Козочка» («А цигелэ») еврейского поэта Мойше (Моше) Кульбака в переводе Р. Баумволь:

 

 За дом повел я козочку-беляночку –

Пасись у тына!

Купил я эту козочку-беляночку

За два алтына,

За два алтына.

 

Но по лугам пустилась моя козочка,

И я – за ней.

В пустых полях, в глухих лесах блуждаем мы

Уж сколько дней,

Уж сколько дней...

 

А в пятницу к полудню встала козочка,

Уперлась в землю лбом,

И в светлом далеке мечту увидел я

В сиянье голубом,

В сиянье голубом...

 

Мечту, где волк пасется рядом с овцами,

Где скачут лани по холмам гурьбой,

Страну такую сказочную, хрупкую,

Готовую растаять в миг любой...

 

Не стало дня, и снова моя козочка

У тына.

Но и она растает, купленная мной

За два алтына,

За два алтына.

 

Из письма: «Кстати, в армянском фольклоре есть очень похожее стихотворение. Там есть такие слова: "Вот тот дом, который построил Мастер Оган". Оган это имя, которое соответствует русскому Иван. Хотя эта строка похожа на английский вариант о Джеке, но в остальном они мало схожи. И в армянской версии тоже есть и кот и собака, но могу с уверенностью сказать, что ни ангела и ни смерти там нет, иначе запечатлелись бы и эти образы» (сообщено Л.Н.).

И очень оригинальна концовка в грузинской версии, это стишок-считалочка. Приведу звучание первых строф:

«Моди внахот венахи! / Рам шечама венахи? Мивел внахе венахи... / Тхам шечама венахи! // Моди внахот тха! / Рам шечама тха? / Мивел внахе тха... / Мгелма чама тха!...»

В переводе, с сокращениями, это звучит примерно так:

 

Давай посмотрим лозу.

Кто съел лозу?

Пошел посмотрел лозу

Коза съела лозу.

Давай посмотрим козу,

Что съела лозу.

Пошел посмотрел козу

Волк съел козу…

 

Оригинальность же концовки в том, что волка прикончило ружье, но и ружье одолела ржавчина, а ржавчину – земля. Из письма, присланного из Тбилиси: «Самое смешное, что мы долго думали, что же поело ржавчину, и не могли вспомнить, я предположила, что может, время, но не сходилось. А потом мы пришли к выводу, что на земле все и заканчивалось (все мы уйдем в землю), так и оказалось» (сообщено Э.С.). Но есть суждение менее философское – земное и простое: ржавчину чистили землей!

Мотив Хад Гадьи веками тиражируется, преображается, меняется, повторяется, становится иногда почти неузнаваемым.

Хад Гадья – яркая звёздочка в короне пасхальной Агады, чей свет достиг всех материков и отразился во всей мировой детской литературе.

Нам же так сладко завершать пасхальный Седер, напевая вместе с детьми, внуками и гостями: Ди-забин аба би-трей зузэй / Хад Гадья! Хад Гадья-а-а-а, Хад Гадья...

Она по-прежнему нужна нам как источник вдохновения и радости, как частица неисчерпаемой духовной сокровищницы еврейской культуры. Столетиями и тысячелетиями сохраняли наши предки и передавали из поколения в поколение молитвы, песни, поэзию и мелодию... Они живы, они – в нас. Иногда мы этого просто не знаем.

P.S.

Я прослушала много вариантов исполнения "Хад Гадьи", причем, на разных языках – арамейском, иврите, идише, даже на арабском. Лет 10-15 назад одна радиослушательница подарила мне пластинку с незнакомым тогда именем – Мими Слоан. Эта певица стала для меня открытием и откровением. Мими была ученицей знаменитого Мойше Ойшера. Изучала она и канторское пение. Никто тогда не знал ее имени, негде было почитать о ней. Сегодня, в век интернета, это не проблема. Мими Слоан ярко, вдохновенно исполняет "Хад Гадью" и в оригинале и на идиш, как и многие другие собственные сочинения Мойше Ойшера и песни в его обработке. Поэтому, когда я решила сделать специальную передачу о "приключениях Хад Гадьи", то решила, что в начале и в конце ее будет звучать именно голос Мими Слоан. Если у вас будет время и желание, есть возможность послушать мою передачу, записанную Изабеллой Побединой и Григорием Брусиловским на МР3, за что я их сердечно благодарю.

Надеюсь, вы оцените исполнение Мими Слоан да и других исполнителей тоже!

Примечания



[1]Арамейский язык близок к ивриту и тесно связан с историей еврейского народа и еврейской культуры.

[2] На иврите hагада.

[3] Монеты периода восстания Бар-Кохбы (132-135 гг.) перечеканивались из нееврейских монет, в основном, из серебряных римских (имперских и провинциальных), находившихся в обращении в Эрец-Исраэль. Серебряные монеты выпускались двух достоинств: села (тетрадрахма) и зуз (динарий) с изображением виноградной грозди, кувшина, меры, двух труб и пальмовой ветви (из Евр.энциклопедии).

[4] Интифа́да (от араб.бунт, восстание). В настоящее время под словом «интифада» чаще всего понимаются беспорядки со стороны арабов против евреев, вооружённая борьба палестинцев против государства Израиль. Первая интифада - 1987-1993. Но в прессе встречаются и "русская интифада в Эстонии" и "американская интифада" и т.д.  

[5] исполнение Хад Гадьи на итальянском, http://zh-z-l.livejournal.com/14077.html

[6] Мидраш (ивр., букв. изучение, толкование) — раздел Устной Торы, который включает в себя толкование и разработку коренных положений еврейского учения, содержащегося в Письменной Торе.

 
E ia?aeo no?aieou E iaeaaeaie? iiia?a

Всего понравилось:0
Всего посещений: 5036




Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2008/Zametki/Nomer9/Shalit1.php - to PDF file

Комментарии:

Анна Пар
Гданьск, Польша - at 2015-07-10 20:28:53 EDT
Спасибо! Очень инетерсно и познавательно. Я как то читала про эту песню, понравилась она мне, но уже не помню сейчас автора.
С уважением,
Анна Парусникова