Поделиться
Цезарина Глазунова с сестрой, сыном и племянником были в числе тех, кто в фильме изображал беженцев. Репетиции длились в течение всего долгого, жаркого июльского дня.
- Снимали на краю пшеничного поля, рядом с небольшой балкой, идущей к Дону, - рассказывает Цезарина Васильевна. - Два раза прошли толпой по пашне. А по большей части ждали. В середине дня приехали артисты. Сначала появился Никулин, а потом Шукшин. Со своим отношением к нему к тому времени я уже определилась - я была в него влюблена. И представляете: появляется Шукшин с моей соседкой Нинкой Захаровой. Сели на край оврага, Нина открыла свою сумку с харчами, сидят, ноги свесили, болтают, грызут яблоки. Как же я завидовала тогда Нине! Но о том, чтобы подойти, заговорить с ними, и речи не было.
Артисты во время съемок жили на борту теплохода "Дунай", который стоял прямо у берега Дона. Но Василий Шукшин дружил с семьей Захаровых, особенно с мужем Нины Павлом - "яркий, неординарный человек был, настоящий казак", "шукшинский герой", - отзываются о нем местные. Шукшину было с ним интересно, и он частенько бывал в его доме. У Захаровых Шукшин, Бурков и любили попариться в баньке. А после бани - непременное застолье. Мать Нины, "теть Шура", как ее звали друзья семьи, пекла к нему пышки. Но ни Шукшин, ни Бурков во время этого застолья никогда не пили. Говорили просто: "Мы свое уже отпили". Зато Шукшин любил, выйдя из бани, сорвать с росших тут же кустов огромный, мясистый помидор, обтереть его по-крестьянски, разломить, сахарный, и тут же, на месте, съесть, даже и без соли.
Нина Захарова до сих пор живет в Клетской, но с журналистами не общается. Да и для местных "шукшинскую" тему закрыла раз и навсегда: ничего рассказывать о Василии Макаровиче не хочет. Однако в Клетской и так "все знают", что последний в своей жизни раз парился в баньке "Василь Макарыч" в ее доме.
- Иван Алексеевич Чекунов, начальник нашего аэродрома и "авиации" - в то время нашего основного вида транспорта (с ним дружили все артисты), рассказывал, что накануне смерти Шукшин был очень подавлен. Приходил в Клетскую на почту, дважды пытался дозвониться в Москву, домой. Не получалось. Вечером, наконец, ему ответили. Он узнал, что его жена, Лидия Николаевна, уехала на съемки в Болгарию. Очень он не хотел этой поездки - в Москве без родителей оставались маленькие дочери, но она его не послушала. Жара, баня, переживания из-за семьи; вечером Василий Макарович малость выпил...
- Ни для кого не было секретом, что во время съемок фильма Шукшин параллельно работал над сценарием своего фильма про Стеньку Разина, - говорит местная жительница Валерия Селиверстова. - В то лето, когда шли съемки, мы с друзьями из Москвы отдыхали в палатках на берегу Дона. Конечно, знали про кино. И нам страшно хотелось попасть на съемочную площадку. Сели на моторку и поехали. Нас встретили очень приветливо. У моей подруги, Галины Евстратовой, с собой был сборник рассказов Шукшина "Беседы при ясной луне", она хотела получить автограф. Нас и направили на теплоход. Когда мы вошли в каюту Шукшина, поразились: весь стол, где стояла пишущая машинка, был уставлен стаканами в подстаканниках из-под кофе. Книгу он нам подписал, но эти стаканы - запомнились. По ночам он писал и, видимо, пил литрами кофе. Все это не могло не сказаться на сердце...
В местном музее сделали каюту N 9, в которой жил Василий Макарович. Подлинные, с теплохода, здесь жалюзи да спасательные круги. Спартанскую обстановку - два обитых дерматином дивана да маленький столик с пишущей машинкой между ними - воссоздали по фотографиям.
В середине 1990-х в прессе стала активно обсуждаться версия, что Шукшина на съемках фильма "Они сражались за Родину" отравили. В Клетской в это никогда не верили.
- Да вы посмотрите: он работал на износ. И в фильме - не играл, а жил просто в образе своего героя. Он был нашим, своим, народным. Местные жители это очень чувствовали, - рассказывает заведующая отделом обслуживания районной библиотеки им. Шукшина Мария Урасова. - Не случайно ведь тянулись не к аристократичному, лощеному Тихонову, который был словно из другого теста: костюм шоколадного цвета, манеры, речь... "Липли" к Никулину и Шукшину. Шукшин к концу сентября ходил по станице такой уставший, натруженный. Говорили, что он и спать ложится в гимнастерке... И потом, фильм про Стеньку Разина как тяжело он пробивал. Снимать собирался здесь, в этих же местах, в излучине Дона.
Во время съемок у Бондарчука Шукшин, когда выдавалось свободное время, любил сидеть на вершине мелового холма. Вид на Дон, особенно сейчас, осенью, отсюда открывается такой, что и правда дух захватывает: делающая изгиб река занимает полмира; желтеющий на другом берегу лес, опрокинутый в воду; белая нить дороги внизу и небо - были б крылья, так бы и полетел...
Сейчас на утесе стоит часовня, освященная во славу святого Василия Великого - легкая, ажурная, воздушная, устремленная в небо, да простая деревянная скамья на том самом месте, где любил сидеть Шукшин. А чуть поодаль - братская могила и памятник тем самым солдатам, которые в 1942 году на самом деле сражались здесь за Родину.