СУД БОЖИЙ
НАД ЕПИСКОПОМ
Были и лето и осень дождливы;
Но у епископа милостью неба
Рвутся толпой и голодный и нищий
Слушать их вопли ему надоело;
«Дожили мы до нежданного чуда:
Вот уж столпились под кровлей сарая
Глядя епископ на пепел пожарный
В замок епископ к себе возвратился,
Утром он входит в покой, где висели
Он обомлел; он от страха чуть дышит...
Вот и другое в ушах загремело:
Ход был до Рейна от замка подземный;
Башня из рейнских вод подымалась;
В легкую лодку епископ садится;
Вверх по гранитным крутым ступеням;
Стены из стали казалися слиты,
Узник не знает, куда приютиться;
Смотрит он... кошка сидит и мяучит;
Пал на колени епископ и криком
Вот уж ему в расстоянии близком
Вдруг ворвались неизбежные звери;
Зубы об камни они навострили, |
Примечания
(в одном томе). Перевод одноименной баллады Р. Саути.
Сюжет был почерпнут Саути из средневековых преданий об архиепископе Гаттоне из Метца (начало X века), известном своей скупостью. Согласно легенде, во время голода 914 г. Гаттон сжег в амбаре созванных им на пир голодающих. За это он якобы был съеден мышами. Перевод Жуковского и в стилистическом и в ритмическом отношении отличается от подлинника (см. «Стихотворении» В. А. Жуковского, т.1, Л., большая серия «Библиотека поэта», 1939, стр. XXXVII-XXXVIII). В подлиннике преобладает энергетический, конкретно описательный стиль; Жуковский придал балладе тон нравоучения (например, добавил строку «Что тут, епископ, почувствовал ты?»). Там, где повествование становится особенно напряженным, у Саути строфа разрастается до пяти- и шестистишия; у Жуковского — везде четверостишия. Рассказ о вторжении мышей в замок у Саути дан как шестистишие, где впечатление неизбежности вторжения создаётся путём нагнетания слов, указывающих множество направлений, по которым движутся мыши («внутрь», «через», «вниз», «вверх», «справа», «слева», «сзади», «спереди», «изнутри», «снаружи», «сверху», «снизу»), — у Жуковского этому соответствует строфа 20 («Вдруг
ворвались неизбежные звери»). Примененный Жуковским принцип расположения дактилических стоп в строфе вошел в русскую поэзию (см., например, стихотворение Некрасова «Несжатая полоса» («Поздняя осень. Грачи улетели...»).