Комментарий к ст. 329 ГК РФ "Способы обеспечения исполнения обязательств"

Продолжая прекрасную традицию, начатую Артёмом Карапетовым, выкладываю для обсуждения часть комментария (авторы - В. Байбак, Р. Бевзенко, А. Карапетов, А. Павлов и М. Церковников) к главе 23 ГК РФ (Обеспечение обязательств), некоторые части которого пишу я.

Буду раз предолжениям по тексту и замечаниям.

Статья 329. Способы обеспечения исполнения обязательств

1. Исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием вещи должника, поручительством, независимой гарантией, задатком, обеспечительным платежом и другими способами, предусмотренными законом или договором.

2. Недействительность соглашения об обеспечении исполнения обязательства не влечет недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство.

3. При недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство, обеспеченными считаются связанные с последствиями такой недействительности обязанности по возврату имущества, полученного по основному обязательству.

4. Прекращение основного обязательства влечет прекращение обеспечивающего его обязательства, если иное не предусмотрено законом или договором.

Комментарий

1. Статья 329 ГК РФ представляет собой попытку создать своеобразную «общую часть» права обеспечения обязательств.

1.1. Однако как показывает опыт применения положений этой статьи судами, а также предпринятые за последние два десятилетия попытки научного осмысления способов обеспечения обязательств именно как системы, в действительности подлинных общих правил о способах обеспечения обязательств очень и очень немного.

Это связано с разнородностью способов обеспечения обязательств, регулирование которых содержится в главе 23 ГК РФ (перечень поименованных способов обеспечения – см. п. 1 комментируемой статьи): это и вещное право (залог), и особые обязательства (поручительство, гарантия), и приостановление исполнения обязательства (удержание). Создать нормы, которые бы действительно были бы общими для всех этих институтов, просто невозможно. Видимо, этим и объясняется, что «общая часть права обеспечения» такая незначительная по объему.

1.2. Более того, среди способов обеспечения, которые упомянуты в п. 1 комментируемой статьи, присутствуют неустойка и задаток, которые в действительности способами обеспечения не являются.

Это связано с тем, что обеспечение обязательств – это предоставление кредитору дополнительных возможностей по получению долга в виде либо иного (чем имущественная масса должника) источника удовлетворения требований кредитора (поручительство, гарантия), либо в виде предоставления кредитору приоритета при удовлетворении его требований из имущества должника (залог, удержание, обеспечительный платеж (впрочем, в отношении обеспечительного платежа это спорно), либо в виде предоставления приоритета при удовлетворении долга из иной имущественной массы (залог третьего лица).

Неустойка же является мерой ответственности должника за нарушение обязательства, она не предоставляет кредитору никакого дополнительного механизма удовлетворения его требований. При банкротстве должника требование кредитора об уплате неустойки учитывается за реестром требований кредиторов и подлежит уплате лишь в случае если все реестровые требования кредиторов удовлетворены (чего не бывает никогда). Это означает, что неустойка в действительности не имеет никакого обеспечительного эффекта (так как она не предоставляет кредитору никаких дополнительных правовых возможностей, улучшающих его положение в случае просрочки должника).

1.3. Любопытно, что в одном из дел (Постановление Президиума ВАС РФ от 07.09.2010 № 2715/10) высшая судебная инстанция усомнилась в обеспечительном характере неустойки, отвергнув довод судов о том, что неустойка, установленная на случай заявления заказчиком отказа от исполнения договора возмездного оказания юридических услуг, является обеспечением обязательств заказчика. Правда, Президиум ВАС не развил эту идею в постановлении, сославшись на то, что коль скоро у заказчика в силу закона имеется право заявить отказ от договора, то установление неустойки – то есть, меры ответственности – за реализацию договорных прав стороны контракта не допустимо.

В целом же, судебная практика, в которой бы всерьез обсуждался бы вопрос о том, что неустойка является способом обеспечения обязательств только по названию, а не по существу, не известна.

1.4. Напротив, суды склонны рассуждать о неустойке как о правовом явлении, имеющем «двойственную природу – мера ответственности и способ обеспечения» (см. напр. Постановление Президиума ВАС РФ от 13.10.2011 № 5531/11; от 22.10.2013 № 801/13), хотя это и является, как уже упоминалось выше, серьезной ошибкой. Однако в течение длительного времени это заблуждение оставалась имеющим сугубо академические последствия и не представляла собой серьезного практического значения.

Однако в настоящее время ситуация должна измениться в связи с тем, что в ГК РФ появилась новая норма (п. 2 ст. 319.1 Кодекса), которая устанавливает любопытное правило относительно распределения денежных средств, поступивших от должника, заключившего с кредитором несколько одинаковых договоров, но не указавшего долг по какому именно договору им уплачивается. Кодекс устанавливает следующее правило: погашенным считается долг, который не был обеспечен.

Можно представить себе следующую практическую ситуацию: было заключено два договора подряда, один обеспечен гарантией по долгам заказчика, в другом договоре установлена неустойка на случай неисполнения заказчиком обязательств по уплате долга. Заказчик перечислил подрядчику денежную сумму, не указав, по какому обязательству был совершен платеж.

Очевидно, что по смыслу п. 2 ст. 319.1 ГК РФ должен считаться погашенным долг по договору подряда, по которому была установлена неустойка, так как это лучше защищает интересы кредитора. Однако в связи с тем, что неустойка названа в п. 1 комментируемой статьи способом обеспечения обязательств, есть большие сомнения в том, что суды будут склонны интерпретировать п. 2 ст. 319.1 ГК РФ в том смысле, что он не распространяется на обязательства, обеспеченные неустойкой.

1.5. Равным образом задаток не является способом обеспечения обязательств, а представляет собой также меру ответственности за нарушение договора.

1.6. Помимо поименованных способов обеспечения обязательств п. 1 комментируемой статьи признает возможность существования непоименованного в ней обеспечения.

К числу непоименованных в комментируемой статье способов обеспечения относятся, прежде всего, так называемое «титульное обеспечение». Титульное обеспечение представляет собой вещный способ обеспечения обязательств, отличающийся однако от известных ст. 329 ГК РФ вещных способов обеспечения (залог, удержание) тем, что для обеспечительных целей используется не особое вещное право (залог), а право собственности на предмет обеспечения, которое передается кредитору в обеспечительных целях.

Классическим титульным обеспечением является удержание титула (ст. 491 ГК РФ), обеспечительная купля-продажа (известная еще как договор РЕПО), выкупной лизинг, обеспечительная уступка (ст. 826 ГК РФ).

1.7. Основной вопрос, возникающий в связи с титульным обеспечением (по причине нерешенности которого титульное обеспечение долгое время не признавалось судами, см. Постановление Президиума ВАС  от 6 октября 1998 г. № 6202/97), заключался в следующем. Законодатель, с одной стороны, требовал обязательной продажи предмета вещного обеспечения – залога – с публичных торгов, запрещая любые иные способы его реализации. Относительно же реализации обеспечительных прав кредитора – держателя титула с обеспечительной целью – никаких правил, позволяющих не допустить присваивание кредитором разницы между стоимостью предмета обеспечения и суммы долга, в законодательстве не было. В связи с этим суды были склонны рассматривать титульное обеспечение как притворные сделки, прикрывающие залог.

Однако сначала реформа залогового права 2008 г. (Федеральный закон 306-ФЗ), а затем и судебная практика (Постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 17) указанную проблему решило путем введения, с одной стороны, правил о таком способе реализации предмета залога как поступление его в собственность залогодержателя (что сняло сомнения в возможном притворном характере сделок, направленных на установление титульного обеспечения), а с другой стороны, путем введения правила о подсчете сальдо взаимных обязательств (на примере договора выкупного лизинга) (см. п. 3.5 Постановления № 17). Последнее позволяет определить сумму долга должника перед кредитором и, соответственно, ту сумму из стоимости предмета обеспечения, на которую мог бы претендовать кредитор.

1.8. Еще одна проблема титульного обеспечения, которая до настоящего времени остается неразрешенной, это проблема обеспечительного эффекта титульного обеспечения при банкротстве, с одной стороны, лица, предоставившего обеспечение, и с другой стороны, получившего обеспечение.

В первом случае существует два возможных подхода. Один из них заключается в применении к титульному обеспечению по аналогии правил о залоге; в этом случае оказываются защищенными не только интересы обеспеченного кредитора, но и интересы (в некоторой части – 20 или 30 процентов от стоимости предмета обеспечения) текущих кредиторов в деле о банкротстве, кредиторов первой и второй очереди. Другой же подход заключается в том, что титульное обеспечение позволяет обеспеченному кредитору просто изъять предмет обеспечения из конкурсной массы (он ведь принадлежит кредитору на праве собственности) и присвоить его ценность себе.

Первый подход представляется более социально оправданным и вытекающим из смысла правил об обеспечительной собственности; второй – прокредиторским и основанным, скорее на грамматическом толковании норм.

Увы, судебной практики на уровне высших судов, связанных с банкротством лица, предоставившего титульное обеспечение, до настоящего времени не имеется. Трудно предсказать, по которому из путей пойдет практика; рискнем предположить, зная склонность российских судов к грамматическому толкованию норм, что по последнему.

Второй интересный случай – банкротство кредитора, получившего титульное обеспечение. Несмотря на то, что он является собственником предмета обеспечения, последний не должен входить в его конкурсную массу; в ней должно находиться требование к должнику, которое было обеспечено при помощи титульного обеспечения.

1.9. Титульное обеспечение в сделках граждан между собой (обеспечительная купля-продажа квартир как заменитель займа с ипотекой) охотно признается Верховным судом РФ, который выводит возможность заключения такого рода сделок из принципа договорной свободы (см. определения 30 июля 2013 № 18-КГ13-72, от 29 октября 2013 № 5-КГ13-113, 25 марта 2014 № 18-КГ13-172).

2. Единственным действительно общим качеством подавляющего большинства обеспечительных сделок является то, что обеспечительные права, возникающие в результате их совершения, обладают признаком акцессорности, то есть, основной долг и обеспечение юридически связаны между собой.

2.1. Традиционно выделяют пять признаков акцессорности (часть из них упомянуты в ст. 329 ГК РФ, часть выводится из норм, регулирующих отдельные способы обеспечения): акцессорность возникновения (обеспечение не может возникнуть без возникновения долга), акцессорность объема (обеспечение не может быть больше по объему чем долг), акцессорность следования (кредитор по обеспеченному долгу одновременно является держателем обеспечения), акцессорность принудительной реализации (кредитор не может прибегнуть к обеспечению если он не может прибегнуть к принудительному взысканию обеспеченного долга), акцессорность прекращения (обеспечение прекращается при прекращении основного долга).

2.2. В действительности не бывает полностью акцессорного или полностью неакцессорного обеспечения. Законодатели или судебная практика то ослабляют, то усиливают количество и значение проявлений акцессорности обеспечительных сделок.

К примеру, у гарантии (которая традиционно именуется в судебной практике и литературе неакцессорным способом обеспечения обязательств) в действительности из пяти признаков акцессорности имеется только один – акцессорность следования; остальные четыре – отсутствуют.

2.3. В п. 2 комментируемой статьи законодатель подчеркивает, что «обратной» юридической связи между обеспечением и обеспеченным обязательством (от акцессорного к обеспеченному долгу) нет, и потому отпадение обеспечения не влияет на обеспеченный долг.

2.4. Как правило, отпадение обеспечения влечет за собой т.н. акселерацию долга, то есть, возникновение у кредитора права на досрочное получение всего долга (ср. напр. ст. 813 ГК РФ).

2.5. Кроме того, стороны обеспечительных сделок вполне могут установить, что прекращение обеспечения будет влечь за собой прекращение других обеспечительных сделок (ср. напр. п. 4 Постановления Пленума ВАС от 12 июля 2012 г. № 42) либо (в определенных случаях) освобождение других обеспечителей от ответственности (п. 4 ст. 363 ГК РФ).

3. В течение длительного времени традиционным для российского права является такое понимание акцессорности, которое предполагало, что недействительность сделки, из которой возникло обеспеченное обязательство, влечет за собой недействительность обеспечительной сделки.

3.1. Однако этот подход основан на крайнем юридическом пуризме.

Если оценить отношения сторон обеспеченного договора и обеспечительной сделки (скажем, кредитора, должника и поручителя) в случае признания недействительным первого из сделок, то легко заметить, что должник будет вынужден возвратить кредитору полученное либо его денежный эквивалент (например, сумму кредита)  в рамках реституции.

Таким образом, у должника все равно сохраняется обязанность перед кредитором, которая практически никогда не будет больше (в денежном выражении) чем обязанность, которая должна была возникнуть из обеспеченной сделки. Так почему же – если объем обязанности должника по сути не изменился, изменилось лишь его экономическое основание (со сделки на реституцию), лицо, предоставившее обеспечение, должно быть полностью освобождено от своих обязательств перед кредитором?! Для этого нет никаких экономических резонов!

3.2. Существовавшее в прежней редакции нормы п. 3 ст. 329 ГК РФ обратное правило о том, что недействительность обеспеченной сделки влечет ничтожность обеспечительной сделки, посылало участникам споров очень мощный импульс: если у должника есть желание исключить обращение взыскания на залог, не допустить предъявление кредитором требований к поручителям, то необходимо под любыми предлогами признать обеспеченную сделку недействительной. А особенность ранее действовавших норм о недействительности сделок давало, в свою очередь, благодатную почву для этого. Не в последнюю очередь вследствие именно этой неудачной нормы п. 3 комментируемой статьи (в прежней редакции) иски о недействительности сделок получили такое колоссальное распространение в российской судебной практике.

3.3. Судебная практика предоставила кредиторам возможность устанавливать в договорах залога или поручительства, что при недействительности основной сделки залог или поручительство будут обеспечивать реституцию (абз. 2 п. 26 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 № 10, абз. 2 п. 15 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 июля 2012 № 42).

Однако реформа ГК РФ пошла еще дальше, введя в качестве общего правила диспозитивную норму о том, что при недействительности основного договора обеспечение сохраняется и будет обеспечивать реституцию.

3.4. Любопытно, что и в этом случае возникает проблема с неустойкой, которая в действительности не является способом обеспечения обязательств: если применять грамматически норму п. 3 ст. 329 ГК РФ, то выходит, что при неисполнении стороной недействительной сделки обязанности, скажем по возврату денег по реституции, он будет обязан уплачивать на эту сумму неустойку. (При условии, что она установлена в договоре общим образом за любое нарушение обязательства. Вряд ли в договоре, по которому сторона получает денежные средства от своего контрагента, у нее будут денежные обязательства перед контрагентом и, как следствие этого, в договоре будет фигурировать условие о неустойке за просрочку уплаты денег; скорее всего, у такой стороны будет обязательство сделать что-либо и, соответственно, будет установлена неустойка за несовершение этих действий).

Но, в действительности, положения п. 3 комментируемой статьи рассчитаны, разумеется, на залог, поручительство и обеспечительный платеж.

Легко также заметить, что новое правило п. 3 ст. 329 ГК РФ является серьезным отступлением от принципа акцессорности; однако общее ослабление акцессорного характера обеспечения является не только российской, но общемировой тенденцией.

4. В п. 4 комментируемой статьи нашло отражение такое свойство акцессорности как акцессорность прекращения: прекращение обеспеченного долга прекращает обеспечение.

4.1. Однако законодатель либо сами стороны обеспечительной сделки вправе отменить это правило. Первый случай – это нормы о независимой гарантии, которая не прекращается при прекращении основного долга. Второй случай вполне может быть обнаружен в практике заключения залоговых сделок, которые призваны обеспечить долгосрочные и сложные кредитные отношения. Стороны договора залога вправе установить, что прекращение договоров, например, кредита для обеспечения которых был установлен залог, не прекращает залог, имея в виду возможность возникновения новых кредитных отношений. Разумеется, если такие отношения так и не возникнут, залогодержатель не может обращать взыскание на залог (акцессорность принудительно реализации).

4.2. Новая норма п. 4 комментируемой статьи будет крайне полезна для титульного обеспечения.

В частности, в свое время судебная практика столкнулась с серьезной проблемой в сфере выкупного лизинга: представим себе, что лизингополучатель выплатил все выкупные платежи, однако лизингодатель не передал ему право собственности на предмет лизинга, например, в связи с тем, что предмет лизинга был заложен лизингодателем банку. Как следует разрешить эту коллизию?

Президиум ВАС (от 22 марта 2012 № 16513/11, от 14 мая 2013 г. № 17312/12), а затем и Пленум ВАС РФ (п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 № 17) разрешили эту проблему через применение по аналогии норм о прекращении залога в связи с изъятием предмета залога третьим лицом в связи с тем, что залогодатель не является собственником заложенного имущества (п. 2 ст. 354 ГК РФ в редакции до 1 июля 2014 г.).

Однако в настоящее время основанием для решения о том, что залог банка прекратится, а право собственности на предмет лизинга возникнет у лизингополучателя без каких-либо обременений, будет общая норма п. 4 комментируемой статьи о том, что обеспечение прекращается при прекращении обеспеченного долга: лизингополучатель, выплатив лизинговые платежи, погашает долг и, соответственно, обеспечение в виде права собственности лизингодателя на предмет лизинга также должно прекратиться; соответственно, прекратится и залог, установленный лизингодателем в пользу банка.