Вовка и СИЗО

Иногда ты снова прокручиваешь этот день в памяти. Двухэтажное здание суда Кировского района, елки перед ним, привычный вопрос охранника на входе: «Есть ли запрещенные предметы?», развернутые паспорта, с которых тщательно снимут данные, коридоры первого этажа. На скамейке в окружении адвоката и инспектора сидит наш Вовка, кажется, до конца не осознавая все, происходящее сейчас. Адвокат с первой минуты не оставляет нам иллюзий: ребята, шансов нет, нужно быть готовыми к приговору. Мы втроем – красивая волонтер Аня Ширкунова, директор общественной организации «Домик детства» Антон Рубин и я упрямо бодримся, цепляемся к Вовке с вопросами, какого черта он до последнего молчал о сегодняшнем суде, и перебрасываемся незначительными фразами друг с другом. Через несколько минут в кабинете, возле которого мы стоим должно решиться – заменят ли Вовке Тормину условный приговор на вполне реальный. Девушка инспектор, молодая и черноволосая,  с некоторым недоумением перечисляет Вовкины прегрешения – не всегда приходил вовремя отмечаться, не сообщал в установленный срок о смене места жительства, не соблюдал условие – после 22.00 быть дома. И сама удивляется: зачем, зачем он сам портит себе жизнь? Ведь все так просто. На самом деле, понимаем мы трое, все сложнее некуда.

С Вовкой Торминым мы познакомились год назад, в больнице имени Калинина, где парень ухаживал за своим братом Сашкой. История Сашки оказалась трагичной – парень поехал кататься с друзьями на машине. Водитель не справился с управлением, и автомобиль вынесло с дороги. Все отделались легкими царапинами, все кроме Сашки, который с кучей сложнейших диагнозов оказался прикован к больничной кровати. Тогда Вовка переместился к брату в больницу, спал рядом с ним на стульях, менял ему памперсы и трогательно кормил с ложечки. Оба парня – социальные сироты. Мать у них есть, но ребята с раннего детства путешествуют по казенным учреждениям. Вовка, например, там оказался в возрасте двух лет. В момент, когда с Сашкой случилась беда, мать детей отбывала свой срок за убийство сожителя. Но собиралась в ближайшее время выйти на свободу. В комнату в коммунальной квартире, где собственно и был прописан Вовка. Которому, конечно, полагалось собственное жилье от государства.

DSCN6095

Но получение жилья — процесс длительный, а порой и бесконечный. Все, кто работает с выпускниками детских домов, еще не раз будут биться с этой проблемой. В Центре Постинтернатного сопровождения, существующей при общественной организации «Домик детства», сейчас например, есть подопечный по имени Петя, у которого все прошлое – детский дом и зона. И просто невероятное желание начать все сначала, прожить обычную нормальную жизнь, в которой будут банальные вещи: работа, семья, походы в гости, вечера у телевизора и никакого криминала. Другое дело что живет Петр в квартире, где прописано человек десять, в том числе и его тетка, с которой у парня крайне напряженные отношения. В ближайшее время родственница должна вернуться из мест заключения все в туже квартиру. И чем закончится попытка уживаться вместе двух темпераментных людей с криминальным прошлым и острой взаимной неприязнью, можно только гадать. И будет жаль, если отчаянная попытка парня – стать обычным законопослушным человеком оборвется в зале суда.

Ну а Вовка преданно ухаживал за Сашкой и мечтал стать бандитом. Тем самым у которого есть красивая машина и богатая, полная событиями жизнь. Он видел такое в кино. Мечта для бывшего детдомовца абсолютно типичная.

«Для них, детдомовских, среда тюрьмы более чем привычна и понятна: коллектив, жизнь по распорядку, все решено за них, мир ограничен четырьмя стенами. Соблюдай режим, отстаивай свой авторитет силой – и все будет понятно и, возможно, даже приятно (пока писал, сам потерялся – это я о тюрьме или о детском доме?.. Слишком просто их спутать. Огромный мир, наполненный для вчерашнего детдомовца бесконечным множеством всего неизвестного, рискового, чуждого и требующего огромных усилий, чтобы выжить, для Вовки – куда менее понятен, чем тюрьма. Добавить к этому тот факт, что любой сирота, нахлебавшийся системных благ за детство и юность, на дух не переносит систему, а потому ведет себя по отношению к ней с демонстративным отторжением – и становится понятно, откуда эта пугающая статистика уголовных наказаний выходцев из социальных учреждений», — напишет чуть позже в своем блоге Антон Рубин. Тогда, когда каждый из нас попытается понять – почему так происходит.

Кроме того, Вовка был уверен, что бандиты, не плохие, в общем-то, люди. И помогут ему справиться с любыми проблемами. Свою мечту он почти осуществил: умудрившись дважды влипнуть в криминальные истории – однажды оказавшись в компании зарабатывавшей себе на жизнь отнимая у граждан телефону. В другой – в сюжете с попыткой переброса наркотиков. Оба раза – практически рядом, не успев влипнуть в криминальный бизнес. Как результат – парень оказался в СИЗО, а в жизнь волонтера Ани Ширкуновой вошли такие понятия, как «передача», «просьба о свидании», бесконечные очереди за право отправить сигареты и теплые вещи. И информация о том, что эти самые сигареты передавать сидельцам нужно исключительно переломанными пополам. Иначе – не возьмут. На руках Антона Рубина и волонтеров оказался Сашка Тормин, с бесконечными переездами по больницам, ночными дежурствами, пролежнями и поисками выхода. А еще суды, во время которых решалась Вовкина судьба. Ему тогда, прошлой зимой, отчаянно повезло – в каждой из историй его вина оказалась минимальной. Как результат – два условных срока. И свобода. В Центре Постинтернатного сопровождения похудевший, бледный, но счастливый Вовка появился вместе с Антоном и Аней. Бандитом к этому времени Вовка расхотел быть — решительно и бесповоротно.

OrZyWfQn0FA

В зале суда Кировского района практически пусто. Судья задает формальные вопросы, Вовка отвечает, мы с Аней сидим на скамейке позади него, намертво сцепившись руками. Девушка инспектор ровным голосом зачитывает список Вовкиных проступков: не отмечался, не был дома, и так по кругу. Судья и прокурор пытаются вытащить из Вовки хоть какую-то информацию, вот почему, после 22.00, Вы Тормин, оказались не в квартире, где Вам быть положено. Вовка тихо отвечает, что «мамкин сожитель» напился и его выгнал. Ну не драться же. Он так и говорит «мамкин» и «мамка» и от этого, почти детского слова сердце разлетается на сотню кусочков. Ну и что, что она ни разу не спросила про Сашку, который сейчас в приемной семье в Клявлинском районе и Вовка навещает его регулярно, что не пришла сегодня на суд, что продолжает пить . Сам Вовка старается не рассказывать про это никому, только однажды признался, что мол, купил продукты, но они все пропили. Какой смысл тогда, Татьяна, какой смысл? Еще Вовка признается, что мечтает стать военным, и прокурор иронично осведомляется, как именно эта мечта сочетается с условными сроками, и парень, конечно, ничего не может объяснить. Потому что мечта стать военным появилась у него этим летом, когда руководитель Центра Постинтернатного Сопровождения Станислав Дубинин вывез ребят на сборы с военно-патриотическим клубом «Звезда». И тут оказалось, что Тормин буквально создан, для того, чтобы подтягиваться на турнике, бегать кроссы, умирать, но преодолевать полосу препятствий. А в детском доме мечта стать военным в Вовкину голову, забрести, понятно не могла. Детский дом — это место где быстро умирают все мечты, и остается безжалостная перспектива – училище в которое отправят, профессия, которую не выбирал, минимальная стипендия и туманные виды на будущее. Ну разве что криминальная среда подберет – ее романтикой детские дома в которых едва ли не у большей части воспитанников кто-то из родственников сидел или сидит, пропитаны плотно и густо.

170052_600

За это время в Центре постинтернатного сопровождения Вовка вообще понял про себя многое. Что, например, именно он является настоящим магнитом для детей – на любом мероприятии парня можно обнаружить буквально обвешанным счастливой малышней. Что готовить –это не страшно, а очень интересно. Что каждый день в этом мире происходит что-то удивительное и можно пойти, например, в парк. Или в музей. Или на «Пластилиновый дождь». Или кататься на лошадях. А раньше это и в голову бы не пришло. Что можно читать книги. Мы очень старались, даже нашли парню спортивную секцию, Вовка тогда очень вдохновился, но увы, тренер решил, что заниматься с таким воспитанником не его призвание. Зато другие подопечные центра потянулись за Вовкой на турник. В те дни, когда у Вовки появлялись деньги, все дети ходили перепачканные мороженым, а взрослые подопечные прятались от волонтеров с свежевыпеченными курниками и пирожками. Он очень отдает, наш Вовка. И даже впервые в жизни попробовал работать, правда, что греха таить – тех, кто готов взять на работу Вовку и его товарищей – поискать днем с огнем. И понятно, что волонтеры еще не раз будут бессильно просить, уговаривать, искать и не находить. Но, так или иначе, он поработал грузчиком. И признался волонтеру Ане, что впервые в жизни у него появились люди, ради которых есть смыл трудиться. А еще он оказался на редкость отзывчивым парнем, первым откликавшимся на любую просьбу. Помочь перевезти вещи девушке-инвалиду? Навести порядок на территории интерната? Доставить собранные добрыми людьми детские вещи? Можно было не сомневаться, что Вовка вызовется первым. И руководитель Центра постинтернатного сопровождения при общественной организации «Домик Детства» Станислав Дубинин уверен, что Вовка Тормин – это пример того, как должна проходит социализация выпускника детского дома: «За это время он ушел от криминала, принимал участие во всех мероприятиях, стал настоящим лидером в Центре. И ему эта роль понравилась. Во время сборов стало понятно, что парню очень близка идея : «Своих не бросаем», он оказался настоящим товарищем. И еще – он легко организовывает ребят на любое дело –убрать в помещении Центра, приготовить что-то, помочь страшим. И все это – без конфликтов, без крика, просто он умеет убеждать. Стал посещать психолога вместе с другими ребятами. Думать о том, что с ним происходит. Парень просто менялся на глазах, что вызывало уважение. И главное – он хочет учиться. Принимать участие в нашем новом образовательном проекте, получить специальность, чтобы устроится на работу, чтобы нормально жить».

s-RIGObRVDk

А еще, например, у Вовки в этом году был первый за долгое время трезвый день рождения. С боулингом, кофе и шашлыком. И парню понравилось. За трезвую жизнь он в принципе боролся, как мог. Сам отправился в реабилитационный центр, например. И даже курить собирался бросить.

На суде в нем просыпается тот самый дух противоречия, который так часто портит жизнь парням со сложной судьбой. На все вопросы судьи: почему он не приходил отмечаться, парень только огрызался: «Бухал с друзьями». Уже потом, сопоставляя даты, мы просто хватались за голову: в этот день он помогал переезжать девушке-инвалиду, в другой – выносил старые вещи из квартиры волонтера.

«Почему он не сказал про это на суде? Возможно – растерялся, — говорит Станислав Дубинин. – Например, он не сказал и про то, что домой он приходил после 22.00 еще и по той причине, что в Центре часто поздно заканчивались занятия. Денег у парня не было, значит шел пешком. А спросить у нас – стеснялся. Другой вопрос- почему он вовремя не ставил в известность инспектора о смене места жительства. Скорее всего, как и многие наши ребята, не осознавал последствий. Особенности выпускников детских домов –они часто не умеют просчитывать ситуацию и на шаг вперед. Они же жили в системе, в которой все решалось за них. Они не приучены к ответственности. Другое дело, что суды и законы эти особенности –не учитывают. Не обязаны. А судьбы –ломаются».

Сам Вовка в перерыве в заседании, пока судья выносит приговор, говорит, что не хотел никого из нас подставлять и ввязывать в эту истории. В ожидании вердикта мы выходим на улицу, я курю и сигаретный дым пластами лежит во влажном воздухе. Кажется, мы молчим. Потом судья зачитывает приговор, в зал входит конвой и все становится понятно. Я забираю старенький Вовкин мобильный телефон, единственную ценность, которая оказалась у него в карманах. Мы скомкано прощаемся и опустошенные выходим на улицу, понимая, что проиграл не Вовка, а мы все.

Сейчас он в СИЗО, мы ждем апелляции, нам осталось несколько дней на надежду, которая говорят, умирает последней. Мы просто хотим, что у Вовки появился еще один шанс не попасть в те 90 процентов выпускников детских домов, которые так и не впишутся в нашу жизнь. Чтобы у него появился шанс учиться, таскать на плечах малышей, навещать брата Сашку, который любит его больше всех людей на земле, устроится на работу и прожить обычную, нормальную жизнь. Потому что он очень хороший, этот наш Вовка. Только –дурак. Но это лечится не зоной, а вниманием, терпением и трудом.

1LA2OrZwsUc

1 thought on “Вовка и СИЗО”

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.