Можно ли победить инфляцию
в условиях рыночной экономики?
Затяжной ипотечный кризис 2006-2008 г.г., охвативший Старый и Новый свет, серия банковских крахов, волна мошенничества, прокатившаяся по мировой банковской системе, в том числе, и конфуз французского банка «Сосьете женераль», когда его молодой сотрудник, под неусыпным оком «отцов-экспертов», «неожиданно» проиграл на бирже почти 5 млрд. евро, демонстрируют, прежде всего, низкий уровень компетентности и высокий уровень вороватости подавляющей части руководства современного бизнеса. Таково реальное, а не рожденное в лизоблюдской фантазии диссидентов, лицо рыночной экономики.
Оферта, франшиза, хеджирование, трансферт, фьючерс, форвард, своп, тренд, ипотека... Такими словами следует выражаться сегодня, чтобы производить впечатление на блондинок. Таков современный лексикон менеджеров, биржевых спекулянтов и комментаторов экономических новостей. Но практика показала, с какой бы скоростью не несся поток подобных слов в эфире, категориальный аппарат современной экономической теории столь же «понятен» инициаторам и жертвам экономических катастроф, как и китайская грамота. Нереальна ситуация, когда большинство собственников и их менеджеры знают и делают всё в точном соответствии с требованиями науки, а последствия таковы, будто экономикой управляет камикадзе или журналист «желтой» прессы исключительно ради того, чтобы раньше всех опубликовать сенсационный репортаж об очередном банковском крахе.
Это напоминает положение, которое сложилась и в современной медицине. Врач-троечник, выпускник института, знает, приблизительно, как можно назвать эту болезнь, точно знает, сколько денег можно «срубить» с больного, но не знает, как его вылечить.
Поэтому вполне закономерно, что ещё в мае 2008 г. журнал РБК поместил статью, в которой было отмечено, что все эти кризисы порождают у растущего числа людей обоснованные сомнения как в компетентности предпринимателей и их менеджеров, так и в способности рыночной экономики к саморегулированию БЕЗ ТРАГЕДИЙ. Действительно, если бы «специалисты» и их жертвы понимали суть экономических терминов, т.е. обозначенных ими явлений и процессов, то ценные бумаги «хеджировались» бы, а не прогорали, ипотека приносила бы людям квартиры, а не бездомность, а капитализация прибыли обеспечила бы процветание общества, а не кризисы и войны. Но ошибки-кражи приобретают все больший масштаб, кризисы учащаются, а конфликты обостряются. В связи с этим авторы из РБК лукаво задаются вопросом, а не пора ли вновь обратить внимание на учение Маркса?
Однако в информационном поле можно найти и иные утверждения отдельных экспертов. Все эти банковские крахи и «ипотечные кризисы» - суть компетентно организованные процессы, нацеленные именно на такой результат: конкурентов обанкротить, клиентов разорить, на трагичные социальные последствия внимания не обращать, чтобы затем без лишних переживаний скупить за смехотворные суммы предприятия-банкроты и дома, уже построенные по ипотеке. По такой схеме были разорены не только миллионы «тупых американцев», но и многие американские «звезды». Даже продав свои, еще не полностью оплаченные виллы и замки, «звезды» остались должны ипотечным банкам, поскольку массовый выброс любого товара на рынок вызывает его обесценивание. В июне 2008 г. экономические обозреватели с деланной скорбью сообщали о падении цен на недвижимость, особенно в США, но не говорили о том, что это и есть запланированное следствие ипотечного кризиса, и теперь крупные компании будут постепенно (чтобы раньше времени не поднялись цены) скупать дома и квартиры, а затем, вздув на них цены, продавать или сдавать их в аренду... бывшим владельцам.
Правда, по сообщениям некоторых информационных агентств, комиссия по ценным бумагам и рынкам США заинтересовалась ролью Уолл-стрит в кредитном кризисе. Теперь она долго будет выяснять «тайну Полишинеля»: находились ли такие рейтинговые агентства, как, например, S&P и Moody’s, под влиянием банков, продававших эти бумаги. По мнению комиссии, инвесторы были введены в заблуждение чрезмерно высокими рейтингами бумаг кредитных организаций. Комиссии, пока, удается делать вид, будто она не знает, что коитусы предпринимателей и контролирующих их органов в экономике развитых рыночных стран происходят систематически.
Т.е. показателем уровня компетентности менеджеров, в том числе и банковских, всегда было и остается не столько умение организовать собственное производство, кредитование населения и юридических лиц, сколько умение использовать в интересах своей фирмы некомпетентность, неинформированность конкурентов, вкладчиков, дольщиков, а по возможности и углубить их экономическое невежество методами маркетинга и PR, чтобы затем разорить их. Именно этот мотив отчетливо звучит в произведениях, например, Д.Карнеги, Д.Сороса, Ф.Партного.
Если считаться с опытом Карнеги, то получается, что, компетентный в делах бизнеса, человек должен уметь скрывать свои истинные намерения и всячески усиливать иллюзии «клиента» в том, что его интересы для фирмы важнее прибыли. Если руководствоваться мнением одного из наиболее удачливых финансовых спекулянтов (так предпочитает называть Сорос сам себя), то важнейшим мерилом компетентности предпринимателя и менеджера является их умение получить прибыль ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. Характеризуя своих коллег по рынку «производных», Ф. Партной писал, что «ободрать физиономию клиенту», т.е. разорить его, естественная цель торговцев диревативами. Учет возможных негативных социально-экономических последствий от проведенной подобной операции, жалость по отношению к разоренным странам, банкам, предпринимателям и потребителям является, по мнению Сороса, показателем вопиющей некомпетентности и профнепригодности бизнесмена.
Поэтому трудно отделаться от мысли, что современное мировое рыночное сообщество представлено, в основном, двумя типами субъектов: армией профанов и кастой бескомпромиссных, достаточно компетентных в области МОШЕННИЧЕСТВА эгоистов, большая часть списка которых умещается в традиционной ежегодной статье журнала «Форбс» о миллиардерах.
Как неоднократно отмечалось в литературе, суммарно, в развитых рыночных странах Европы и Америки ежегодно создаются и, соответственно, ежегодно банкротятся более 300 000 мелких и средних частных предприятий. Можно ли такой конвейер банкротств объяснить лишь природной некомпетентностью мелких собственников? Нужно ли преуменьшить роль банков в целенаправленном массовом разорении кредитополучателей, в потере жилищ более чем 2-мя миллионами американцев в ходе только одного ипотечного кризиса 2007-2008 г.г.?
Напротив, массовое ежегодное разорение кредитополучателей происходит только потому, что крупный бизнес и, прежде всего, ипотечные банки повсеместно, сознательно и планомерно разоряют мелких и средних собственников, пользуясь тем ресурсом, которым вообще не располагают субъекты мелкого и среднего бизнеса, рядовые кредитополучатели, а именно - монополизмом крупного бизнеса в информационной области, без чего вести успешную конкуренцию сегодня невозможно.
Например, телеканал РБК недавно объявил, что вышла в свет книга - очередное многоплановое исследование мирового рынка, которая будет открыто продаваться всего за... 57 000 рублей. Ясно, при такой цене эти «исследования рынков» не могут стать настольной книгой для большинства средних бизнесменов РФ, и это только усилит информационный контраст в обществе, если, конечно, подобные исследования сами не являются мистификацией, бизнес-проектом с тонкой рекламной «раскруткой».
В этих неравновесных условиях современные государственные руководители много говорят о необходимости оказания помощи мелкому бизнесу и даже ведут разговоры о выделении некоторого количества денег фермерам. Но, как показывает опыт, еще более щедрые подачки государство раздает предприятиям монополизированного сектора, в том числе и крупнейшим банкам. Собственно, такова одна из функций Федеральной резервной системы США, предоставляющей прогоревшим банковским монополиям кредиты «реинвестирования» на условиях ниже рыночных.
Не раз уже и не два развитые рыночные государства спасали от банкротств крупные «национальные» компании за счет дефицита бюджетов, т.е. за счет кармана налогоплательщиков. Так было, когда предбанкротные состояния и крахи переживали фирмы-гиганты, например, «Боинг» «Энрон», «Пармалат», «Алиталия», крупнейшие ипотечные банки США (такие как «Братья Леман») из-за некомпетентности их собственников, мошенничества их менеджеров, оплативших банковские и аудиторские лжепроверки. Нынешний ипотечный кризис превратился в золотое дно для крахнувших фирм. Так, центробанк Европы, уже в августе выдал европейским банкам 166 млрд. евро кредитов по ставке в 4%, что на 6% ниже уровня межбанковских кредитов. ФРС США уже к середине 2008 г. понизила свою учетную ставку до 5,75% и выделила только на скупку ипотечных облигаций 43 млрд. долл. А некоторым, особо «просчитавшимся» банкам, ФРС США фактически просто подарила более 2 млрд. долларов для покрытия дефицита ликвидности. Ясно, что мелкий и средний бизнес никогда не получит таких сумм, какие бы трудные времена он не переживал.
И в РФ государство уже настолько срослось с крупным бизнесом, что тратит миллиарды на спасение крупных банков-банкротов и их мошенников-менеджеров. Правда, российская действительность дополнена более интенсивным, чем на Западе, «рейдерством», отстрелом конкурентов, крупных чиновников и журналистов. Это позволяет делить государственные подачки на меньшее число претендентов.
Сегодня людям, не желающим попадать в бесплатную мышеловку банкротства, можно получить много полезных сведений из книг, посвященных анализу того или иного опыта мошенничества в рыночной экономике: «Кризис мирового капитализма» (Сорос), «Большая банковская война», «Мошенничество», «Анти-Карнеги», «Менеджер мафии», «Маркетинговые войны», «ФИАСКО», «Налоговые схемы, за которые посадили Ходорковского», «Шайка воров с Уолл-Стрит», «Аферы в кредитно-финансовой сфере», «Куда подевались все лидеры?» (Якокка) и т.д. Читать эти откровенные книги необходимо, поскольку книжный рынок перенасыщен комплиментарной «серьезной литературой» для формирования рыночных простофиль. К подобным книгам можно отнести, практически, все книги Карнеги, Семюэльсона, Макконелла, Менкью и других, менее популярных авторов, написавших цинично откровенные книги-наставления: «Как убедить кого угодно в чем угодно», «Как продать что угодно, кому угодно», и т.д., создающие у простофиль ощущение легкой постижимости рыночно-биржевых «премудростей».
Но политика активной дезинформации не снимает с невежд их собственной вины за экономико-терминологическую безграмотность. Ясно, что жертвы «пирамид», ипотеки, ПИФов и просто банкротств, произошедших за последние годы, не имели научных представлений о том, ради чего банки предлагали им «выгодные» условия кредита, в том числе и по ипотеке, поскольку читали мало и редко.
Точно так обстоит дело и с проблемой инфляции. Каждый раз, когда рядовые потребители видят возросшие цифры на ценниках, они уверенно ставят диагноз - инфляция. И, как ни странно, но подобное «понимание» их успокаивает. Крупных предпринимателей тоже устраивает такое объяснение: цены на их товары растут потому, что «разгулялась инфляция». В вопросе о причине существования инфляции большинство находится в плену детской логики, согласно которой ветер дует потому, что качаются деревья. Следовательно, необходимо и полезно выяснить, что такое «инфляция», которая способна гулять сама по себе и, тем самым, «вздувать» цены на все товары.
К вопросу о понятии
Борьба с инфляцией повсеместно безрезультатна, прежде всего, потому, что подавляющая масса людей, реально страдающих от инфляции, знает о ней не более, чем сказано в дефиниции. Собственно, этим, в решающей мере, и объясняются их потери. Очень часто верхом учености объявляют умение дать предельно краткое определение инфляции, которое легко запоминается и делает всех одинаковыми «знатоками» проблемы. Многим политикам льстит то обстоятельство, что определение инфляции, которое они слышат из уст «эксперта» от РБК, совпадает с тем, которое они выучили еще в школе. Однако, заучив кастрированное, т.е. лаконичное определение инфляции, а затем, вступив в министерскую должность, современные политики сталкиваются с реальным чудовищем инфляции, которое тем плодовитее на проценты роста, чем больше вокруг него некомпетентных «борцов» с инфляцией.
Современные обыватели воспринимают инфляцию покорно, безропотно, как природное бедствие лишь потому, что твердо уверены в своей неспособности осмыслить книжные теоретические премудрости, которыми жонглируют эксперты. Выслушав словесно-пулеметную очередь телевизионных «экспертов», в большинстве случаев похожих на монолог цирюльника Голохвастого с Крещатика о человеке, «который вченый…» и, поняв, что все настолько непонятно, что аж страшно, подавляющая масса телезрителей свое непонимание относит только на счет своей же «невчености». Люди не могут поверить, что «эксперты» льющие экономическую демагогию с экрана, сами ни в чем не разбираются, а произносят только те слова, за которые платят.
Практически во всех современных учебниках экономики указывается, что слово инфляция, в переводе с латыни, - это медицинский термин, применявшийся в глубокой древности для обозначения вздутия переполненного кишечника, но перекочевавший в экономическую литературу для обозначения «вздутия» денежных каналов обращения, якобы, в результате переполнения их денежной массой.
Но, чаще всего, термин инфляции применяется для обозначения факта обесценивания денег. Правда, в некоторых учебниках всё же отмечается, что между уровнем цен и уровнем инфляции есть определенная связь, и что повышение цен, хотя и не всякое, тоже ведет к росту инфляции. Некоторые авторы считают, что, если цена на продукты растет за счет реального роста себестоимости, то это не инфляция, а если цена на товар растет в результате, например, ажиотажного спроса, то это способствует росту инфляции. Эта точка зрения не убеждает, поскольку при любом повышении цен покупательная способность наемных работников уменьшается, т.е. уменьшается покупательная сила денег, находящихся в распоряжении большинства покупателей.
Если вся автомобильная промышленность перейдет на выпуск одних только «Бентлей» и «Ролл-Ройсов», то совершенно ясно, что денежные накопления огромного числа автолюбителей обесценятся, хотя цена на автомобиль первоначально может и не будет отклоняться от его объективной стоимости. Т.е. независимо от объяснения причин, по которым происходит рост цен (рост издержек производства и обращения, или рост аппетита товаровладельца), неизбежно падение покупательной способности потребителей, т.е. обесценивание их денежных накоплений, следовательно, уместно говорить об инфляции.
Многие авторы предпочитают определять инфляцию как своеобразный «порочный круг». Дескать, эмиссия денег правительством приводит к их обесцениванию, что влечет за собой повышение цен товаровладельцами, а повышение цен вынуждает правительство увеличивать эмиссию и… так до бесконечности. Этот «круг» можно описать и в другой последовательности. От этого ничего не изменится, например: повышение цен ведет к обесцениванию валюты, а это вынуждает правительство осуществлять эмиссию, что ведет к дальнейшему обесцениванию денег, а обесценивание денег... и т.д. Ясно, что такая «кольцевая» интерпретация природы инфляции порождает иллюзию отсутствия первопричины её возникновения и делает невозможной выработку стратегии борьбы с ней. Но поскольку во всех случаях, говоря об инфляции, авторы, в конечном итоге, приходят к выводу об обесценивании денег, то можно сделать предположение, что обесценивание денег есть следствие, вызванное совокупностью причин разной степени близости к следствию. Образно говоря, инфляция имеет «хвост», уцепившись за который, можно вытащить на свет всего «зверя».
Одной из методологических причин низкой эффективности борьбы с инфляцией является сам термин «инфляция», уводящий от изучения подлинных причин существования, т.е. сущности явления, к описанию различных внешних сторон «вздутия» каналов денежного обращения. Особое внимание во всех учебниках и монографиях уделяется количественному исследованию динамики инфляции. Но если бы подобный метод имел исчерпывающую научную ценность, то он помогал бы и в других важных областях, например, при лечении раковых заболеваний. Медики только и делали бы, что совершенствовали методику подсчета численности раковых клеток, а из динамики их размножения пытались бы вывести принцип лечения и не ломали бы голову над причиной возникновения самого заболевания. Иными словами, сегодня в экономической теории нет должного баланса между качественным и количественным анализом явлений.
Пристрастие авторов к анализу колебаний величины инфляции объясняется достаточно просто. Относительно точные данные о динамике обесценивания тех или иных валют помогают валютным спекулянтам определять величины колебания курсов валют относительно друг друга и периодически получать миллиардные прибыли от игры на валютных биржах. В связи с этим, легко ответить на вопрос: могут ли существовать крупные финансисты, заинтересованные в устранении инфляции? Нет, не могут. Следовательно, всегда найдутся финансисты, способные патронировать такое направление «развития» экономической теории, которое бы исследовало исключительно количественные аспекты инфляции, но не предпринимало бы попыток найти научный ответ на вопрос о причине её существования, т.е. о сущности инфляции.
До тех пор, пока существуют различия между игроками бирж в адекватности их инфляционных ожиданий, до тех пор на валютных биржах будут выигрываться и, соответственно, проигрываться крупные суммы, а потому сущность инфляции будет оставаться «загадкой» для официальной рыночной экономической науки. Именно по этой причине руководство некоторых развитых стран сегодня весьма положительно отзывается об идее создания новых региональных валют (единой латиноамериканской, единой африканской). Это поможет размыванию экономического суверенитета и позволит включить в мировую биржевую игру много молодых и неопытных участников валютно-биржевых торгов и, следовательно, получать опытным игрокам на валютных биржах дополнительные доходы, ускоряя инфляцию молодых региональных валют.
Таким образом, казалось бы, достаточно формальное дело выработки дефиниции инфляции, на самом деле, является довольно важным моментом удержания основной массы населения земного шара в состоянии беззащитности перед теми, кто на эмпирическом уровне дошел до понимания мошеннической сущности инфляции и пользуется ею как инструментом для систематического получения денежной прибыли в особо крупных размерах из… некомпетентности большинства сограждан.
Может ли быть слишком много денег?
Как известно, современная медицина научилась надежно излечивать многие формы вздутия кишечника. Медики точно знают, какие именно токсины, микроорганизмы, паразиты порождают те или иные кишечные «вздутия» и, следовательно, какова тактика борьбы с конкретной болезнью. Более того, метод вакцинации, приемы санитарии позволяют врачам надежно избавить людей от многих тяжелых кишечных заболеваний, что еще больше укрепляет авторитет медицины как науки, способной предвидеть.
Если же обратиться к рыночной экономической теории, то здесь нет признаков, позволяющих относиться к выводам современных борцов с инфляцией, как к научным, т.е. нашедшим практическое подтверждение. Беспрерывный рост инфляции есть практическое доказательство беспомощности современной экономической рыночной теории, так и не обнаружившей ни «микроба» инфляции, ни создавшей «сыворотки» против него. За ДВЕСТИ лет разговоров о необходимости борьбы с инфляцией нет никаких реальных побед на этом поприще. Оказалось, что при современном однобоком развитии общественного сознания легче вернуть на исходный рубеж марсоход на Марсе, чем двинуть в обратном направлении инфляцию на Земле. Именно в силу этого обстоятельства в современной экономической теории господствует самая поверхностная (из всех возможных) концепция, объясняющая инфляцию переполненностью каналов обращения бумажными купюрами.
Если же принять в качестве истинного это детское «определение», то можно обнаружить серьезное противоречие.
Финансовое изобилие не может означать ничего иного, кроме того, что КАЖДОЕ физическое и юридическое лицо обладает достаточным количеством денежных средств для удовлетворения ВСЕХ своих производственных и личных потребностей. Почему и кого должно беспокоить «в поте лица» достигнутое денежное изобилие в руках, например, шахтеров, учителей, врачей, военных? Ведь ясно, что при избыточном уровне финансовой обеспеченности всего населения исчезнет и отложенный спрос, и, следовательно, «перепроизводство» товаров. Сколько бы товаров не появилось на рынке, они не встретят неплатежеспособного потребителя.
Огромное количество автолюбителей искренне хотело бы иметь в своем распоряжении, по меньшей мере, «Мерседес», но не имеет его лишь по причине нехватки денежных средств. В РФ задачу приобретения престижных «авто» легко решают, прежде всего, взяткодатели, а уж потом и взяткополучатели. Видимо, учитывая узость этого последнего социального слоя и намерение администрации РФ бороться с ним, руководство фирмы «Мерседес-Бенц», пока, не увеличивает производство своих автомобилей, хотя все материально-технические условия для этого есть.
Большинство жителей планеты, отдающих работе все свои физические и моральные силы, покупают всегда только самые дешевые, часто залежалые товары, но не потому, что не хотят лучшего, а потому, что у них нет достаточного количества денег. Дайте людям больше денег, взывал в свое время Кейнс к политикам и бизнесменам, и люди будут покупать много и самое дорогое, при этом предприниматели получат растущую массу прибыли, а правительство рост ВВП.
Если бы у молодых людей в странах с рыночной экономикой было бы достаточно денег, то в этих странах не было бы демографической проблемы, не снижался бы процент детей в общей массе населения. Именно «рыночная развитость» обрекает миллионы молодых пар откладывать брак и рождение детей до той поры, когда уже придется покупать чужую яйцеклетку и оплодотворять её в пробирке. Ксения Собчак как- то разоткровенничалась на телевидении в том духе, что капитализм - это лучшее противозачаточное средство. Немного найдется людей, у которых К. Собчак не вызывает чувство, мягко говоря, неприязни. Но в данном случае, её наблюдение - истина высокого уровня. На какие только издевательства над собой не соглашались участники её «реалити шоу», на какие унижения не шли молодые люди в передачах «За стеклом», «Дом-2», чтобы решить вопрос денег и жилья, не понимая, что в этих играх у них практически нет шансов на победу. Годы, проведенные в «застеколье», уже начали сказываться на судьбах некоторых искателей счастья самым печальным образом.
Казалось бы, какое решение может быть разумнее для успешного решения демографической проблемы, чем дать молодым влюбленным жилье? Ведь в СССР комсомольские свадьбы на предприятиях обычно сопровождались дарением жилья от имени парткома и профкома, и это не делало из молодых комсомольцев тунеядцев.
Но развитое рыночное общество, движимое своими принципами, не сможет вырваться из «прокрустова ложа» самовымирания. Демографическая история Японии, Германии, Италии и многих других развитых рыночных стран показывает, что данную проблему не способен решить и социально-ориентированный, а тем более, развитой либеральный рынок.
В современном рыночном обществе достаточных денежных средств нет у большинства потребителей и предпринимателей. И это не случайность. Крупные банки, пропуская через себя практически все деньги общества, превращают их в кредитные деньги и, следовательно, не могут допустить такого положения вещей, при котором мелкие и средние бизнесмены могли бы обходиться без кредитов. Иными словами, денежное изобилие, а тем более денежная переполненность в условиях развитой банковской системы - вещь практически недостижимая для подавляющей части рыночного общества. Об этом заботятся сами крупные банки. Финансовый кризис 2008 г. убедительное тому доказательство.
Если сейфы ВСЕХ предпринимателей были бы переполнены деньгами то, какие бы циклопические замыслы не созрели в их сознании, им бы не пришлось тратить время на поиски кредита, не нужно было бы тратить годы на переговоры по поводу создания акционерных обществ, аккумулирующих чужие капиталы.
Следовательно, то, что обычно называют «переполнением каналов», инфляцией, на самом деле есть погоня большинства людей за утопической моделью социально-ориентированного рынка, т.е. попытка создать финансовую систему, за которую ратовали еще Джон Ло и Д.М. Кейнс. Но в том-то и дело, что если, например, в частной собственности Билла Гейтса числится несколько десятков миллиардов долларов, то это означает, что остальные не имеют никаких прав на эти деньги, кроме как попросить их в долг. Слишком много денег в рыночном обществе есть лишь в статистических выкладках, и они могут войти в сферу обращения, но не в меру потребностей общества, а в меру расторопности, жадности, хитрости частных владельцев временно «свободных» финансовых масс. Как, когда и сколько этих денег попадет в каналы обращения, образно говоря, не ваше собачье дело, дорогие рядовые читатели. Это всецело область забот банкиров. Низкая социально-экономическая эффективность подобной системы очевидна для некоторых ученых, но не для монополистов.
Оценивая вредоносное влияние низкой покупательной способности населения на развитие экономики, Кейнс писал:
«Одна лишь недостаточность эффективного спроса может привести и часто приводит к прекращению роста занятости еще до того, как будет достигнут уровень полной занятости. Недостаточность эффективного спроса будет мешать росту производства, несмотря на то, что предельный продукт труда все еще превышает величину предельной тягости труда при данном уровне занятости.
Более того, чем богаче общество, тем сильнее тенденция к увеличению разрыва между фактическим и потенциальным объемом производимой продукции, следовательно, тем более очевидны и возмутительны недостатки экономической системы. Дело в том, что бедное общество предпочитает потреблять значительно большую часть своей продукции, так что даже весьма скромный уровень инвестиций будет достаточным для обеспечения полной занятости, в то время как богатое общество должно отыскать значительно более широкие возможности для инвестирования с тем, чтобы склонность к сбережениям его более богатых представителей была совместима с занятостью его более бедных членов. Если в потенциально богатом обществе побуждение инвестировать слабо, тогда, несмотря на его потенциальное богатство, действие принципа эффективного спроса заставит это общество сокращать объем производимой продукции, пока оно, несмотря на свое потенциальное богатство, не станет настолько бедным, что значительно сократившийся излишек дохода над потреблением придет в соответствие с его слабым побуждением к инвестированию».
Если перевести на русский язык основную мысль Кейнса, то получится, что современное «богатое общество» ведет себя как собака на сене и, при наличии в банковских сейфах крупнейших предпринимателей обильных инвестиционных средств для обеспечения роста занятости населения, богатое общество НЕ ДЕЛАЕТ инвестиций, находя «благовидные» объяснения, в том числе и «антиинфляционного» характера. Современные крупные предприниматели предпочитают «прокручивать» гигантские суммы денег в казино, на биржах, не выпуская их в реальное производство, не тратя эти деньги на создание рабочих мест, а пытаясь увеличить массу своих денег за счет одних лишь финансовых спекуляций. Кейнс упустил из виду, что из двух возможных вариантов действия: производство или финансовая спекуляция, крупные предприниматели всегда выбирают спекуляцию. Ничем иным невозможно объяснить тот факт, что частные СМИ ежедневно и помногу раз возвращаются к биржевой информации, а у крупных бизнесменов биржевые индексы вызывают интерес больший, чем прогноз погоды у летчиков.
Утверждение, что биржевые индексы отражают деловую активность - обычный PR, применяемый для маскировки наркотической зависимости предпринимателей от гигантского казино под названием «биржа». Разумеется, на биржах совершаются порой и настоящие сделки, но это происходит лишь тогда, когда наступает период недостаточно явных «трендов», т.е. низких уровней спекулятивных колебаний на рынке ценных бумаг. В самих же сделках наибольший интерес для участников представляет не её содержание, а игры на «обдирание физиономий» наименее компетентным игрокам во «фьючерсы», «форварды», «свопы», «производные» и др. азартные игры.
Главная ошибка Кейнса состоит в том, что он дает советы рыночной системе, для которой низкий платежеспособный спрос основной массы населения - имманентен, т.е. присущ органично и не может быть устранен, пока существует рыночная система. Каждый раз, когда на Западе заводят разговор о необходимости подъема эффективности экономики, прежде всего, поднимают вопрос, в лучшем случае, о стабилизации величины заработной платы пролетариев.
Правды, в сознании российского обывателя царит миф о высоких заработных платах, выплачиваемых там «на Западе». Но философия Шуры Балаганова потерпит фиаско, если учесть величины зарплат всех нелегальных «гастарбайтеров», т.е. основной массы современных полурабов в самых развитых демократических странах мира, а так- же зарплаты, например, украинских, китайских, российских и т.д. рабочих, работающих на американских, японских, немецких заводах, построенных на территориях Украины, РФ, Китая, Индии, Мексики, Таиланда... Но ведь никто не будет считать американцем русского рабочего, работающего на заводе «Форд» в РФ, и учитывать величину его заработной платы при расчете средней американской заработной платы.
Тем не менее, с теоретической точки зрения, т.е. с точки зрения абстрактной утопической модели гармоничного рыночного общества, Кейнс прав: если бы у руля инвестиционного механизма стояли преимущественно адекватные люди, а не биржевые игроманы, то рост спроса подсказывал бы им единственно здравое решение: увеличение производства, а вместе с ними рост занятости населения и, следовательно, общий рост покупательной способности, рост удовлетворения потребностей и ослабление социальной напряженности. Абсолютное же большинство предпринимателей, тем более крупных, всегда отвечает на рост потребительского спроса… РОСТОМ ЦЕН, т.е., коротко говоря, инфляцией.
Кейнс напрасно надеялся, что уроки «великой депрессии» 20-30-х годов пойдут на пользу крупному капиталу, и что для обеспечения бескризисного развития рыночной экономики достаточно будет логически стройно описать очевидные вещи. Кейнс наивно полагал, что рост количества денег в руках основной массы населения не вызовет бурного роста инфляции. Но из всех политиков Запада, слыхавших о теории Кейнса, пожалуй, только Гитлер и Рузвельт прислушались к некоторой части его советов и воплотили на практике теорию «полной занятости» населения, правда, в варианте тотальной мобилизации, но не во имя расширения потребительского рынка и социального спокойствия, а с целью подготовки экономик своих стран к следующей войне за передел мирового рынка. Необходимо признать, что и в рузвельтовском, и в гитлеровском варианте тотальная мобилизация трудящихся способствовала росту объемов производства, а карточная система притормозила инфляцию. Но, как только после войны карточная система в рыночных странах была отменена, инфляция стремительно преодолела рекомендованные Кейнсом величины. Теория Кейнса была посрамлена.
И вновь рыночная экономическая теория стала объяснять инфляцию эмиссией купюр, «переполненностью каналов обращения денежной массой».
Это тем более странно, если присмотреться к финансовым пристрастиям олигархов. Нет такой суммы денег, которой побрезговал бы олигарх. Олигарха, как известно, устроит любая, бесконечно большая сумма денег, если она находится в его частной собственности, и он не будет считать такое положение вещей переполнением своих финансовых каналов. Но на этой почве возникает очередное противоречие. Каждый олигарх, взятый в отдельности, не испытывает никаких неудобств от большого количества денег, обращающихся внутри его монополии. Но сумма всех капиталов страны, и, тем более, динамика роста «денежных агрегатов», по оценкам ОФИЦИАЛЬНЫХ теоретиков, оказывает инфляционное давление на рынок. Т.е. с одной стороны, олигархи, в частной собственности которых находится большая часть денег страны, намерены лишь повышать темпы накопления денег на своих счетах, а с другой стороны, с точки зрения официальной рыночной экономической теории, рост темпов увеличения «денежных агрегатов», т.е. денежной массы во всех её ипостасях и есть инфляция.
Дело здесь в том, что конкуренция, неустранимая в условиях рыночной экономики, формирует в эгоистическом сознании олигархов стойкое убеждение, что переполненными могут быть только ЧУЖИЕ денежные каналы, что слишком много денег может быть только у покупателей. А олигарху денег всегда катастрофически не хватает. Поэтому рыночные демократические правительства и помогают в условиях кризиса, прежде всего, олигархам.
Повышая цены на свои товары, каждый олигарх, тем самым, хоть на мгновение, но улавливает в свой карман деньги потребителей, которые другой олигарх намеревался сделать своими. Естественно, все олигархи думают одинаково и не дают друг другу выйти вперед за счет (нехитрого приема) повышения цен на свой товар. Поэтому цены на «свободном» рынке всегда повышаются синхронно без специального сговора между олигархами.
Но в рыночной экономике так думают не только олигархи. В рыночной экономике практически невозможно найти субъектов, начиная с наемных работников и кончая чиновниками, которые считали бы, что существуют неприлично большие суммы денег, от которых необходимо отказаться добровольно, чтобы не переполнять пресловутые каналы обращения. В рыночной экономике практически все население борется за повышение зарплаты, озабочено своеобразной «нумизматикой», и потому количество денег в «кубышках» и на персональных счетах в банках из века в век неуклонно растет. А поскольку в рыночном обществе практически нет индивидов, которых можно было бы испугать количеством денег, постольку каждую свободную «денежку» люди, еще не перешедшие в слой маргиналов, вкладывают не в рост личного потребления, а в банки, в «ценные бумаги», чтобы еще быстрее росла денежная масса в их руках.
Но предприниматели и особенно олигархи знают и об этом пристрастии своих вассалов-покупателей и дают на все их потребности один ответ: повышают цены.
С абстрактно теоретической точки зрения, общность людей, обладающих неограниченной покупательской способностью, т.е. неограниченно большой суммой денег, и есть рыночное общество якобы всеобщего благоденствия, в котором индивиду якобы неведомы муки неудовлетворенной потребности, тем более, в хлебе, зрелищах, туалетной бумаге и стимуляторах. Но оказывается, как только общество «нумизматов», действительно, начинает приближаться к этой вожделенной цели, цель начинает, подобно горизонту, удаляться от общества благодаря инфляции. Как показала вековая практика, олигархов не беспокоит, что обесценивание денег ведет к снижению объемов продаж и кладет начало очередному кризису «перепроизводства» при массовой неудовлетворенности спроса. Они знают, что у них есть пропагандистская «палочка-выручалочка» в виде тезиса о том, что государство напечатало слишком много денег.
Расчет делается на то, что большинство обывателей не знает, что самое захудалое государство живет и действует на основе бюджета, который предполагает наличие баланса между доходами и расходами. Даже тогда, когда расходы госаппарата превышают доходы, это происходит, как правило, гласно. Напротив, как показывает историческая практика, крупные частные фирмы, банки ставят общество перед фактом повышения цен или своего банкротства - неожиданно, ввергают финансовые системы стран в глубокий кризис - внезапно.
Строго говоря, при современных объемах денежной эмиссии рыночными демократическими государствами, уровне развития средств контроля, то количество денег, которое обращается на рынке не может порождать инфляцию в той мере, с которой все мы сталкиваемся на практике. Даже если предположить, что государство в повседневной жизни периодически переплачивает депутатам, чиновникам, военным, полицейским, спецслужбам и др., то все равно нет никаких причин для того, чтобы произошло обесценивание денег. Эти деньги не сваливаются на экономику в виде оползня или тайфуна. Они частично попадают в «кубышки», тратятся на рынке, их добровольно отдают банкирам «на сохранение». Так что со стороны государств развитых стран никаких снежно-денежных лавин, способных засыпать кассовые аппараты в магазинах, операционные залы в банках, в ближайшем будущем возникнуть не может.
А вот если проанализировать механизм расчетов государства с предпринимателями за поставку военной продукции, практику ценообразования на предприятиях ВПК и политику лоббирования интересов крупных военных фирм в Пентагоне, сенате и конгрессе США, то станет ясно, что именно предприниматели вынуждают государство печатать дополнительно циклопические массы купюр.
Сторонники эмиссионной концепции возникновения инфляции предпочитают использовать, в качестве доказательства своей правоты, примеры из истории России, связанные с периодами правления Керенского и Ельцина. Методика, используемая в этом случае для введения читателей в заблуждение, проста и опирается на то, что и бешеный рост цен и эмиссионная гиперактивность правительства Керенского, безусловно, имели место. Вроде бы, не о чем спорить. Однако, пользуясь методологической инфантильностью большинства читателей, легко поменять местами события, особенно если в реальной действительности от наступления одного события до наступления другого события в инфляционной практике проходит, в лучшем случае, несколько часов, а то и минут.
Действительно, два самых мощных инфляционных всплеска в истории России связаны с пришествием во власть, т.н., демократов-рыночников, либералов. Сторонники эмиссионной концепции инфляции стараются представить дело так, как будто в феврале 1917 года правительство Керенского сначала начало печатать неоправданно много денег, а уж потом бедные предприниматели были вынуждены поднимать цены на пушки, снаряды, шинели, сапоги, хлеб и т.д. Многие современные авторы стараются убедить читателей в том, будто сама война разгоняет темпы инфляции, а не эгоизм предпринимателей, спешащих всю свежую эмиссионную «наличку» оприходовать на своих счетах при помощи роста цен на военное снаряжение. Современная историография систематически запрягает фактологическую телегу последствий впереди «клячи истории» - причин.
Поэтому вполне закономерно, что в исторических спекуляциях именно Керенский остался главным виновником первой в истории России гиперинфляции, а Ельцин - вторым, хотя, часть вины за бешеное обесценивание денег Ельцину, старому партийному пройдохе, удалось возложить на «козлят отпущения», Гайдара и Чубайса.
Однако, по странной «тоже логике», забывают, что ни Керенский, ни Ельцин не имеют никакого непосредственного отношения к росту цен. При всей мерзостности их натур, цены на товары они повышать не могли. Разумеется, они были политическими гарантами, стоящими на страже интересов предпринимателей, но политиками, а не финансистами. И демократ Керенский в июле 1917 г., и демократ Ельцин в октябре 1993 г., как политики, энергично и умело расстреляли многотысячные демонстрации трудящихся в столицах России. Как политики они могли и обязаны были это сделать. Но невозможно строго научно сформулировать причину, по которой бы юрист Керенский и строитель-волейболист Ельцин приняли бы решение об эмиссии такого гигантского количества денег, когда бы темпы их обесценения достигали сотен процентов в сутки. Современные историки просто констатируют факт, дескать, такие темпы имели место и этого достаточно для окончательных выводов.
Между тем, следует иметь в виду, что после падения царизма, власть над экономикой России безраздельно перешла к российским ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ. Исключив феодалов из игры, российская буржуазия в одночасье осуществила то, что только и могут сделать предприниматели сразу для мгновенного увеличения своих прибылей. Они подняли цены на ВСЁ, в первую очередь, на военные припасы.
Основной замысел либеральной экономической реформы 1991 г. после свержения власти Советов в СССР, заключался в том же, в чем и замысел февральской революции 1917 г. Строго говоря, для перевода страны на рыночные рельсы, от Ельцина и Гайдара большего и не требовалось: предоставить реальную повседневную экономическую власть ТОЛЬКО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ. Всем остальным гражданам РФ была вручена пустышка: ваучер и право один раз в четыре года опустить бумажку за того или иного президента - гаранта режима всевластия предпринимателей. Как показала практика, все последующие управленческие инициативы Гайдара были абсолютно излишни. Предприниматели некоторое время эксплуатировали тщеславие Гайдара и позволяли ему делать вид, что они, предприниматели, лишь дисциплинированные исполнители гайдаровской программы «шоковой терапии».
Совершенно очевидно, что из всех стратегических концепций развития экономики наименьшего ума требует концепция «отпуска цен на свободу». Гайдар взял на себя функцию деревенского дурачка, объявляющего о пожаре в деревне после того, как уже сгорела половина деревни. «Мальчишу-плохишу» до сих пор приятно сознавать, что именно он «отпустил цены на свободу». Попробовал бы он их не «отпустить».
Факты истории свидетельствуют, что на следующий день после победы демократии в РФ, в августе 1991 года, все российские предприниматели вновь занялись решением задачи, естественной для бизнеса - взращиванием цен. Фактически это была единственная задача, которую предприниматели РФ способны были решить компетентно. За четыре месяца, «последовавшие после» поражения ГКЧП, предприниматели подняли все цены в РФ в сотни раз, хотя промышленное производство упало на 50%. Для оплаты администрации президента, его чиновников, депутатов и министров, силовых структур Ельцину потребовалась бешеная работа печатного станка. Спустя 70 лет после окончания гражданской войны по территории СССР вновь галопом понеслась инфляция.
182 миллиарда трудовых рублей, лежащих на «сберкнижках» граждан СССР, обесценились полностью, утратив какую бы то ни было покупательную способность. Население превратилось в самых дешевых, т.е. лучших в мире пролетариев. В большинстве случаев зарплата им не выплачивалась по 6 месяцев и более.
Таким образом, самые грандиозные приступы инфляции в мировой экономике ВСЕГДА начинались по инициативе сторонников либеральной демократии, т.е. стремительным подъемом цен без какого-либо учета покупательной способности государства и рядовых потребителей, и только после этого начиналась гонка печатного станка за ростом цен.
Практика борьбы с ростом цен Путина, Медведева, Грефа, Кудрина, Лужкова доказывает, что в условиях рыночной экономики усмирение инфляции невозможно вообще. Пока жив хоть один предприниматель, цены будут расти, следовательно, покупательная способность денег будет снижаться. Если прислушаться к заявлениям президентов, парламентариев, министров всего мира, то, при всей их продажности, легко заметить, что именно они, худо-бедно, обеспокоены ростом цен и разрабатывают планы борьбы с инфляцией. Все предприниматели, в лучшем случае, заявляют, что они поднимают цены на свою продукцию лишь потому, что... растут цены.
Нетрудно понять олигархов, владельцев СМИ, предпочитающих издание и продажу литературы, стимулирующих научную среду, представляющую причины возникновения инфляции в противоположном порядке.
Сегодня, спасая вороватую и некомпетентную свору крупных банкиров, вопящих об отсутствии активов, государство вынуждено вбрасывать в обращение денежные резервы и печатать новые порции денег для их банков. Т.е. печатный станок в рыночной экономике работает с наибольшим напряжением не тогда, когда разыгрывается аппетит даже у такого дремучего президента, как Буш, а тогда, когда расшалившиеся олигархи поставили экономику страны на грань катастрофы.
Как показывает всемирный опыт, никогда государство не выплачивало и не будет выплачивать своим полицейским, чиновникам и военным суммы, достаточные для приобретения, например, «бентлей». А поскольку чиновники, таможенники, налоговики и полицейские всё-таки приобретают эксклюзивные «авто» и виллы, то становится ясно, что источником «переполнения» карманов многих госслужащих деньгами, т.е. каналов обращения, являются сами ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ. По сообщениям СМИ, сумма взяток, полученных госслужащими РФ, в том числе и военными, существенно превосходит суммы, предусмотренные госбюджетом для оплаты труда всего государственного аппарата, включая и президента. Западная фемида только и делает, что пытается с разной степенью успеха посадить за взятки то государственного канцлера, то премьер-министров, то целых президентов некоторых развитых стран. Чаще всего это не удается. Например, когда итальянский суд попытался осудить Берлускони, тот умудрился навязать парламенту принятие закона о неподсудности премьер-министра. Когда украинский парламент попытался в августе 2008 года понять, как и по какой цене Ющенко продавал украинские танки и снаряды режиму Саакашвили, «совершенно случайно» в районе украинского города Луганска за три дня взлетели на воздух практически все артиллерийские склады.
Таким образом, совершенно очевидно, что переполнение карманов крупных госслужащих взятками есть дело рук слоя предпринимателей, прежде всего потому, что они и являются держателями основной денежной массы в любой развитой стране, именно они снабжают деньгами основную массу нахлебников всех видов, начиная с лакеев и, кончая, лакействующими политиками, партийными и профсоюзными боссами.
Разумеется, могут сказать, а какая разница, каким образом происходит переполнение каналов обращения деньгами, по глупости государства или жадности бизнесменов. Главное, что каналы переполняются. Но тогда нужно объяснить, почему сегодня, под крики об огромной нехватке денег во всех развитых странах и требованиях немедленно допечатать и раздать частным банкам астрономическое количество купюр, инфляция во всех странах продолжает успешно расти? Не потому ли, что между массой денег и инфляцией никогда не существовало прямой механической, жесткой связи, подобной связи шестерен в трансмиссии?
Однако, если учесть, что основная масса денег и механизм ценообразования в рыночных демократических странах монопольно сосредоточены в руках крупных предпринимателей, то становится понятнее, почему и при излишках, и при недостатках денег, инфляция не затихает ни на минуту. Т.е. концентрируя в своих руках постоянно растущие массы денег, предприниматели постоянно увеличивают цены, стремясь, тем самым, увеличить темпы выкачивания зарплат из карманов потребителей, а взятками прикармливают государственный аппарат, превращая его «де факто» в управляемую «крышу», чтобы увековечить сложившееся положение вещей.
Поэтому, провозглашенная Путиным и Медведевым борьба с коррупцией в РФ есть, прежде всего, PR-акция, чтобы усилить иллюзию претворения в жизнь идеи о «правовом государстве», чтобы вывести государственный аппарат из-под общественной критики, но не из подчинения взяткодателям.
Современное руководство РФ фактически призналось на людях, что настоящая власть в рыночном мире, тем более финансовая, принадлежит олигархам и даже более мелким взяткодателям. Просто молодые российские олигархи, пока, не научились делать это так же технологично, как это давно делают их западные учителя. Рыночное государство взывает само себя к совести и пытается судебными репрессиями нагнать страх на наиболее рьяных взяточников, в том числе и на судей, поскольку сознает, что отнять у взяткодателя право распоряжаться лишними сотнями миллионов, плодить лакеев, не запретишь. Взяткодательство, как показывает всемирная историческая практика - такой же обязательный элемент рыночной жизни, как и сбор подати в эпоху феодализма.
Взяткодатель вальяжно и практически ежедневно хлопает о стол разных столоначальников пачкой купюр, от толщины которой невозможно отказаться и, таким манером, дает любому чиновнику и генералу понять, кто в стране реальный президент и премьер-министр. Естественно, получив в мгновении ока сумму, на порядок превосходящую годовой оклад, из рук предпринимателя, чиновник не может заставить себя выполнять волю президента. Государственность РФ, пока, спасает лишь то обстоятельство, что взяткодателей больше, чем взяткополучателей. Поэтому чиновники не могут служить всем взяткодателям сразу и немедленно. Порой, чиновники, даже взяв мзду, тем не менее, не торопятся исполнять обещание. Взяткодатели ранжируются, а тех, кто дает мизерные взятки, передают в органы правосудия для выполнения плана по борьбе со взяточниками.
Так что, если сравнить годовую сумму выплат чиновникам из бюджета и годовую сумму выплат чиновникам со стороны предпринимателей, то становится совершенно очевидной несостоятельность эмиссионной теории повседневной инфляции. Спрос на рынке РФ растет, в значительной степени, за счет «черного нала», коррупции, воровства, а не за счет роста эмиссии, легальных государственных зарплат, пенсий и стипендий.
Следовательно, рыночное общество устроено довольно парадоксально и самоубийственно. С одной стороны, ВСЕ люди, сформировавшиеся в рыночной среде, считают единственно РАЗУМНЫМ и оптимальным иметь в своих руках СКОЛЬ УГОДНО БОЛЬШОЕ количество денег, охотятся за этими деньгами всеми известными способами, не жалея ни своей, ни чужой жизни, а с другой стороны, это стремление натыкается на «сфинктер» инфляции, природа которого не понята большинством электората, а потому усмирить его (силами современного общества) в рамках известных демократических процедур и институтов - невозможно. Именно благодаря инфляции БОЛЬШИНСТВУ трудоголиков в развитых рыночных странах, не говоря уже о странах молодой рыночной демократии (Эстония, Грузия, Украина) не удается накопить денег даже для протезирования зубов.
Но еще один парадокс состоит в том, что те же самые люди, которые мечтают о миллиардах больше, чем о любви, все-таки уверовали, что в «каналах обращения» не должно быть большого количества денег, ибо они способны закупорить эти самые «каналы денежного обращения» подобно осенним листьям, забивающим ливневые стоки на асфальте.
Особенно интересно наблюдать это противоречие в парламентских комиссиях, ответственных за вопросы инфляции. В качестве индивидов эти парламентарии постоянно повышают свои оклады, но, как члены комиссии, они же изобретательно изыскивают способы стабилизации денежных накоплений у остальных членов общества, особенно у рабочих, во имя обуздания инфляции. Нетрудно догадаться, как поведет себя любой член антиинфляционного комитета парламента любой страны, если найдет кейс с миллионом долларов. Нет никаких шансов, что он сожжет этот миллион, чтобы не обострять инфляцию. Он побежит, «задрав штаны», переполнять каналы обращенья.
Поэтому представляет некоторый научный интерес поиск ответа на вопрос: почему в обществе, в котором господствует денежный фетишизм и практически все люди стремятся к обладанию неограниченно большими массами купюр, тем не менее, деньги постоянно обесцениваются? Почему происходит обесценивание богов - понятно. Почему происходит обесценивание купюры, любимого бога каждого предпринимателя - многим неясно.
Как происходит обесценивание фетиша массового
и беспредельного поклонения?
Проще было бы понять инфляцию, если бы это было связано с естественным процессом обесценивания купюры, подобно тому, как теряет свою цену увядающая роза. Т.е., например, вечером вы кладете под подушку 100-долларовую купюру, а утром достаете из-под подушки купюру, на которой значится только 90 долларов. Ясно, что теперь любой продавец отпустит вам продуктов только на 90 долларов.
Но при подобном допущении, несмотря на то, что купюра подешевела, покупательная способность одного доллара не изменилась. Можно даже предположить, что если бы ВСЕ купюры вели бы себя подобным образом, на рынке возникло бы «затоваривание», и цены на товар несколько понизились бы. Т.е. если бы купюры мифическим образом уменьшали свой номинал, деньги не обесценивались, и не исключено, что на рынке происходила бы снижение цен на товары. Иными словами, в купюре, как таковой, не заключено свойство самообесценивания.
Представим другую ситуацию. Предположим, что в один прекрасный вечер все покупатели положили под подушку 100 долларов, а утром, обнаружили, что там у всех лежат 200 долларов. В это утро все покупатели могут отправиться на рынок удовлетворить в два раза больше потребностей, чем обычно и убедиться в том, что удвоение массы денег не привело к обесцениванию денег. Таким образом, если продавец не осведомлен о росте денежной массы в руках населения, то обесценивания денег не произойдет. Если же он узнает о появлении «лишних» купюр у населения, то он повысит цены и, тем самым, обесценит Ваши деньги. Следовательно, если завтра Путин, движимый гуманными соображениями, повысит пенсии в два раза, то нетрудно догадаться, на сколько вырастут цены на предметы пенсионерского спроса. Современная экономическая «культура» зиждется, прежде всего, на том, что получить дополнительную порцию денег потребители могут, если они поработают на предпринимателя в пределах оговоренной суммы.
Почему в РФ процент реальной инфляции опережает показатели, запланированные правительством? Да потому, что в повседневных условиях правительство не обладает никакими рычагами ускорения инфляции. А предприниматель как раз обладает ежедневно правом повышать цены на любые товары, ни у кого не спрашивая разрешения, и не читая сказки старого Адама Смита о «невидимой руке рынка». Совокупный общественный предприниматель является главным распорядителем практически всеми финансами страны, поэтому дополнительную сумму денег можно или украсть у него, или у него же заработать. Следовательно, ожидать, что Путин поднимет пенсии, а предприниматели не узнают об этом и не сообразят, что делать в этой ситуации, так же бесполезно, как и лазить по утрам под подушку в поисках дополнительных денег.
Любой продавец, заметив, что его обычные покупатели стали увеличивать количество и качество своих закупок, немедленно поднимет цены на все товары, пользующиеся удвоенным спросом, и никто не может этому помешать. Таким образом, широко используемая фраза, «цены выросли», «цены подскочили» есть обычный пропагандистский трюк, рассчитанный, как любит говорить юморист Задорнов, на тупого.
Каждый, изучивший основы ценообразования знает, что цены никогда не растут сами по себе и, следовательно, инфляция не «раскручивается» автоматически. Ценник может появиться на товаре только по воле продавца. Но во всех случаях, прежде чем на ценнике, висящем на товаре, появится НОВЫЙ номинал, должно состояться решение продавца. Он лично напишет на ярлыке новую цену. Правда, пользуясь доверчивостью покупателей, товаровладелец объяснит движения своей руки происками невидимой руки злодейки-инфляции. Покупатель, как показывает многолетняя практика, пока, в эти сказки верит.
Поэтому науке следовало бы оторваться от решения важной проблемы: что первично, яйцо или курица и взяться, наконец, за решение более практичной проблемы, что первично в инфляции, повышение цен или эмиссия денег. Что порождает обесценивание денег, т.е. инфляцию - государственная эмиссия или ценообразующая монополия в руках предпринимателей?
Большая часть авторов современной рыночной экономической теории делает вид, что при возникновении инфляции все дело в суммарном номинале всей денежной массы, которая (по вине правительства) способна увеличиваться и, следовательно, превосходить сумму цен уже произведенных товаров. Этот взгляд базируется на, т. н., «количественной теории денег». Т.е. ежегодно все предприниматели выпускают определенное количество продуктов и выбрасывают их на рынок в виде товаров. Если умножить количество товаров на цену каждого из них, то получится ожидаемая сумма валовой выручки, или ВВП. Ясно, что все эти товары будут раскуплены только в том случае, если все покупатели предложат товаровладельцам сумму денег, равную сумме цен всех товаров. Если же известно, что за год каждая купюра совершает два оборота, то сумму цен всех товаров нужно разделить на два, чтобы получить теоретически верную величину денежной массы, необходимой для безинфляционной продажи-покупки всей массы товаров. Правда, на практике эту расчетную операцию, при любой степени развитости математики и счетной техники, удается осуществить столь приблизительно, что вся мировая экономика, уже второй век сотрясается кризисами, прежде всего, ПЕРЕПРОИЗВОДСТВА, то товаров, то ценных бумаг. Однако любой подобный просчет компенсируется предпринимателями одним и тем же способом - повышением цен.
Предположим, что в результате «случайных» ошибочных расчетов величины «денежных агрегатов» (что абсолютно типично для современных экспертов в области финансов в условиях коммерческой тайны) общий номинал денежной массы в руках покупателей в два раза превосходит сумму цен товаров, произведенных в течение этого года. Тогда, с точки зрения официальной теории, возникнет ситуация, когда все товары будут раскуплены, а у населения останется сумма, которую хватило бы на покупку еще одного такого же набора товаров. Но магазины будут уже пусты и покупать будет нечего.
Однако особенностью большинства современных людей, которую отмечали многие экономисты-теоретики, в том числе и Кейнс, является их склонность к сбережению. Поэтому, если ежедневно дарить западному обывателю сумму, равную его традиционному ежесуточному потреблению, большинство будут пытаться аккумулировать эти «излишки», а не пробуждать в себе растущие потребности.
Нетрудно представить душевные муки продавца, который знает, что сумма денег, хранящихся у населения, в два раза превышает сумму цен произведенных товаров. Сможет ли он спокойно спать?
В этих условиях только наивный предприниматель постарается удвоить количество предлагаемых товаров и услуг. Любой продавец знает, что надо делать, если у него возникает ощущение, что у покупателя завелись «лишние» деньги. Более того, тот факт, что на базарах у всех, даже у самых безграмотных продавцов цены на одинаковый товар, примерно одинаковый, (на хороший товар цены очень высоки, а низкие цены только на очень подгнивший товар), свидетельствует лишь о том, что для овладения количественной теорией денег совсем не обязательно заканчивать Гарвард.
Предположим, что предприниматель-мебельщик выпускает два кресла в день по цене в сто долларов каждое. Что будет, если он поднимет цену на кресло в два раза, но при этом у него будут покупать только одно кресло в месяц? Ему будет можно закупать сырья в два раза меньше, а общая выручка останется неизменной - 200 долл. Т.е. прибыль предпринимателя возрастет за счет экономии на сырье. А с учетом того, что на рынке образуется некоторая нехватка кресел, у производителя возникнет соблазн еще раз повысить цену, или заставить потребителей брать кресла в кредит. Тогда он выиграет еще и на процентах. Т.е. инфляция для предпринимателей, сокращение объемов производства при одновременном росте цен - один из наиболее рациональных способов повышения доходности своего предприятия.
Таким образом, легко сделать вывод, что дело не столько и не только в количестве денег, выпущенных в обращение, а в праве товаровладельца произвольно повышать цену своего товара на основе одного лишь подозрения, что у покупателей есть деньги. Иначе говоря, инфляционное ожидание, никогда не покидающее потребителей, никогда их не обманывает, поскольку производителя никогда не покидает желание получать прибыль из воздуха методом выращивания цен.
То, что дается наемному работнику ценой более напряженного труда, частному предпринимателю, т.е. продавцу, дается движением трех пальцев, удерживающих ручку, приписывающих новый ноль к прежней цене. Повышение месячного заработка, которое дается наемным работникам ценой варикозного расширения вен, кровавых мозолей, раздавленных в забоях шахтерских тел, импотенции, нервного истощения, отравления, изымается продавцом ценой секундного размышления и бессовестности профессионального карманника.
То обстоятельство, что возникновение инфляции есть имманентный порок рыночной экономики, и что в других экономических формациях, т.е. уже на первой фазе коммунизма, при социализме, большие массы купюр, находящиеся в распоряжении населения не оказывают инфляционного воздействия на экономику, доказывается, как многолетней практикой централизованного снижения цен в СССР при Сталине, так и наличием более 180 миллиардов руб. накоплений у населения во времена Брежнева. Очереди, имевшие место в СССР, за автомобилями, квартирами, мебельными гарнитурами, порожденные высокой покупательной способностью населения, конечно, недостаток, но не хуже многочисленных очередей из обманутых вкладчиков, дольщиков, авиапассажиров, туристов, очередей на бирже труда, и старушек, копающихся в мусорных баках, и алкашей, дерущихся за пустые бутылки на всем необъятном пространстве демократической рыночной РФ.
