ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ: Воссоединение семьи и встреча в суде

Я не могла нарадоваться открытию абсолютно нового сближения с Джозефом и со своими братьями и сестрами, особенно с Рэнди и Джермейном, которые столько сделали для меня в мои первые дни свободы от Гордона. Тогда у меня был повод радоваться о благородстве, доброте и поддержке всего клана Джексонов.

Вся моя семья - кроме Майкла, который был в туре HIStory, когда я сбежала от Гордона, и которого я так и не видела с того времени - собралась в Лас Вегасе для того, чтобы встать рядом со мной в мой первый день суда с Гордоном. Впервые я встретилась со своим адвокатом за ночь до этого суда – тогда мы поехали в город и остановились в гостевой части моего здания для того, чтобы подготовить меня к следующему дню. Даже с его великолепными юридическими советами и поддержкой я сильно нервничала из-за встречи с Гордоном, которая должна была произойти впервые после того, как я убежала от него. Для меня очень много значило то, что моя семья показала такую огромную любовь и воодушевление.

Я была очень счастлива увидеть их, но очень нервничала из-за того, что это был мой первый день в суде…

Они все вместе выехали из Лос Анжелеса и прибыли в моё здание как раз перед самым нашим выходом и отправлением в здание суда. Впервые с момента моего прибытия в Лас Вегас в моём доме присутствовала такая оживлённая толпа, и это было чудесно. Конечно, нам нельзя было опаздывать на суд. Так что пока я обнимала каждого, я очень хорошо осознавала, что у нас не так много времени. Всё происходило в спешке.

Единственным человеком, которого мне тогда необходимо было увидеть, была мама. В течение многих лет пока я росла, она была моим лучшим другом, так что, конечно, я была рада увидеться с ней. Но также я всё ещё боялась её.

- Привет, - сказала я неуверенно. – Ээмм… ЗдОрово увидеть тебя.

Позднее, когда мы с мамой обсуждали этот момент, она не могла понять, почему я сказала ей, что "здорово увидеть её", если я всё ещё боялась, что она может навредить мне? Я ответила настолько честно, насколько могла. Я сказала, что не знала, чего ещё сказать, и то, что на самом деле было здорово увидеть её, даже несмотря на то, что я её боялась. С учетом того, сколько всего произошло между нами, это был интенсивный и эмоциональный момент.

Я поняла, что мне хотелось бы иметь побольше времени, чтобы посмаковать мои первые моменты со своей семьёй, но перед моим мысленным взором был суд, а также любопытство и страх о том, что там произойдёт. Всё это было новым для меня. Я никогда не была раньше вовлечена в судебное делопроизводство и даже никогда не была в зале суда. Теперь я не только шла в зал суда, но противостояла там человеку, который – я знала – ни перед чем не остановится, чтобы унизить и уничтожить меня, что заставляло меня сильно волноваться. Кроме того, я была в затворе месяцы, так что несмотря на то, что со мной была моя семья, было трудно отделаться от чувства, что я в одиночку буду сражаться против Гордона. Но поскольку я увидела большинство своей семьи впервые за много лет, я не хотела беспокоить их, и старалась, как могла, спрятать свою нервозность и казаться сильной.

И всё же я испытывала сильные чувства от того, что увидела каждого. Мои братья сделали всё для того, чтобы я чувствовала себя хорошо.  Никто из них, кроме Рэнди, до этого не был в моём кондоминиуме, и все они захотели исследовать это место.

- Да, конечно, осмотритесь, - сказала я. – Делайте всё, что хотите.

И они все вместе обошли помещение, с восхищением рассматривая его и всё время восклицая, какой великолепный вид у меня из окон.

- ВАУ! Твоё место прекрасно! – сказал один брат

- Смотри, что здесь, - сказал второй.

- Просто великолепно! – сказал третий.

- Да, оно ваше, - сказала я, радуясь тому, что у меня снова есть возможность разделить со своей семьёй то, что у меня было. – Вы, ребята, можете останавливаться здесь, когда захотите.

Все их слова похвалы и восторга заставили меня почувствовать себя лучше.

- Вау! Ты смотри, сколько у тебя тут парфюма! – сказал один из моих братьев, когда вошёл в мою спальную.

Иногда маленькие, незначительные моменты – такие, как этот – в течение того периода значили для меня больше, чем что-либо ещё. Их слова вернули воспоминания о старых, добрых временах, когда мы были счастливой семьёй, а также принесли надежду на то, что мы, возможно, были на грани того, чтобы снова быть ей.

Пока я наслаждалась этим радостным воссоединением, мой мозг продолжал думать: "О, Боже, что произойдём в суде? Что собирается сделать Гордон?"

За ночь до этого дня я говорила своему адвокату, как сильно я волнуюсь. Когда он быстро отмахнулся от моего беспокойства, я пыталась объяснить ему, что Гордон не был обычным разочарованным мужем, который не хотел давать жене развод. Мой адвокат был прекрасно осведомлён обо всём, на что способен Гордон, из-за всего того, что было открыто во время подготовки к бракоразводному процессу, и он уверил меня, что он не позволит случиться со мной чему-то плохому. И тогда – как раз перед тем, как встретиться лицом к лицу с человеком, который выступал только для того, чтобы разрушить меня, а также мою семью - мой адвокат говорил мне игнорировать Гордона и быть сильной.

Было легче сказать, чем сделать. Когда я вошла в зал суда, я решила не смотреть на Гордона, потому что не хотела, чтобы внутри меня всё перевернулось и обратилось в страх, поскольку я не так давно освободилась от террора и боли, через которые он пропускал меня так много лет. Я просто больше не могла выносить интенсивность этих негативных эмоций, и не хотела проходить через них снова. К тому же я была наполнена ещё бОльшим страхом от того, что если встречусь глазами с Гордоном, он сможет проложить дорогу обратно в мою жизнь. Я даже предупредила людей, которые были со мной, чтобы они за мной последили.

- Неважно, что Гордон сделает в этом зале суда, пожалуйста, не слушайте меня, - просила я. – Если я скажу, что он просто хочет отвести меня в сторону и поговорить со мной – пожалуйста, не позволяйте этому случиться. И не позволяйте ему говорить «Ла Тойя, скажи им, что всё нормально». Потому что это то, что он всегда делает. Неважно, сколько раз я буду повторять вам что-то в этом роде – не слушайте меня.

Гордон так хорошо наупражнялся в контроле надо мной в течение почти десятилетия, что я ужасно боялась, что несколько месяцев недостаточно долго для того, чтобы выйти из-под программы, которую он успешно заложил в меня. Из-за того что я не разговаривала с Гордоном и даже не смотрела на него, он лишался возможности запугать меня так, как ему бы этого хотелось.

Но всё же он нашёл способ показать свою силу. Он и его адвокат настойчиво продолжали искать самоотвода судей до тех пор, пока они наконец-то не получили судью, которого они хотели. Так что я была уверена с первого дня в том, что судья была на его стороне. Я не была удивлена, когда люди звонили мне и говорили о том, что Гордон и судья были друзьями.

Тогда Гордон  начал вести себя эквивалентно всему тому, что он делал со мной за закрытыми дверями более десятилетия. Во-первых, он был очень зол и расстроен тем, что моя семья пришла туда чтобы поддержать меня. Он абсолютно не мог этого выносить.

- Это нечестно, - сказал он судье. – Я не хочу, чтобы они присутствовали в зале суда.

Невероятно, но судья заставила мою семью удалиться. Несмотря на то, что все они приехали из Лос Анжелеса для того, чтобы быть там, и на то, что они были там просто для того, чтобы показать свою солидарность со мной, им непозволено было даже сидеть рядом со мной.

После того, как Гордон завершил свой первый показ силы, он сидел и врал по каждому аспекту дела, по которому только мог соврать. Всё время, пока я знала его, он одевался безупречно. Теперь же он пришёл в суд похожий на бездомного. Каждый день он появлялся в грязной и растрёпанной одежде, как будто спал на улицах. Этим продуманным обманом он пытался казаться сломленным так, чтобы не быть обязанным возвращать мне те миллионы долларов, которые он украл у меня. В то же самое время он заявлял, что у него нет ничего - он сфабриковал истории о том, что у меня имеются спрятанными в банках по всей Швейцарии миллионы и миллионы долларов. Ему не было довольно этой лжи обо мне, он также пытался опорочить мою репутацию так, что каждый раз, как только я говорила о том, что он лжёт, он ставил мой авторитет под сомнения.

- Она дешёвка, - говорил он обо мне. - Она такая поганая! Она снималась для Плейбоя. Я пытался убедить её не делать этого, но она захотела это сделать. Вы можете увидеть кадры с ней по ТВ - они говорят сами за себя.

Я не могла поверить в то, что слышу. В то время, когда меня заставили силой сняться для Плейбоя, я думала, что это временный компромисс моей веры с источником стыда, который когда-нибудь сойдёт на нет. В то время я не заметила того, что когда Гордон заставлял меня позировать для Плейбоя, он также говорил прессе, что это была моя идея ради тех долговременных последствий, влияющих на моменты типа этого. Для меня вдруг всё стало предельно ясно. У него был спланирован каждый шаг. Он смотрел далеко в будущее, потому что он точно знал, что собирается со мной сделать. Он собирался использовать меня, надругаться надо мной и унизить меня. И это то, что он делал - по крайней мере до того момента, как я сбежала от него. И даже тогда Гордон пытался использовать любые уловки, какие только можно себе представить, для того, чтобы дискредитировать меня и запугать меня. По его требованию я прошла тест на приём наркотиков, и когда тот, разумеется, вернулся негативным, он заставил меня пройти психологический тест. 

Независимо от того, что выкидывал Гордон, судья всегда принимала его сторону. Судья заморозила все наши счета на время процесса и сказала, что никто из нас не имеет к ним доступа, пока дело не будет закрыто и не будет определено что кому принадлежит.  В течение того времени Гордон пошёл и продал мой пентхауз в Нью-Йорке и забрал деньги за него. В конце концов судья вынуждена была вмешаться. Вместо того, чтобы заставить его вернуть деньги, чего так и не случилось, судья посадила его в тюрьму на несколько дней. Они надели на него наручники в зале суда и провели его прямо мимо того места, где я сидела. Когда охранники проводили его мимо нас, он посмотрел на моего адвоката:

-  Ты не услышишь конца этого дела, дружище, - сказал Гордон.

Пока я сидела в суде и слушала его многочисленные обманы, какие только могла опровергнуть в своих депозишнах, я пришла к точному пониманию того, против чего я восстала. 

"ЭТО БУДЕТ БИТВОЙ, НО Я БУДУ СРАЖАТЬСЯ В НЕЙ ВСЕМИ СПОСОБАМИ," - думала я

То, чего он не понял, пока играл в эти свои игры для того, чтобы удержать деньги, которые я заработала - так это то, что всё, чего я хотела - это освободиться от него. Я не хотела забирать у него обратно ни единого из тех грязных пенни. Он был жаден, так что, как и во всём остальном, что он делал, он был движим деньгами. Для меня это были грязные деньги, потому что он прикасался к ним, так что они не имели для меня привлекательности. Всё, чего я хотела, так это начать жизнь сначала и жить своей собственной жизнью.

Мой адвокат был решительно против моей позиции в течение всего процесса.

- Нет, - говорил он. - Возьми своё. Возьми то, что тебе принадлежит.

- Пожалуйста, я просто хочу выйти из этого, - говорила я. - Я смогу начать всё сначала.

Наконец, после месяцев всего этого, судья, к счастью, закрыла процесс. 

- Вы хотите выйти из этих отношений, не так ли? - спросила она меня.

- Да, Ваша Честь.

- Насколько сильно вы хотите выйти из них? - спросила она, многозначительно посмотрев на меня.

Я ничего не ответила.

- Знаете что? - сказала она. - Поскольку вы так сильно хотите выйти из них, угадайте что? Вы - Ла Тойя Джексон. Вы всегда можете заработать на себя. Вы хотите развода? Я предоставляю вам развод. Вы разведены.

Я была в таком экстазе, что едва расслышала плохие новости, которые пришли вслед за этим. Она позволила мне уйти, но она позволила мне уйти почти ни с чем. Гордон должен был выплатить мне небольшую неустойку в 350000, но, конечно, он этого так и не сделал. Я получила свой кондоминиум в Лас Вегасе, и всё. Всё остальное получил Гордон. 

Мне было всё равно. Это не было преувеличением, когда я сказала, что я просто хочу развода. И наиболее важным, чем что-либо ещё, было то, что я получила этот развод. Наконец-то - почти через десятилетие после того, как Гордон положил на меня глаз на Грэмми, и всё ещё неся на себе эмоциональные травмы от всего того, что он сделал со мной в течение тех лет - я была свободна от раковой опухоли, имя которой Джек Гордон.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ: Восстанавливая жизнь.

К тому времени, как мне был предоставлен развод с Гордоном, у меня был ещё меньший повод для радости, чем тот, что у меня был, когда я вошла в бракоразводный процесс. В течение многих месяцев пока мы готовились к нашему делу, мой адвокат постоянно делал ужасающие открытия. Гордон удивительно далеко зашёл в своей миссии забрать все мои деньги и разрушить мою персональную и профессиональную репутацию. Один из работников Гордона взял компьютер из его офиса в Нью-Йорке и отдал его моему адвокату. 

- Он так плохо с ней обращался, - сказал работник. - Вот компьютер.

Как только мой адвокат начал вытаскивать документы из компьютера и просматривать финансовые сделки, то, что он нашёл, повергло меня в ещё бОльший шок. Увидеть доказательства всего того, что Гордон украл у меня, и всю ту ложь, которую он говорил от моего имени, было просто ужасным. Теперь я должна была иметь дело с ужасающими последствиями его поведения.

Многочисленные угрозы Гордона уничтожить меня, совершенно явно были абсолютно искренними. Он не только хотел оставить меня ни с чем - он хотел быть уверенным в том, что когда он покончит со мной, у меня не будет ни единого шанса заработать. Он пытался быть уверенным в том, что все в этом мире возненавидят меня, делая из меня посмешище так, что я на самом деле не стоила ничего и не имела потенциала чего-либо заработать. 

После его заявления в суде, что он заслужил ежемесячные отчисления от меня в размере 50000, и после того, что он не только забрал у меня всё и оставил ни с чем, на самом деле он оставил меня даже меньше, чем ни с чем - из-за огромного долга, который теперь был моей обязанностью. Пока он забирал себе все деньги, он декларировал всё, что я зарабатывала, на моё имя. Я была ответственна за каждый пенни, несмотря на то, что не имела ни малейшего представления о размере доходов и расходов, и того, на что тратились деньги. Я имела сотни тысяч долларов неоплаченных налогов, также, как и была ответственна за все покупки, которые Гордон совершал в кредит от моего имени.

Из всех денег мира мне принадлежали только те самые 27000 из заначки, которая уже подходила к концу. Она, разумеется, не была способна покрыть  даже малую толику того огромного долга, который накопил Гордон от моего имени. Тогда я вспомнила об остатке денег, которые я заработала на телевидении в Южной Америке. Они до сих пор оставались у моего бывшего работника. Я отправилась в Нью Йорк, позвонила ему и попыталась организовать встречу так, чтобы он смог передать мне то, что было моим по праву. Но у него всё время была причина, по которой он не может прийти. Сначала я оставалась оптимистичной. Поскольку я с ним работала, я и вправду думала, что могу доверять ему. Моя первоначальная оценка его личности казалась верной. В конце концов он вернул мне часть денег, так что казалось, что он скорее всего действительно был занят и вернёт их когда-нибудь.

Но время шло, а работник всё ещё избегал моего запроса. Наконец, я привлекла на помощь человека, которого очень хорошо знала и доверяла - моего старого друга и партнёра, автора песен Амира Байяна. Я объяснила Амиру ситуацию и попросила его пойти поговорить с тем работником от моего имени, что Амир и сделал. 

- Вот конверт, который он дал мне, - сказал Амир.

Когда я открыла конверт, денег внутри не было. 

"КАК ЛЮДИ МОГУТ БЫТЬ ТАКИМИ ЖЕСТОКИМИ?" - подумала я.

Этот работник знал, что со мной делал Гордон. И вместо того, чтобы посочувствовать и помочь мне, он решил сам поэксплуатировать меня. Это было так, как будто увидев то, как Гордон издевается надо мной и извлекает из меня выгоду, работник решил, что у него тоже есть право сделать это. Я была раздавлена.

- Я не могу выиграть, для того, чтобы проиграть, - думала я. - Я не сдамся.

Моим планом было сделать то, что я делала всегда - много работать, пока у меня не будет достаточно денег, чтобы рассчитаться по всем финансовым обязательствам, которые создал для меня Гордон без моего ведома. Мой адвокат был моим большим союзником и по моей просьбе он начал контактировать с различными телевизионными программами и площадками в Европе и Южной Америке, где я выступала на протяжение десятилетий, с намерением заключить контракт для меня, чтобы я могла начать зарабатывать деньги и восстанавливать свою карьеру. И тогда мы сделали наихудшее открытие из всех, учитывая то, как я гордилась этикой и профессионализмом, которые вложил в меня Джозеф. 

Без моего ведома и уже после того, как я покинула Гордона, он всё ещё заключал контракты для меня в Европе. Эти соглашения были сделаны с его полным знанием того, что он больше не является моим менеджером и того, что я не выполню ни одного из них, просто потому что я ничего о них не знала. За все эти выступления, которых не было, он забирал деньги, которые мне платили в качестве предоплаты. Он лгал и крал от моего имени. Я не знала ничего об этом до тех пор, пока не начала внезапно получать иски от кучи недовольных промоутеров по всему миру. Мы с моим адвокатом вынуждены были объездить все эти места, которые были обозначены в тех исках, потому что если бы мы этого не сделали, я должна была бы автоматически расплачиваться по ним. Поскольку моя репутация была повреждена подобным образом, промоуторы, которые были вовлечены в это, больше не хотели работать со мной снова, и они начали говорить другим промоуторам о том, что я скорее всего не появлюсь. Ну, а как же я могла появиться, когда даже не знала о том, что Гордон заключал для меня эти контракты?

Так что когда мы с моим адвокатом начали пытаться заключить новый контракт, это было невероятно трудным о для меня - снова получить работу - потому что никто из промоутеров не был уверен в том, что я прибуду, как и было обещано. Затем, как только я начала исправлять тот вред, что принёс Гордон, поехав в Европу и сделав такие профессиональные выступления, что люди начали снова верить мне, Гордон пошёл ещё дальше для того, чтобы разрушить меня. Он начал заключать контракты для других девушек, говоря, что каждая из них - это Ла Тойя Джексон, несмотря на то, что они - совершенно очевидно - не были мной. Он делал всё, чтобы продолжать делать на мне деньги.

На самом деле было гораздо легче, чем я ожидала, преодолеть продолжающуюся мошенническую деятельность Гордона, потому что я не хотела работать ни с кем из тех людей, с которыми у него был бизнес. Я видела их, как часть раковой опухоли, которую я хотела удалить. Так что я начала думать о людях, с которыми встречалась и имела позитивное взаимодействие и которые были вне сферы влияния Гордона, что позволило мне доверять им. Потихоньку я начала работать в Европе и в Южной Америке, где я всегда больше всего работала. Я смотрела на это так: Гордон забрал у меня всё до последнего пенни, но он не мог заставить меня не работать просто потому, что у него были связи в суде. В то время я могла полететь в Европу или в Южную Америку, выйти на телепередачу или исполнить пару-тройку песен на телешоу, и легко заработать от 50 до 75 тысяч долларов за выход. В то время у меня обычно было контрактов на несколько недель выступлений, которые шли друг за другом. 

Несмотря на то, что я знала, что мне хорошо платили за эти выступления, мне сначала было трудно поверить в то, что все эти деньги мои, в то, что я на самом деле могу взять их себе.

- Это всё твоё, - говорил мне мой адвокат, когда начали поступать деньги. 

- Правда? - спрашивала я.

- Да, это твоё. Ты выступала. Это твои деньги.

- Они мои, - говорила я, чувствуя себя немного испуганной.

Когда до меня дошло, что я снова зарабатываю свои собственные деньги, я начала чувствовать себя взволнованной по поводу того, как здорово было чувствовать себя независимой и быть независимой. Мой адвокат отвел меня в банк для того, чтобы открыть банковский счет в Лас Вегасе, и, несмотря на то, что у меня был краткий момент печали по поводу того, что мне приходится всё полностью начинать сначала в возрасте 42 лет, я не могла быть больше довольна собой, чем я была, по поводу тех денег, что заработала.

Но была ещё одна проблема. Даже с теми большими деньгами, которые я зарабатывала, я всё ещё была банкротом в результате усилия Гордона избежать неустойки от Мулен Руж, когда они преследовали меня из-за денег, которые они потеряли потому, что Гордон нарушил контракт с ними. Даже после того, как он забрал у меня всё во время развода, я должна была заплатить 850000 долларов гордоновского долга после того, как он ушёл из моей жизни. 

Печально, но даже ХОРОШИЕ люди, которые окружали меня, не всегда давали мне наилучшие советы. Мой адвокат порекомендовал мне остаться банкротом, несмотря на то, что мы оба знали, что я могу выйти из банкротства, работать и быстро заработать эти деньги. И из-за того, что он был порекомендован мне моим братом и всегда был на моей стороне, я начала думать, что может быть имеет смысл воспользоваться его советом, поскольку я очень сильно хотела быть независимой, и мне было не у кого спросить - я боялась, что если поговорю об этом с кем-нибудь из моей семьи, они попытаются выплатить этот долг за меня. Каждое новое препятствие, с которым я встречалась, убеждало меня всё больше в том, что мне нужно оставаться самостоятельной.

- Значит ты собираешься заплатить всем этим кредиторам, верно? - спрашивал меня мой адвокат.

- Да, я хочу заплатить всем, - сказала я. - Ведь я могу работать и заработать эти деньги в кратчайшие сроки.

- Нет, ты должна оставаться банкротом.

Поэтому я так и сделала, не зная о том, что это затянется на семь лет и что в это время я не смогу взять кредит на то, чтобы купить дом или машину. Разумеется, новости о моём бедственном финансовом положении растеклись в прессе. Меня это очень смущало, потому что я очень сильно хотела утвердить за собой репутацию компетентной и успешной в карьере женщины. Я выросла со всем, в чем когда-либо нуждалась, плюс со способностью заработать денег больше, чем мне нужно - до той точки, где деньги не имели цены для меня. Внезапно столкнуться с пониманием цены денег было шоком; и трудности с тем, что их нет, когда они были нужны, были драматичными и неприятными. Хуже всего было то, что я думала, что получив развод, я оставлю тяжелые времена в прошлом. И вот, пожалуйста, они снова быстро появились в моей жизни. Но я была уверена больше, чем когда-либо, в том, что я должна сражаться за то место, где я смогу заработать самоуважение и уважение окружающих, и где смогу зарабатывать свои собственные деньги полностью самостоятельно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ: Учась доверять снова - Ла Тойя рассказывает о знакомстве с Джефрии Филипсом (в соавторстве с которым она и написала эту книгу), который стал ей коллегой, помощником в делах и хорошим другом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ: Free the world / Освободим этот мир - Ла Тойя рассказывает о создании и производстве песни Free the World, о всех трудностях при её выпуске, через которые она вынуждена была пройти в качестве последствий своей жизни и работы с Гордоном. Песня положила начало новому самостоятельному альбому Starting Over.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ: Грязный бизнес

Я смогла окончательно восстановить отношения с Майклом к 2002 году. Это примирение началось с мамы. Чем больше мы виделись, когда я приезжала в Лос Анжелес и разговаривали по телефону, когда я была дома в Лас Вегасе, тем более комфортно я себя чувствовала с ней. Мы начали сравнивать свои наблюдения и открывать по крайней мере какую-то правду, лежащую под вероломством Гордона, и это помогло мне освободить себя от его влияния и начать думать о себе лучше.

Восстановление моих отношений с мамой вернуло мне всю семью существенным способом, потому что все в моей семье всегда сообщались через неё. С девятью братьями и сестрами - многие из которых постоянно ездили по всему миру с обширной свитой ассистентов и охранников и останавливались в отелях под кодовыми именами - мы не могли поддерживать отношения друг с другом регулярно. Но из-за того, что все часто разговаривали с мамой - иногда ежедневно - мы все были в курсе жизни других через неё. Конечно, мы вылавливали друг друга индивидуально всегда, когда только могли сделать это. 

Из-за того, что мы росли без празднования каких-либо праздников или дней рождений, День Семьи был важен для всех нас, и каждый из нас старался приложить все усилия, чтобы попасть на него. Эти дни всегда были радостными и весёлыми для нас. Мы ели, играли в игры - от Уно до шарад - и навёрстывали каждый упущенный день семейной жизни. Мы говорили о том, как выросли племянники и племянницы, обо всех новых младенцах в семье, и о том, как сильно мы скучаем друг по другу. Каждый раз, когда День Семьи заканчивался, всем нам было грустно, потому что наши занятые жизни не позволяли нам собираться достаточно часто для того, чтобы показать нашу глубокую любовь друг ко другу. Мы всегда соглашались с тем, что надо проводить День Семьи почаще и планировали следующий скоро. Но как только мы выходили за ворота Хевенхёста, было почти невозможным собрать всех нас вместе для другого дня. Часто проходило несколько месяцев без Дня Семьи или прямого контакта между членами семьи из-за конфликтующих обязательств. 

Из-за невероятно загруженных расписаний моих братьев и сестёр, для меня ещё больше значило то, что все они отложили свои дела для того, чтобы побыть со мной в тот первый день моего бракоразводного процесса. Это групповое воссоединение было частью восстановления отношений, которое я также сделала с каждым индивидуально по телефону. Единственным исключением был мой брат Майкл, который не смог приехать на мой бракоразводный процесс и я не разговаривала с ним какое-то время. Сразу после того, как я сбежала от Гордона, осенью 1996 года, Майкл запускал свой HIStory тур - изнурительную феерию протяжённостью в год - который останавливался в 35 странах. Из-за того, что у Майкла есть преданные поклонники в каждой точке глобуса, где он был в туре, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отправлялся в тур, останавливаясь в отелях по дороге в течение года или больше. Популярность Майкла была так велика - начиная с пяти лет и заканчивая днём его смерти - что он мог ездить по всему миру с туром практически не переставая, продолжая распродавать каждое шоу.

В течение того времени я много разговаривала с мамой о Майкле. Я была в абсолютном восторге, когда услышала о его продолжающемся успехе и о его семье, которую он тогда только что начал. В 1998 году я встретила Пэрис, когда была с мамой в Нью Йорке и этот опыт был невероятно особенным для меня. Я была разочарована, не увидев Майкла, который был в студии, но это было волнующе - войти в его гостиничный люкс и получить в свои руки крохотную девочку, которую передала мне её няня. Я знала, насколько сильно Майкл всегда любил детей и насколько преданным он был своим крошкам. 

Майкл был невероятно добросовестным родителем и посвящал самого себя в каждую деталь воспитания своих детей. Как только Пэрис внесли в комнату, нам сказали, что Майкл хочет, чтобы телевизор был выключен в её присутствии, несмотря на то, что она была ещё младенцем. Майкл был строг в том, что открывали для себя его дети, позволяя им смотреть только образовательные программы. Он также проверял то, что его дети никогда не увидят никаких новостных подборок про него. Он никогда не говорил мне, почему он ограничивает их доступ к внешнему миру настолько полностью, но я всегда была уверена, что это потому, что, поскольку он знал, что их жизни никогда не будут полностью нормальными, он хотел, чтобы у них была возможность знать его только как их отца. Он не хотел, чтобы они думали о нём, как о поп-звезде или ассоциировали его с какими-то негативными словами, которые иногда использовались для его описания на протяжении многих лет. Поскольку я думала, что он был достаточно мудрым для того, чтобы уберечь от боли или замешательства своих детей, особенно с учетом многочисленной ненавистнической лжи, распространяемой о нём, я переживала, что подобное уединённое взросление может сделать их уязвимыми. Я имею в виду, что с учетом того, что Гордон сделал со мной, я пришла к заключению, что если бы я была менее защищена, когда была ребёнком и молодой девушкой, Гордон, возможно, не смог бы контролировать меня настолько полностью. Но это невозможно сказать наверняка. Так же, как наши мать и отец делали для нас - детей - годами ранее, так и Майкл делал всё, что он мог, для своих детей с учетом экстранеординарных обстоятельств.

Майкл также был особенно внимателен к музыке, которой он позволял окружать своих детей. В то время Пэрис было позволено слушать только одну песню - "Бабочки", которую певец Kolohe Kai написал для своей собственной дочери. В тот день мы слушали её снова и снова в люксе отеля. Пэрис совершенно явно очень любила эту песню, и каждый раз, когда она заканчивалась, она хотела послушать её снова. 

Несмотря на то, что у меня не было прямого контакта с Майклом в то время, я следила за всеми его судами и невзгодами в прессе и через маму. Он сражался в ожесточенной битве со своим звукозаписывающим лейблом – Сони. С миллиардами долларов на кону, его противники не останавливались ни перед чем ради того, чтобы одержать над ним победу. На кону был не только звукозаписывающий контракт Майкла, который сам по себе стоил миллиарды долларов для лейбла в течение многих лет. Они были более заинтересованы в музыкальном каталоге издательских прав – ATV. Майкл купил эту громадную коллекцию песен в 1985 году в сделке, организованной его адвокатом Джоном Бранкой, который сам заработал на ней 2,5% от каталога. Чаще всего его называют каталогом Битлз, потому что в нём среди самых знаменитых песен находилось много шедевров Битлз – это было золотым яйцом для каждого в индустрии звукозаписи.

Майкл выиграл сделку, когда купил каталог за 47,5 миллионов в августе 1985 года, несмотря на то, что бизнесмен Марти Бандьер перебил его цену. Но тогдашний владелец каталога – австралийский бизнесмен Роберт Холмс – был поклонником Майкла, и решил принять более низкую цену Майкла, при условии, что Майкл согласится принять участие в телемарафоне в Перте (Австралия), организованным для того, чтобы собрать деньги для детской больницы Принцессы Маргарет. Будучи подкованным бизнесменом, несмотря на то, что ему ещё не было тридцати, Майкл активно увеличивал каталог. Он купил работы сотен артистов, увеличивая каталог до тех пор, пока он не стал насчитывать в себе почти 750000 песен, на что другие в этом бизнесе смотрели с завистью.

Инсайдеры в музыке знали то, чего не знали музыкальные фанаты. Даже для таких величайших поп-звёзд, как Майкл Джексон, реальные деньги в музыке зарабатываются не выступлениями или продажей записей, а издательскими правами на песни. Это происходит потому, что когда бы ни звучала песня где угодно в этом мире – в рекламе ли, в кино, на радио или в публичном месте – комиссия должна быть уплачена тому, кто владеет издательскими правами. Относительно таких популярных артистов, как Битлз или Майкл Джексон, издательские права – это большой бизнес. Как только Майкл Джексон приобрёл ATV каталог, алчность начала руководить теми, кто был в его окружении. В 1990 году Бранка попытался убедить Майкла разделить поровну права на каталог. Майкл покончил с этим, уволив Бранку после того, как музыкальный магнат Дэвид Геффен сказал Майклу, что думает, что Бранка получил слишком много контроля. В марте 1991 года Майкл подписал 15-ти летний контракт с Сони на 6 выпусков, который сделал его самым высокооплачиваемым исполнителем в мире; затем он пересмотрел условия договора на дополнительные 700 миллионов долларов позднее в этом же году. Но это было ничем в сравнении с долгосрочным дорогостоящим каталогом ATV, который отчаянно хотели Сони.

Всё закончилось тем, что Сони и Джон Бранка убедили Майкла объединить каталог ATV с частью каталога Сони. Сони стал совладельцем дорогостоящего каталога Майкла – взамен этого Майклу было выплачено 95 миллионов и предоставлены права на половину всего объединённого каталога. Это означало не только то, что Майкл мог делить прибыль с лейблом, но и то, что он также должен был санкционировать любое движение, которое хотел сделать лейбл относительно этого каталога. Это разделение власти вскоре стало проблематичным, поскольку Майкл был прежде всего артистом, а потом уже бизнесменом. Так что в отличие от своего нового партнёра, Майкл не был мотивирован неуёмным желанием прибылей. Часто решения, которые приносили очень большие деньги, не были одобрены лично Майклом – так что он не позволял принять их. Например, когда Сони захотели лицензировать использование песен Битлз на iTuneи и в других коммерческих предприятиях, Майкл отказал, потому что после разговора с Йоко Оно думал, что Джон Леннон не одобрил бы этого.

Все эти сделки должны были поставить Майкла в исключительно сильную позицию – профессионально и финансово. Но Сони обыграли Майкла. Бранка, которого к тому времени вернул назад Бёрт Филдс, не прояснил Майклу несколько настораживающих деталей контракта. Только после того, как Майкл подписал контракт, он узнал о том, что этот контракт предоставлял Сони права на его мастер-записи на гораздо большее время, чем он думал. Эти мастер-записи не могли вернуться к нему до 2009 года. Майкл умер в 2009 году. Вернул ли он их назад или они остались у Сони? Кто знает?

Этот обман не только был явным предательством доверия Майкла, но также создал проблемы для моего брата. Как и я, но в гораздо большей степени, Майкл с раннего возраста рос со всем, чего только желал, плюс со способностью заработать все деньги, которые ему требовались, и даже больше. Он никогда не задумывался о деньгах и его легендарные привычки тратить требовали значительных поступлений для того, чтобы его хозяйство оставалось на плаву. С теми деньгами, которые, как он думал, ему теперь причитались, работая с Сони, и с выплатами по 200 миллионному кредиту, Майклу нужно было найти ещё способ заработать так много, как только он мог, и так быстро, как только возможно.

Будучи международной поп-звездой и имея контракт с одним из крупнейших мировых звукозаписывающих лейблов, Майкл решил вернуть удачу, выпустив в 2001 году альбом Invincible. И только тогда – прямо перед выходом альбома – Майкл стал подозревать Сони. Он стал опасаться, что Сони умышленно не продвигают его альбом, потому что они хотели, чтобы он был перед ними глубоко в долгу так, чтобы он продал им свою часть владения на издательские права. Он был так зол, что сказал главе Сони – Томми Мотола – о том, что хочет выйти из контракта с Сони раньше.

Вскоре после этого вышел альбом Майкла Invincible, и произошло нечто странное. Преданные поклонники, которые пришли купить Invincible, обнаружили, что он недоступен в магазинах. Продвижение и распространение альбомов Майкла было обязанностью только одного субъекта – Сони. Это был один из самых успешных мировых лейблов, который сопровождал прошлые альбомы Майкла с фанфарами. Было трудно поверить в то, что они вдруг утеряли свою способность продвигать и распространять альбом, особенно такого знаменитого и обожаемого артиста, как Майкл Джексон. Здесь было только одно объяснение. Поначалу Майкл не хотел поверить в это. Но, как он сказал мне, в конечном счете, он пришёл к заключению, что Сони умышленно саботируют его альбом так, чтобы он не продавался. Делая это, они надеялись сделать Майкла финансово настолько несостоятельным, чтобы заставить его продать свою половину каталога Сони – то, чего они так долго хотели. Моё сердце разбивалось из-за моего брата. Теперь ему мешали получить радость от одной из самых его любимых вещей в мире – создания музыки для его поклонников. Теперь его волнения о деньгах стали его основной заботой, поскольку у него на руках было трое маленьких детей, которых надо было растить, и он также посвятил самого себя созданию наследия для них.

Я уже достаточно волновалась за Майкла, когда увидела новые кадры с ним – осени 2001 и весны / лета 2002 – которые заставили меня понять, насколько ужасной была ситуация. Как и я, Майкл рос в высшей степени кротким и религиозным. Он не любил конфронтаций и проповедовал послания любви. Он предпочёл бы иметь дело с лишениями, чем реагировать негативно, особенно относительно человека, причинившего ему вред. И вот теперь он говорил речи против Сони в самой агрессивной форме из всех возможных и организовывал бойкоты их продуктов, что привело к снижению их продаж в том квартале. Я смотрела по телевидению, как Майкл собрал пресс-конференцию, в которой рассказал своим поклонникам и всему остальному миру о том, что делают с ним Сони. Он так опасался, что его убьют во время этой пресс-конференции, что надел бронежилет. Как он сказал, он был настолько расстроен несправедливостью, с которой он столкнулся, что назвал президента Томми Моттолу расистом и дьяволом. И не только это, но Майкл сделал то, что на него вообще не было похоже. Майкл публично открыл то, что его близкая подруга – Марайя Кэри, которая была замужем за Моттолой – рассказала Майклу. Она сказала, что боится Моттолу. Майкл говорил мне об этих признаниях Марайи много раз и я слышала от других похожие истории...

Серия сообщений "STARTING OVER (Ла Тойя Джексон, избранные главы)":

АВТОРОМ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНЫ ЛЮБЫЕ ПУБЛИКАЦИИ И ЦИТИРОВАНИЕ ДАННОЙ РАБОТЫ НА САЙТЕ / ФОРУМЕ www.myjackson.ru (МАЙДЖЕКСОН). На остальных ресурсах публикация и цитирование разрешены с указанием авторства перевода, ссылки на источник и данного примечания. Спасибо за понимание.

текст и перевод песни здесь

Часть 1 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 1
Часть 2 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 2
...
Часть 7 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 7
Часть 8 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 8
Часть 9 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 9
Часть 10 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 10
Часть 11 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 11
Часть 12 - STARTING OVER: вторая книга Ла Тойи Джексон, перевод избранных глав - 12