Вдруг расплавилось время...
* * *
Я брежу Ре-минором и дождём.
Все осеняет осени наследье,
Наносит краску кистью цвета меди,
Я музыку, записываю в нем.
Я брежу Ре-минором... Бренный, брод
Найдётся в звуках осени змеистой.
Лист за листом леса бросают листья...
Лист за листом… Кто набирает код?
Известный кто-то свыше (ноты странны),
Лист за листом, аккорд, еще аккорд!
Не побеждая Время, как ни странно...
Лист за листом, аккорд, еще аккорд…
Лисой из листопада покажись!!
Мой Ре-минор, конечно, ненадолго!
Ведь мы ещё не обожали толком
Друг друга. Приходи – и проявись
В любом обличье: в оперенье птичьем,
В аквамарине пены, бесшабашно...
Без принципов, законов и приличий
Живи, как Ре-минор, – тогда не страшно!
Чту птичий, чистый лепет ладный, летний,
Чту лепет лип и лепет лап сосны,
Чту зовы труб и Ре-мажор Весны,
Парящих крыл неутомимый трепет.
Чту жизнь с её начала до конца.
Сегодня в сердце – Ре-минора осень.
Теченье листопада звук приносит.
Лист – как напоминание лица
Парит... и в вечность Ре-минор уносит...
* * *
Нам в клятвах нет нужды. Слияние-прозренье...
Ты – как глоток воды, пожертвованный в срок.
Ты то, чем невзначай замешано презренье
К убогой суете, затёршей смысл и слог.
Ты вынянчила ночь – я жил разрядом молний.
Нам выпала пора осыпаться с дерев.
И донеслось до нас – созревший плод промолвил:
«Отдам долги корням – и сгину, перезрев».
* * *
Всполошись, дожидаясь! Вздрогни в дороге!
Вспомни, чай начиняя ключевым кипятком!
Там, в ночи очутившись, отчетливо вздрогни!
Это зов мой гнездится где-то под потолком.
Если следуя слепо обстоятельств указке,
Неродное запястье подкрадётся к плечу,
Нашепчи, как молитву, увернувшись от ласки:
«Потерпи, человече, я к тебе прилечу!»
Бредят куплей-продажей полуночные пляски.
Бредит чином повыше демократии рать.
Подари без причины обычные краски,
Прикажи: «Рисовать! Рисовать! Рисовать!»
Рисковать! Не дробиться на мелкие части.
Рисковать! Под крыло, подставляя крыло.
Жить, безмолвно считая немыслимым счастьем,
Право помнить твой трепет и ладоней тепло.
Слов рисунок прерывист. Стынет точная строчка.
Станет завтрашним зноем, западнёю мой зов,
Не отчаянный, нет, но упрямый и прочный:
«Рисовать! Рисковать, начиная с азов!» –
Я кричу. То – не корчи, не корчи, а впрочем
Я молчу для чужих, не родных, не моих!
Я шепчу: «Разорви же бессмыслицу в клочья,
И зажги полуночных реклам акростих!»
Как соседствуют рьяно расправа и радость!
Все мы ранены рано добротою отцов!
Ах! безделица, просто – сходство и разность...
Зов услышав, твоё – да светится лицо!
Стая птиц летит к Океану сказочных сайтов сети...
это экскурсия по океану Сказок.
* * *
Любовь – как расплата и лепта –
Распластана в пласт высоты.
Как слепы, как слепы, как слепы
Во мгле августовской мосты!
Некстати росли расстоянья
Меж мной и тобой, а устам
Достаточно было желанья
В своём тяготенье устать.
Душе, как засушенной глотке
Всего не хватило глотка,
И лодка, и лодка, и лодка
Плыла, потеряв седока.
Заучим значенье уключин,
Весёлые вёсла сухи.
Друг друга в объятья заключим,
Уйдём от земной шелухи!
И, кажется, не было лета,
Не сыпался смысл простоты.
С сентябрьскою ясностью света
Нева разводила мосты!
* * *
Небольшая записка –
Клочок.
Между строчек
В ней решительность риска,
И толчок, и отсрочка,
И вина, и невинность,
Откровенность и тайна.
И стена, и взаимность,
И нелепая крайность,
Взрыв открытья, почтенье –
Ощущенье качелей –
Осмысленье прочтенья
В первый раз Гуссереля.
Жернов мелет и мелет.
Космос длится и длится.
Исчезают в капели,
Сюрреальные лица.
В сердце словно засели,
На прошедшей седьмице,
Знаки звёздной капеллы,
Зовы сказочной птицы.
Вся земля – как посланье,
Клочок, полусфера
Полузнак, полузнанье,
Полусмысл, полувера.
Вспышки космоса – трели,
Звезды космоса – росы.
Всплески звёздных качелей
Землю в Вечность уносят.
Ночь одиночества
Словно ландыши, пепельна локона длительность.
Словно медленность пленника – плавность плеча.
Словно тело луча, словно пальцев пленительность
Как смола на сосне оплывает свеча...
Как капуста – кусты на окраинах – саженцы.
Как спагетти колонны плетутся в каре...
Поздней ночью, Луна перепутала, кажется,
Шум моторов и шин, запах рыбы и рэп.
Заточил карандаш для пейзажа неброского...
Ночь – слияние белого с чёрной чредою окон.
Задремали вдвоём: я и томик Тарковского,
Нас свеча четвертует своим языком.
В полусонной среде я отважусь на мистику.
Суть не делится просто на ответ и вопрос!
Философствуя всуе, прорасту из софистики,
Изумляясь свободой, улечу под откос!
Что ни ночь, то виденья... Почему-то не спится...
Словно ландыша пепельность – Космоса свет.
Что ни ночь, то мечтаю о пепельной птице...
Как желанье рассвета желаем запрет!
* * *
Соберу чемодан – никуда не уеду.
Зачерпну в подсознанье осознанье мечты.
Будут люди считать нескончаемым бредом
Выход в космос искусства из лап суеты.
Заплачу за печаль непечатным посылом.
Слыша зовы и запах иной красоты,
Я хочу, и добьюсь, чтоб природа раскрыла
Выход в космос искусства из лап суеты.
Сознаюсь! Не постиг я такого начала:
Из души без расчета что-то вынула ты!
Без любви я не смог, не нашёл, как ни чаял,
Выход в космос Искусства из лап суеты.
* * *
Отдайся несметной ласке,
Дикой, как мед из сот,
И отрекись от маски,
Маска любая соврёт.
Отдайся немому чуду:
Сплетению рук и ног –
Напоминанье Будды –
Трепетный осьминог!
Отдайся знойному лету!
Там в жёлобе жарких снов
Слышится бисер кларнета
В дуэте с игрой мотыльков.
Крамольна кривая страсти.
Причудливо чудо Далил.
Украсть бы тебя и украсить
Тобою картины Дали.
Виртуальный монолог В. Высоцкого
Все долги оплатив, после смерти еще оплачу
Всем, кто был ни при чем, выпал вексель прозреть!
Только в идолы я ни за что, нипочем не хочу!
Идол должен молчать, а не петь, а не быть, а не сметь!
Пусть торгует торгаш, ловит ласки лихой ловелас,
А успех и почёт поджидают поминок и тризн!
Благодушный покой обращён против нас, против вас.
Нам не слава удел – вызывает нас в лидеры жизнь!
Я бы рад повторить, но, увы, невозможен возврат!
Чтить и помнить прошу: не валютой измерен талант!
А торговля искусством самый страшный на свете разврат –
Идол принадлежит сфере догм и констант.
Из-за вечной черты я хотел бы постичь и понять
Вещий год или день, или срок, или просто число –
Час, когда вам случится в итоге познать и поднять
До искусства никем не запятнанное Ремесло!
* * *
Эй! Пожарные!
Вам на утро работа – забота!
Рощи жарко
Запылают займутся с восходом!
Эй! Погонщики!
Своих рыжих кобыл не спутайте!
С рыжей рощей,
где осин и берез перепутье.
Ах! Любимая!
Твою ясную душу аукая,
Тянет клин журавлиный
к двум моим на твои так похожие руки...
Ты на ржание тихое
нежной сосенкой
оглянись удивленно.
Это я тебя кликаю,
в осени
заблудившийся кедр-жеребёнок.
* * *
Быть идолам, и, значит, быть жрецам,
И, значит, не избегнуть иерархий,
И, значит, среди жреческих епархий
Найдётся дело, слово подлецам!
Быть идолам и, значит, быть жрецам,
И, значит, быть лжецам и плутократам.
Их верный козырь – деньги, да караты,
Их верный козырь – порции свинца!
Быть идолам, а значит, быть жрецам!
И, значит, быть в цене высокомерью,
И, значит, кто-то нам судьбу отмерит
Без выбора, без права отрицать?
Быть идолам?..
Импровизация
На отмер семи раз мне – как раз.
Глазомер и расчет – для моста.
А стихи и любовь – как приказ,
Как давленьем рождённый кристалл!
На отмер семи раз мне – в обрез!
Нервы правят лишь трепетом тел.
Ощущаю давно, как губителен стресс.
Отличаю зерно от плевел!
Я не знаю, найду ли ответ.
Я не знаю, постигну ли сам
Отчего, как вселенский, пронзительный свет
Маргариты летят к Мастерам?
* * *
Вода двулична – однозначна казнь,
Когда ведут спектакль обычный судьи,
Предав подобным опытам не раз
Людей, предав их судьбы
Забвению. Вода – двулична! Чин
Ещё не понят, скрыт, но верховодит
И уличает слабости мужчин,
А ум склоняется к безумству, вроде.
Вода – двулична: омут – наугад,
Приливы, переливы и воронки,
И ровный блеск, и рваный водопад,
И чернота глубин, и лунность кромки.
Вода – двулична. Чуешь в глубине
Незримо зреют прелести русалии,
Обманчиво отдавшись вышине,
Окажешься в глубинном зазеркалье.
Вода – двулична. Дьявола весы –
Чет – нечет, чет и снова, снова – нечет!
Вода двулична… Истощенью сил,
Потворствует, слегка лаская плечи!
Ночной набросок
Прилип на лапы липы лунный блик
Трусит трамвай тропинкой в пару рельс.
Прилив ли ливня лупит, сонный лик
Дерев бульвара варит час чудес?
Занозы звёзд по кронам разбросав,
Дробят луну сплетения листвы.
Зияя в бездне пустотой забрал,
Доспехи, словно, тени их тесны.
Вот сказка красок, масок и причуд,
Заветных звуков звучная игра,
Где звон трамвая – бранный звон кольчуг,
Полночных звёзд – полночная игра...
Лишь миг продлится это. Лунный блик
Рисует утро – пробует мелки.
Рисует утро луч, грунтуя холст.
Редеет тьма. Теряют древа рост.
* * *
Не скорчило, как прочили, не скорчило!
Я впредь на лоскуты не разорвусь.
Но, между прочим, женщина пророчила,
Что я к ней обязательно вернусь...
Просили петь, просили дирижировать,
Просили лгать... И кража – та же ложь.
Как бы взлететь? А как бы ангажировать
Взаимопониманья хоть грош?
Прошу у крыш сниженья напряжения:
Уже взлетел! Лечу! Уже – соскок!
Как головокружительно снижение –
Так головокружителен сосок...
Потом – ничто: кладбищенские титры...
И космоса сосок велик и прост.
А холст подобен нотам на пюпитре,
И музыка напоминает холст.
* * *
Вдруг расплавилось время:
Растекается мигами брызг!
Доли делят меж теми,
Кто руки дающие грыз.
Забулдыжное месиво дружбы –
Как недопитый глечик тоски
Службы, службы и службы
Голый череп... И путь на восток, и в пески...
И прильнут откровенно
Тела с переходом в дела...
Как морская пахучая пена
Умудрилась: Венеру с собой принесла?
Липнут лапы распятий.
Пьедестал предает пьедестал.
Ни мольбы, ни проклятий –
Лишь вселенская мука Христа.
Степень сытости всякой
Никому не дано оценить.
Я распят, ты – распята –
Продолжением жажды любить.
..дальше