Позывной Неман

С Константином Пушкарёвым я познакомился как с коллегой журналистом. С этим невысоким, поджарым и немногословным брюнетом мы столкнулись на приёме командующего Северо-Западным округом. Постояли, покурили, немного поговорили о принципах работы местных СМИ в частности и обстановке в городе в целом. И только спустя неделю я случайно узнал, что он побывал добровольцем на войне в Новороссии. Ну как упустить такой повод? Вскоре мы пересеклись за ужином и разговорились. На мой вопрос о том, верно ли я услышал, Константин ответил утвердительно. Он извинился за то что не очень хороший рассказчик и признался, что сам давно собирается написать о тех событиях. Дескать, всё руки никак не доходят из-за работы. Вот так, совершенно спонтанно и безо всякой подготовки и появилось это интервью с простым жителем города Советска, принявшим в своё время отнюдь не рядовое решение. Может быть потому, что Константин офицер запаса? Но это ведь давно в прошлом. Таллинское высшее военно-политическое училище он окончил в 1988 году и служил недолго. После развала Советского Союза из 18 человек его подразделения в армии осталось служить только трое.

- Вот и я тоже подался на гражданку за деньгами и романтикой. Чем только не занимался... И торговал, и хулиганил. В Советске лихих 90-х, как и по всей стране, бизнес был разный - валюта, золото, машины, наркотики, - вспоминает Пушкарёв. -  Вот тогда я начал зарабатывать гораздо больше своей армейской должности замполита учебной роты, старлея на капитанской должности. Да ещё много чего контрабандой привёз с места службы из Оренбургской области, где строил со своими бойцами шахты для ракет. Но после добровольного «дембеля» не думалось ни о чём. Взял себе чёрную «шестёрку», которая тогда была чуть ли не пределом мечты. Колесил на ней, зарабатывал, видел как прямо на глазах от алкоголя и наркотиков гибли люди. Такой судьбы не пожелаю никому и счастлив, что сам избежал столь страшной участи...

Глядя на всё это Константин пришёл к вере. Окончательно сподвигли его к этому смерть родителей и брата. Тогда и пошёл в храм, где добровольно покрестился, памятуя ещё и о бабке и деде сибиряках, об иконах в углу их избы. Говорит, что если бы не сделал этот шаг, точно бы спился от депрессии и потери жизненных ориентиров. И так уже дошло до того, что потерял работу, денег не стало, долги множились, а с ними и нервные срывы. Вот тогда один из прихожан и устроил Константина на сегодняшнюю работу, опознав в нём бывшего журналиста газеты «Тильзитская волна». Так и пишет он до сих пор для сайта inform39.ru. Но это сейчас, а весной 2014 года при просмотре новостей из Украины он просто не мог поверить в то что происходит в братской стране.

- Для меня нет различий между белорусами, украинцами и русскими. Это же одна национальность и жить мы должны соответствующе. - говорит Константин. - И вот когда я увидел по телевизору БТР, таранивший людей, это стало толчком. А после кадров с погибшими молодыми ребятами-ополченцами я понял, что в 21 веке война идёт у нас под боком. Так почему погибать должны желторотые, если есть такие как я профессиональные военные? Собрался и пошёл в военкомат, а они меня «послали». Куда ты там ехать, говорят, хочешь, твоё личное дело. Не их, это мол,  вопрос. Они комплектуют АРМИЮ, а не решают проблемы разного рода добровольцев.
Поэтому начал искать контакты через Интернет и в конце концов состыковался с нужными людьми. Они сказали приехать в Ростов и позвонить с вокзала. Мол, встретят. Подсуетился, продал кое-что, набрал денег и отправился куда было договорено. Однако по прибытии контактный телефон не ответил. Стал общаться с народом. Тоже эффекта ноль. Разве что подсказали искать людей в форме. Так и делал пару дней, на протяжение которых устроился на подработку - раздавал рекламные листовки. На булки с чаем в итоге, в течение дня хватало. Потом встретил парня с рукой на перевязи. Это был ополченец с позывным «Вихрь», который возвращался из Новороссии по ранению. Он выслушал добровольца из Советска и помог состыковаться с ещё с пятью такими же, но из других областей России. Вскоре все они оказались на пересыльном пункте в ЛНР, где пришлось выдержать проверку по базам данных.

- Слишком много там уже осенью 2014 года было залётных, в том числе шпионов. Один такой попался среди нас. Ну чисто по дури. Какой-то деятельный слишком был и «упакованный» лучше всех нас был. И одежда у него была специально подобрана под работу в полевых условиях, и навигация с крутым фотоаппаратом, лопатка, мешок с провизией. Да ещё всё норовил прямо на погранпереходе сотрудников и нас сфотографировать. И они и мы отказывались. - вспоминает мой собеседник. - Как говорят не прошёл он проверку, вывезли его к границе обороны ЛНР и выгнали. Правда это или нет, не знаю. Что касается меня, то когда узнали, что был замполитом, просили остаться на пересыльном пункте, чтобы вести разъяснительную работу с местными шахтёрами. Их же там большинство, как и их противников по другую сторону, в украинской армии. Туда ведь тоже призывали кого? Тех же шахтёров. Вот и хотели чтобы я им объяснял, что происходит в действительности. Я отказался. Не для того, говорю, проделал долгий путь, чтобы в штабе сидеть. В итоге попал в батальон «Заря» в населённом пункте Раёвка вместе с банковским клерком и добровольцем из Израиля. Один наврал родителям, что едет в отпуск на Гоа, и другой наплёл что-то про подобное. Оба, правда, имели смутное представление о войне и оружии. Поэтому помогал им, учил тактике боя и умению обращаться с автоматом. Мы стояли вдоль реки, по которой проходила граница с украми, ставили растяжки и следили чтобы никто не сунулся на позиции ополчения. Уже на второй день было первое боестолкновение. Выстояли. Затем нас перебросили к городу Счастье на Весёлую гору. Под ней находилась крупная гидроэлектростанция и мы охраняли подступы к ней. Там случился уже второй мой бой и на моём счету оказались два убитых солдата противника. Мне говорили, что буду переживать, не спать... Не было такого. Когда подошёл и увидел у одного на шее татуировку фашистской свастики в круге, а у другого на руке трезубец УПА, ничего не испытал кроме отвращения.

А ещё Константин рассказал, что его поразило как в ходе боя просыпаются инстинкты и ты рассчитываешь сам на себя. Подсознательно и рефлексивно падаешь, перекатываешься и переползаешь, стреляешь и прячешься от миномётных обстрелов.
- У украинцев миномёты были мобильные, стояли на машинах. Вот они подъедут, дадут несколько залпов и в сторону, пока их в ответку не накрыли. А стреляли минами итальянскими, которые в отличие от наших не свистят, а шуршат на подлёте как стая птиц над головой. - Константин на некоторое время замолкает. Взгляд его становится задумчивым. - Я сначала даже не понял что это за звук. Высунулся и оглядывался по сторонам. Спас один более опытный ополченец-чеченец. Схватил меня за шкирку и толкнул в бетонный колодец, который взорвали накануне. Вот там в грязи и воде мы переждали с ним обстрел. Только потом был у меня животный страх, когда понял, что был в шаге от смерти. А ещё была ненависть к украм, которые стреляют в своих. Причём лупят издалека из миномётов, орудий и «Градов». Да так, что ни приведи господь попасть в зону обстрела, а если попал - дай бог уцелеть. Если из гаубиц бьют, то даже когда мы находились в бункере, метров за сто от попадания снарядов, нас всех подбрасывало. Мощь ужасающая.

По словам Пушкарёва, когда они взяли в плен троих бойцов украинской армии стало понятно, насколько мощно тех зомбировали. Они были абсолютно уверены, что приехали на священную войну, что Россия на них напала и они защищают свою землю!

- Ты представь, упрекали меня в том, что я русский! А сами то кто? - Константин сжимает кулаки так, что белеют костяшки... - Да они ведь такие же русские но с перевёрнутым мышлением. С укропским навязанным мышлением! Потому и стреляли в своих и гибли на наших глазах мужчины, женщины и дети. Мне больше всего запомнилась одна селянка по имени Наталья, которая подкармливала нас в Раёвке. Она приносила суп с галушками, яйца варёные, картошку. И вот как-то раз после очередного минного обстрела нет её и нет. Пошли патрулировать улицы и дошли до её дома. Дверь была открыта, а на пороге в луже крови лежало тело с оторванной от него в метре головой. Осколок мины достал. Вот после этого зрелища стало по-настоящему тошно. Я ни поесть, ни заснуть не мог в тот день. Ну как такое прощать? А как чувствуют местные жители, чьих родных убивает украинская армия? У них после такого в глазах словно лёд застывает. Вот почему в ополчении воевали люди разные, но простые. Например, со мной в батальоне были отец с сыном из Луганска, 45-летний мужчина и 18-летний пацан. Был ещё один луганский мужичок лет 60-ти с позывным «Казачок», который до войны имел крупное аграрное хозяйство, а как началось продал всё, купил оружие, несколько микроавтобусов и приехал защищать свою землю от этого мракобесия. Не скрою, были такие же как я русские добровольцы, были словенцы, словаки, хорваты. И все приезжали не денег заработать, как считают многие, а воевать за идею. Только за боевые вылазки платили при условии, что начальник штаба в госпиталь не попадёт или тебя не убьёт. Может поэтому жители луганщины относились к нам совсем не так, как к украинским карателям. Много раз видел, как бабушки останавливались и крестили нас вослед за машинами, на которых мы перемещались. Часто, видя нас, народ приветливо махал рукой. Ну и как я уже говорил, добровольно подкармливали...
Запомнилось, как однажды мне кричат - «Неман», иди, тут с твоей родины хавчик привезли! Хоть душу отведи, покушай! А дело в том, что нам каждый день в качестве пайка выдавали рыбные консервы. Беру банку, читаю и правда, из города Светлый. А тут вдруг опять кричат: - Я не понял, а кто тут ещё кроме меня из Калининградской области? Смотрю, идёт мужчина постарше меня. Как оказалось, тоже в прошлом профессиональный военный, выпускник Суворовского училища, который до увольнения в запас дослужился до подполковника. Его сразу поставили начальником мобильной группы, которая патрулировала границу. А ещё отложилось в памяти, что с оружием на луганщине в октябре 2014 года было плохо. Народ шёл в ополчение кто с чем, чаще со своим оружием. А одни умельцы реально сняли с постамента «Т-34», привели его в рабочее состояние и приехали воевать! Ну что это за армия? Ополчение и есть. Народное. Все вставали на защиту родной земли как могли. Поэтому сначала ситуация была полный швах. У укропов было всё и они нас утюжили со всей ненавистью и мощно, а нам даже нечем было ответить. Отсиживались в укрытиях, а затем пытались захватывать оружие у солдат противника. Так же получали автоматы тех, кто погибал или убывал на лечение и домой. Связи тоже поначалу не было. У соседей какой-то «кипиш» затеялся, а мы не можем понять что к чему. Наверное так поначалу ощущали себя партизаны в годы Великой отечественной. Пока оружием и связью не разжились. Вот и мы так же. Причём стояли ополченцы по разным подразделениям. У нас одно, у чеченцев по соседству другое, у отряда казаков «Святая Русь» - третье. Чтобы передвигаться нужно было точно знать пароли, иначе несдобровать. Со шпионами и диверсантами было строго. По законам военного времени.
Кроме ополчения встречались нам и машины ОБСЕ - европейских наблюдателей, но на контакт эти типы не шли. Мы им говорим, приедьте, гляньте что творится – вон женщину убило из мирных жителей, вон парня... Зачем украинская армия стреляет в свой народ? Но они никак не реагировали. Плясали целиком под дудку «америкосов».

После миномётного обстрела, пока зарывался в землю, Константин Пушкарёв утерял документы, кроме удостоверения личности офицера запаса. Поэтому когда срок командировки истёк, ребята не только дали денег на дорогу, но и проводили его через границу до поезда. Там договорились до Москвы, а из столицы его согласилась взять на борт только компания «Аэрофлот». После того, как в аэропортовском отделении полиции офицера запаса пробили по базам, подтвердили личность и место жительства в Советске. Полицейские выдали ему соответствующую временную справку взамен паспорта с печатью «Домодедово, линейный отдел» и он отправился домой.

- Ты знаешь, поначалу появлялось у меня желание ещё раз в Новороссию съездить. У меня же был контракт на 2 года подписан, а пробыл я там только 2 месяца. - делится воспоминаниями Константин. - Ну как и все. А затем домой, восстанавливать силы и психику. Признаюсь, некоторое время шугался залпов фейерверка и шороха стай птиц над головой. Одни напоминали выстрелы, другие полёт итальянских  мин. Но вскоре привык, понял что на гражданке и даже решил вернуться в Раёвку. Но ты не поверишь - мне отказали во второй командировке. Сказали, что сейчас у них воюют только свои, местные и в нас уже вроде как необходимости нет. Если понадобимся, свяжутся. Ну а с другой стороны я рад этому. Помнишь, Цой пел «Война дело молодых, лекарство против морщин»? Это верно. В полтинник уже тяжело с оружием по пересечённой местности и руинам бегать. Так вот и работаю теперь на сайте. Пишу статьи, фотографирую. Это тебе не под обстрелами передвигаться.

Вот такое у нас получилось интервью. Почти монолог жителя Советска, который в мирное время рискнул жизнью «за други своя». Почему? Да потому что, почти как киношному Верещагину, нашему современнику стало за Державу обидно и за тех, кто бездумно проливает кровь своих братьев, став жертвой чужой пропаганды.