Утром сегодня позвонила бабушка из Кургана. У дочки забрали детей и разместили в учреждения, разные, конечно же. Одному ребенку год, другому — семь.
Бабушке не только их не предложили забрать, не только не рассказали про предварительную опеку. Не разрешают навещать. Выкатили список из кучи ненужных документов и предупредили, что все равно не отдадут, даже если она их все принесет.
Вчера час говорила с чиновником из Хакасии. По нашей истории с мамой, у которой забрали ребенка из-за энуреза. Мне кажется, мне удалось достучаться, в конце концов. Но большую часть разговора я слышала стандартное: «были жалобы», «есть решение опеки», «есть решение суда», «просто так такие решения не принимаются, значит, были основания».
Каждый раз, когда я слышу эти слова, я испытываю почти физическую боль. От того тотального непонимания того, что они делают и тотальной власти, которая сегодня в этой системе, словно в качестве издевки официально именующейся системой «профилактики».
Каждую неделю из разных уголков страны мне пишут или звонят с подобными историями. Не дают ребенка, отобрали ребенка.
И конечно всегда был какой-то повод. Это очевидно же, что без повода и не отобрали бы. Но единственный, на самом деле, повод для отобрания — насилие и жестокое обращение с ребенком.
Все.
Все остальные «поводы», это как раз должны быть исключительно поводы для работы социальных служб. Которых фактически в большинстве регионов в таких ситуациях нет. Они работают с какими-то другими семьями по обращению в своем магазине услуг.
А каждая такая история требует профессионального социального сопровождения, изначально нацеленного на задачу — сохранить для ребенка отношения с близкими ему людьми, сохранить семью, обеспечив там ему нормальные условия для развития. Где-то это работа с установками родителей и помощь им в вопросах воспитания, где-то — это тупо жилье и материальная помощь, где-то это долгое социальное наставничество в ситуации дезадаптации самого родителя, во многих историях это, конечно, лечение от зависимости и реабилитация с выходом в ремиссию, тоже потом с сопровождением.
И вот это ровно то, чего у нас нет, чего не умеют.
Но главное, я до сих пор не могу понять. Вот реально не укладывается в голову. Как можно забрать у родителя, который над ребенком не издевался, не избивал, не насиловал, не был никакой прямой угрозой ребенку, его ребенка. Спокойно разлучить их навсегда, препятствовать воссоединению с родными ребенка. Не разрешать навещать, не отдавать близким.
Как можно все это делать и целыми отделами, инстанциями, судами, вертикалями министерств и ведомств считать это нормальным, защищать решения того человека на месте, у которого была власть это сделать и теперь все выстраиваются в цепочку оправдания его решения. Ни на каком этапе не признать ошибки. Это прям установка.
Вообще не посмотреть на ситуацию человеческими глазами, ни разу. Увидеть эту маму. Этого плачущего годовалого ребенка. Эту бабушку. Понять, что эта система делает с ребенком, с семьей.
Через какие унижения и издевательства вместо помощи будет проходить чаще всего родитель или родственник отобранного ребенка (на суде в иске опеки потом будет обязательно написано: принимали все возможные профилактические меры, работа с семьей не дала результатов).
Что будет с ребенком?
Не удержусь, процитирую кусок сообщения от бабушки из Кургана: «Воспитатель мне по телефону сказала, что маленький спит и кушает нормально, но целый день ходит, плачет и зовет маму».
Это когда рядом бабушка, которой с понедельника отказывают в том, чтобы забрать домой годовалого малыша и семилетнего внука, и даже не разрешают навестить.
Каждый день ужаса этого ребенка на совести целой огромной государственной системы, построенной для помощи и защиты.
В топку такую помощь.
Эта ситуация наконец должна закончится.
Я все еще надеюсь, что мы будем услышаны и система опеки будет работать только в связке с социальной помощью, которая полностью поменяется, и из магазина услуг станет системой социального сопровождения, профессионального, ценностно ориентированного на помощь людям, а не на отчеты, мероприятия и унижение клиента, как основной способ коммуникации с ним.
Ну и детей станут отбирать реально только в случаях реальных угроз, которые не решаются помощью, и тут же устраивать только в семью, к близким или любым готовым на это людям.
Поместить годовалого ребенка в больницу, в дом ребенка, при стоящей под окнами, готовой забрать, нормальной совершенно бабушке, должно квалифицироваться как оно и есть — как насилие и жестокое обращение с ребенком. С соответствующими статьями УК по результатам.
