#Ошибки политиков приходится исправлять военврачам
#1996
год. Август. Грозный. Ханкала. Военный госпиталь. Раннее утро.
На ступеньках при входе в хирургическое отделение сидят, сомкнувшись плечами, двое в белых халатах. Глаза закрыты, в пальцах — погасшие сигареты.
Сцена как будто из театрального спектакля, а на самом деле — жизнь. И двое в белых халатах, сидящие на ступеньках, — врачи-хирурги: чернявый с проседью — начальник хирургического отделения ханкалинского госпиталя подполковник медицинской службы Эльбрус Фидаров, на его плече прикорнул подполковник Александр Бирюля, военный хирург, только вчера утром прибывший, кажется, из Томска.
Больше суток не выходили они из операционной. Был бешеный поток раненых. За последние сутки — человек триста. Впрочем, и вчера, и позавчера было то же самое. Август девяносто шестого в Грозном повторил трагедию января девяносто пятого: тысячи раненых и убитых среди российских военно-служащих, боевиков, мирного населения…
Сон хирургов длился несколько минут. Подвезли тяжелораненых. Врачей разбудили — и они, окатив головы холодной водой, снова вошли в операционную.
# Несколько жизней в час
Идут четыре операции одновременно. В двух хирургических блоках ханкалинского госпиталя поставлены дополнительные столы.
На одном — молодая чеченка. «Что с ней?» — спросил Фидаров. «Преждевременные роды, — ответила медсестра. — Ее только что привезли из Грозного». Операция оказалась довольно сложной, пришлось делать кесарево. Звонкий голос родившегося ребенка — и улыбка на лице Фидарова. «Девочка! — объявил доктор. — Хорошая примета. Значит, война скоро закончится… Что у тебя?» — обратился он к Бирюле. «У солдатика — ранение справа в грудь, пуля навылет. Должен выжить», — заключил хирург.
После очередной операции подполковник Фидаров зашел в ординаторскую. В глаза ему бросился стоящий в углу чемодан. И тогда-то Фидаров вспомнил: вчера утром он вот так же после очередной операции вышел на воздух, и к нему подошел офицер и представился: «Подполковник медицинской службы Бирюля прибыл в ваше распоряжение». «Хирург?» — «Да». — «Тогда чемодан в сторону — и бегом в операционную». Даже имени не спросил. А мужик оказался молодцом: сколько жизней за сутки спас! Надо бы дать ему маленько отдохнуть, а то еще уснет на операционном столе, на груди у раненого…
Сейчас об этих кровавых августовских днях начальник хирургического отдела 52-го медицинского центра Министерства обороны, кандидат медицинских наук полковник медицинской службы Эльбрус Фидаров вспоминает не только с болью, но и с гордостью за своих коллег — военных хирургов. Он убежден, что в локальном конфликте может победить только военная медицина.
Мы с Эльбрусом Зелимхановичем сидим в редакции «Новой газеты» и ворошим события шести-семилетней давности. Я был тогда одним из тех, кто привозил в ханкалинский госпиталь раненых.
— Ты знаешь, — говорит Эльбрус, — я никогда тех своих врачей и медсестер не забуду. Они ведь чудеса творили. Как они за жизнь человеческую боролись! Полковник медицинской службы Юткевич, майор Валерий Бауэр и, конечно, Сан Саныч Бирюля… А молоденькие медсестрички! Благодаря такой сестринской любви выживали даже самые тяжелые…
# Школа госпитальеров
В тринадцать лет Эльбрус решил, что он обязательно должен стать врачом, когда увидел отца после автомобильной аварии. Испуг в глазах матери и сестренки. Их мольбы к врачам о спасении мужа, отца… Тогда, в 1971 году, врачи собрали Зелимхана Дзамбулатовича Фидарова по частям.
В 1975 году 17-летний Эльбрус Фидаров стал студентом медицинского института в своем родном городе Орджоникидзе. Устроился фельдшером в больницу «скорой помощи» — так все шесть лет учебу совмещал с работой. А в 1981 году молодого специалиста распределили в Министерство обороны в качестве гражданского врача-хирурга.
Сначала — Урал, закрытая воинская часть. Потом — поселок Хлебниково, что в Долгопрудненском районе Московской области. Дали комнатку в общежитии на территории военного госпиталя. Жену Фатиму с грудным ребенком пришлось пока оставить у родителей в Орджоникидзе. Это было, пожалуй, главной печалью Эльбруса. Зато госпиталь в Хлебникове стал для нашего героя великолепной школой.
— Так как я жил на территории госпиталя, — вспоминает Эльбрус, — меня почти каждую ночь вызывали в помощь дежурному врачу. А первую самостоятельную операцию помню, как будто делал ее сегодня. Привезли больного солдата. Посмотрел его и поставил диагноз: острый аппендицит. Необходима срочная операция. Подошел начальник хирургического отделения Иван Кириллович Иванов, сказал: «Готовь солдатика к операции, я подойду через несколько минут». Солдат — на операционном столе, я, как обычно, приготовился ассистировать Ивану Кирилловичу. Звоню ему в кабинет, докладываю. А он мне: «Обрабатывай поле, делай анестезию, я подойду». Сделал и снова звоню. А он: «Начинай операцию, я иду». Ну я и начал. И гнойный аппендикс вырезал, и обработал, и зашил — Иван Кириллович так и не пришел. Захожу после операции к нему в кабинет. Шефа нет. Полная пепельница окурков и пустая пачка «Беломора». Вот, думаю, человек: войну прошел, столько горя видел, а не очерствел. За меня переживал и за больного. Поверил в меня — и как тактично, по-человечески все сделал.
# Спецназ в Афганистане чуть не убил в нем хирурга
Три года Фидаров проработал гражданским хирургом военного госпиталя, а в 1984-м его призвали в армию лейтенантом медицинской службы и направили в Вязьму врачом отдельного батальона.
— Наверное, потому, что я прошел школу замечательных фронтовых хирургов! — говорит Эльбрус. — Иванова, Мееровича, Кудрявцева… В конце концов написал рапорт и остался в армии.
Летом 1986-го Эльбрус с семьей впервые уехал в отпуск, на родину, в Орджоникидзе. И тут же вслед — телеграмма: «Срочно возвращайся, тебя командируют в Афганистан».
Нам много твердили, что мы живем тридцать, сорок, пятьдесят и так далее лет без войны, считая с момента окончания Великой Отечественной.
Жизнь без войны?
Это не касалось тех солдат и офицеров, что воевали в Корее, Вьетнаме, пережили Карибский кризис, были в Анголе. Многие погибли на чужой им земле.
Все восьмидесятые годы прошлого века мы воевали в Афганистане. Через Афган прошли более 600 тысяч наших солдат и офицеров. Более 13 тысяч погибли. (Кстати, две чеченские кампании по продолжительности — половина афганской, а по жертвам — вплотную подошли к ней.)
Офицер подчиняется приказу. А его семья? Фактически жена офицера и его дети тоже следуют приказу. Эльбрус улетел в Ташкент, в штаб Туркестанского военного округа, оттуда — в Кабул, а Фатима с четырехлетним Сосланом вернулась к родителям во Владикавказ. Снова любящие друг друга люди оказались в разлуке на два года.
— Мне везет в жизни на прекрасных людей, — говорит Эльбрус Зелимханович. — Первым, кто меня морально поддержал в Ташкенте, был главный хирург округа Войновский. Сейчас он доктор наук, профессор, главный хирург Министерства внутренних дел России. Он меня как-то по-отцовски подбодрил. И я почувствовал, что не брошен на произвол судьбы.
Второй приятный сюрприз ждал Эльбруса в Кабуле. Там он встретился с Борисом Павловичем Кудрявцевым, у которого учился еще в Подольске. Полковник медицинской службы Кудрявцев возглавлял хирургическое отделение. Он попытался оставить Эльбруса в госпитале, но начальник медслужбы армии решил, что не всем служить при госпиталях, кому-то нужно и воевать. В общем, старшего лейтенанта Фидарова отправили в то место, где повоевать можно было вволю. В Кандагар. В самое пекло. В отдельный батальон специального назначения.
Так Эльбрус стал спецназовцем.
Главной задачей спецназовцев была охота за караванами с оружием и боеприпасами. Эльбрус должен был оказывать первую помощь раненным в бою солдатам и офицерам и доставлять их в Кандагарский военный госпиталь. Здесь в случае необходимости и самому приходилось брать в руки скальпель. Но все же за эти два года в профессиональном плане как врач-хирург он больше потерял, чем приобрел. Оказывать первую помощь в бою раненым, делать простые операции непосредственно в поле — это, конечно, очень важно, но от большой хирургии все это было очень далеко.
Зато врач батальона специального назначения участвовал фактически в каждой боевой операции. Нередко капитану Фидарову приходилось брать инициативу на себя — руководить офицерами и солдатами в бою. Экстремальные ситуации случались постоянно, но ни при каких обстоятельствах капитан Фидаров и его спецназовцы не оставляли в бою раненых и убитых.
Как-то по вине молодого офицера спецназовцы попали в засаду почти у самой границы с Пакистаном. Руководить боем и выводить группу из окружения, вытаскивать раненых пришлось врачу Фидарову. За тот бой он был награжден орденом Красной Звезды. Среди наград — еще медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».
# На войне пришлось принимать роды
Ощущения счастья, что остался живым после Афганистана, у Эльбруса не было. Уже тогда война, жизнь и смерть стали восприниматься как-то по-особому — как работа. А работы было много: землетрясение в Армении, осетино-ингушский конфликт… Потом — Чечня.
— После всего, что я повидал, — говорит Эльбрус, — во всех этих локальных конфликтах и войнах, в Афганистане и Чечне, я сделал для себя такой вывод: победить в этих войнах может только медицина. Я счастлив, когда мне удается вырвать у смерти человека, независимо от его национальности и вероисповедания.
Я по национальности осетин, христианин, и жена у меня осетинка, но она — мусульманка. В Чечне я оперировал и раненых российских солдат, и офицеров разных национальностей, и чеченцев — молодых, стариков — с пулевыми ранениями. Я горд, что помог им выжить.
Дважды на войне мне пришлось принимать роды. Этим родившимся тогда чеченским девочкам уже лет по семь. Я бы очень хотел их сейчас увидеть, чтобы убедиться, что судьба у них будет счастливой.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}