Чужестранная гостиная. Вечер двадцать третий

<< Предыдущий выпуск: Учителя «Чужестранки»
<< Предыдущее эссе: Том Бёрд

Штормовой ветер за окнами драматично срывает с клёнов золото бабьего лета. Темнеет рано, так что, возвращаясь с работы через парк, можно любоваться яркими осенними звёздами, которые иногда проглядывают сквозь просветы в мчащихся на восток облаках.
В общем, самое время растапливать камин, делать грог и собирать гостей.

Сегодня у нас будет гостья. Она как никто другой разбирается в том, как создавать уют в доме, за стенами которого бушует ненастье. Хозяйка Лаллиброха поделилась своими рецептами горячительных напитков, и мы их с удовольствием дегустируем.

Джанет Мюррей внимательно следила и инструктировала наших поваров, так что стол у нас сегодня накрыт по-шотландски. От хаггиса нам удалось отвертеться, а вот лепёшки с мёдом очень даже неплохи.

Так что сидим дегустируем и рассуждаем с нашей гостьей о превратностях вроде бы размеренной сельской жизни.

Женщины — это не слабый пол, слабый пол — это гнилые доски.
Фаина Раневская

От лёгкой жизни храбрыми не становятся.
Мэри Тайлер Мур, американская актриса

Женщина должна вопреки всем прожить свою жизнь как хочет, или ей придётся признать, что она не жила совсем.
Дэвид Лоуренс, писатель

Тот, кто не пережил ни одной войны, никогда не узнает, в какое прекрасное довоенное время он жил.
Габриэль Лауб, писатель и журналист

Джанет Флора Арабелла Фрейзер Мюррей

Давным-давно, когда только-только вышла киноадаптация, Диана Гэблдон поделилась наблюдением своего мужа, с которым сама была согласна на сто процентов: её романы – это не история Клэр, и не история Джейми. Это история Джейми, рассказанная Клэр [1].
А раз это история Джейми, то сестра главного героя играет в ней не последнюю роль. Ведь нашу личность во многом формируют те, кто оказывается рядом с нами в нашем детстве, и в первую очередь – семья.

Дженни – персонаж непростой (ну да, как говорилось в одной фантастической повести, «это д-дубли у нас простые» [2]).
С одной стороны – нет сомнений в том, что она любит брата, готова заботиться о нём и оберегать, если понадобится, ценой своей жизни. С другой – иногда такое сотворит, что поневоле подумаешь, что «с такими друзьями и врагов не нужно».

Мы решили покопаться в её биографии и психологии, чтобы понять, как же такое получается.

Начинаем с имени

Дженни – сокращение от Джанет, один из вариантов имени Джейн, женской формы имени Иоанн, «милость божья» или «благодать божья».
Да, Дженни – тёзка нашего любимого лорда Джона. Хотя она скорее напоминает нам не «апостола Любви», а несгибаемую Жанну Д’Арк, чей девиз был «если не я, то кто?»

Второе имя героини – Флора. Древнеримская богиня плодородия. А значение слова – «цветок». Дженни, конечно, тот ещё цветочек. Чертополох хорошо подойдёт – жёсткий, колючий, при этом действительно красивый, и к тому же он является символом Шотландии.

Третье имя – Арабелла. Происходит от латинского orabilis, что означает что-то вроде «отзывчивая». Ага, мы тоже удивились, когда осознали, что имя имеет мало отношения к арабам [3]. Век живи – век учись, что называется.
А Дженни неплохо подходит и третье её имя: она, вне всякого сомнения, отзовётся и придёт на помощь своим. А зачастую и звать не приходится.

Биография

Дженни как-то сказала Клэр, что дальше десяти миль (то есть шестнадцать километров) от Лалиброха, она ни разу и не была. Вероятно, она немного преувеличивает (или в данном случае приуменьшает), но, так или иначе, завзятой путешественницей её точно не назовёшь.

Большую часть своей жизни Дженни прожила в шотландской сельской глуши, так что биография нашей героини должна была бы быть достаточно скучной.

Но скучной жизнь нашей героини вряд ли назовешь: в своём родном доме Дженни пережила столько разнообразных приключений, что иным записным бродягам за всю жизнь и не встретить. Интересно, не проклял ли кто её старинным китайским проклятием: «чтоб тебе жить в эпоху перемен»? Если да, то получилось у него в полную силу.

Родилась Дженни вторым ребёнком в любящей семье. Родители её, Брайан и Эллен Фрейзеры, – уважаемая семья. Поместье, может, и небольшое, но отец там полноправный лэрд. Мать и отец любят друг друга. С остальной роднёй отношения натянутые, но, в общем и целом, перспективы перед внучкой главы клана Фрейзер лорда Саймона Ловата и племянницей главы клана Маккензи (будь то Колум или Дугал, неважно) рисовались неплохие. Голод и нищета перед ней уж точно не маячили.

Когда Дженни было восемь лет, от оспы умер старший брат, но родители и шестилетний малыш Джейми остались с ней. С младшим братом отношения были очень близкими, мальчик даже иногда звал её играть с ним и его неразлейвода другом Йеном.

Детство резко закончилось в 1729 году, когда героине было десять лет.
В родах умирает мать, и маленькая Дженни принимает на себя обязанности хозяйки дома. Потому что если не она, то кто?

Служанок в доме, конечно, хватало, но некоторые решения может принять только хозяйка. Отец не спорил с решением дочери. Видимо, полагал, что взваленное на себя бремя поможет девочке справиться с горем. Встав в день смерти матери к плите, с тем чтобы приготовить еды отцу и брату, Дженни отошла от этой плиты только спустя пятьдесят лет.

После смерти матери семья смогла оправиться, так что следующий десяток лет всё шло своим чередом и не так уж и плохо. У Дженни тёплые отношения с отцом, и она очень близка с братом – мальчишки всё так же принимают её в свои игры. А когда пришло время и брат подрос и уехал учиться, сестра регулярно получала от него книжки и письма.
А отец начал обращать её внимание на молодых людей в округе, вероятно подбирая мужа для любимой дочери. В 33-й главе «Крови сердца» упоминается, что Дженни частенько интересовалась, не присылал ли друг детства Йен Мюррей писем родителям. Видимо, парень ей был небезразличен.

Всё опять резко меняется в 1740-м году [4], одним непрекрасным днём. Разгулявшиеся драгуны угрожают ей и брату… Дженни, особо не раздумывая, решается обменять свою честь на жизнь брата, вопреки его требованию не уступать драгунскому капитану.

Наверное, когда у задумавшего изнасиловать её Рэндалла ничего не получилось, Дженни подумала, что всё позади. Оказалось, это только начало: за этим последовали позорное истязание, доставшееся Джейми, смерть отца и изгнание брата…

В общем, Дженни оказывается одна со слугами, без поддержки отца и брата, на которых привыкла рассчитывать.
Репутация девушки подмочена: о том, что на самом произошло между ней и Рэндаллом, не знает никто, зато все слуги слышали, на каких условиях капитан согласился не убивать Джейми, а самого Чёрного Джека видели входящим в её спальню.
В то же время Дженни явно может рассчитывать на поддержку Джона Мюррея – управляющего.
И, похоже, никто не оспаривает право Дженни распоряжаться Лалиброхом и его доходами в отсутствии нового законного владельца.

Не проходит и года, как, к её радости и облегчению, возвращается молодой Йен Мюррей.
Состояния он себе не добыл, а ногу потерял, но Дженни с юности его любит, и такие мелочи её не беспокоят.
Ну и, понятно, на более блестящую партию ей уже не особо приходилось рассчитывать: отец в могиле и не будет заниматься устройством её брака, дяди со стороны Маккензи и фрейзерский дед тоже не особо стремятся оказывать покровительство. Вдобавок слухи ползут. И, что самое противное, доходами Лаллиброха-то ей никто не мешает распоряжаться, а вот что с приданым? Если отец заранее не позаботился, то долю выделить может только брат, который, как мы понимаем, в бегах.

Ситуация Йена, правда, не сильно лучше: у его отца, кроме него самого, ещё несколько детей. Состояния парень себе не сколотил, работник из него без ноги не самый расторопный... В общем, жених не завидный. А вот человек он очень порядочный: несмотря на очевидно непростое положение любимой девушки, он не спешит со сватовством. Дочь лэрда и внучка главы клана достойна лучшей партии, чем одноногий бедняк.

Но героиня наша недаром вела большое хозяйство с десяти лет – характером она пошла в дедов, так что если уж Дженни Фрейзер положила глаз на молодого человека, то шансов избежать женитьбы у него немного, особенно если он сам совершенно не против оказаться в этой роли.

С 41-го до 43-го года, на первый взгляд, всё было хорошо: любимый муж, сын, второй ребёнок на подходе, о блудном брате слышно, что тот жив, вроде бы здоров и в относительной безопасности среди членов материнского клана. И, кажется, даже жениться успел на какой-то англичанке [5].

Осенью 43-го брат вернулся. Над ним дамокловым мечом висят обвинение в убийстве и награда за его поимку, но вокруг, кажется, все свои, к тому же есть понимание, как эту небольшую проблему можно решить [6].
Дамоклов меч, зараза такая, в одно утро падает: брат арестован… Дженни не в первый раз показывает, что она если и цветочек, то не оранжерейный.
В компании чуть ошалевшей от всего происходящего невестки она идёт по следу отряда, который захватил брата. Усилия её, правда, не принесли результатов, но зато мы воочию убедились, что сестра стоила брата. Герцог Пардлоу в 23-й главе «Крови сердца» тоже отмечал схожесть их характеров.

Тогда, в 1743-м, Джейми всё же как-то выкрутился, а потом избавился от цены за свою голову, вернулся домой, и сельская жизнь опять пошла своим чередом.

Очередное [7], уже третье, якобитское восстание в 1746 году неожиданно разрушило всё.
На этот раз разгромленных якобитов и сочувствующих им Корона решила преследовать всерьёз.
Дженни, можно сказать, повезло. Она оказалась удачливее многих: собственность (то есть землю, источник пропитания) удалось сохранить, муж не участвовал в восстании и не попал под горячую драгунскую саблю, брат каким-то непостижимым чудом выжил… И всё же голод и разорение, прошедшие по всему Хайленду, не миновали и Лаллиброх.

Следующие семь лет Дженни жила в постоянной тревоге: за брата, которого англичане могли поймать и повесить; за мужа, которого постоянно пытались арестовать и осудить как пособника якобитов; за детей, потому что в разорённых провинциях неурожайные годы означали голодную смерть…

Со временем всё как-то наладилось: пересидев самые сложные времена в пещере, брат перестал прятаться и сдался властям, уведя опасность от Лалиброха. А награда за его поимку позволила перестать бояться голодной смерти. Через пару лет ещё и сокровища Тюленьего острова добавились. Сама Дженни даже и не подозревала, что как минимум два раза была на волоске от серьёзных проблем и, очень возможно, гибели, но Джейми беду как накликал, так и отвёл. [8]

Но, так или иначе, эпоха перемен благополучно заканчивается, когда возраст Джаннет Фрейзер Мюррей подходит к сорока годам. Где-то с конца 1750-х её ждет больше радостей, чем томительного ожидания беды и мрачных опасений. Старшие дети выросли, обзавелись семьями, хозяйство восстановилось. Брат, хоть и в изгнании, но жив-здоров, письма пишет...
А потом и брат вернулся, женился, всё как у людей. Сын младший хулиганит, ну да дело молодое. Брат хандрит – ну ничего, время и это вылечит…

Осенью 1766 года размеренная жизнь снова пошатнулась. Неожиданное возвращение прежней невестки... вторая невестка, размахивающая пистолетом, и – самое ужасное – похищение младшего сына… Всё это способствует появлению изрядного количества седых волос у сорокасемилетней почтенной бабушки, но всё достаточно быстро утрясается, и следующие годы, с 1767 по 1778, у леди из Лаллиброха дела идут совсем неплохо.

Со смертью Йена для Дженни будто бы заканчивается и её собственная жизнь. Джейми-младший, её первенец, – теперь хозяин поместья не только на бумаге, но и в глазах семьи и всех соседей, а хозяйкой дома теперь будет его жена. Пятидесятилетнее служение закончилось.
Так что свободная от обязательств шестидесятилетняя миссис Мюррей пускается в путешествие, с тем чтобы пересечь океан и жить в мире, который совсем не похож на её родную Шотландию [9].

И правильно: ведь начинать жизнь заново никогда не поздно. Так что, нам кажется, впереди у Дженни ещё много событий, как тревожных, так и радостных.

Характер

Дженни, несомненно, – сильная женщина. Понятно, что речь не о физической силе.
Как и многие героини саги, она знает, как именно она хочет прожить свою жизнь, и помогай Бог тому, кто попытается ей в этом помешать [10].

В отличие от Клэр, которую призвание зовёт занять место в сугубо мужском мире медицины и хирургии, Дженни ищет чисто женского счастья и, не споря с заветами святого Павла, спасается чадородием [11]. Ни у кого не возникает и мысли осуждать её за неправильно носимый головной убор, дерзкий взгляд, излишне острый язык или ставить под сомнение её женственность.

В то же время Дженни, подобно некрасовской селянке, способна и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти.
С войной или мужской работой ей управиться труда не составит, однако же, она предпочитает давать своим мужчинам возможность заботиться о ней, защищать её и демонстративно подчиняется своему мужу, позволяя ему наказывать её за «проступки».

Обязанности образцовой хозяйки дома и поместья Дженни, видимо, считает своей миссией и исполняет невзирая ни на что.
Показательно, например, что, будучи глубоко беременной, смертельно уставшей и сама страдая от голода, она готовит брату ужин и подаёт его, делая вид, что ничего особенного не происходит. Джейми, конечно, заметил её голод и усталость и геройство пресёк, но факт остается фактом: ради того, чтобы всё было «как положено», Дженни готова жертвовать многим.
И не только собственным комфортом, но, например, и чувствами окружающих.
Вот того же Джейми. Сначала она организует его женитьбу на женщине, которая ему безразлична, потому что «мужчина не должен спать один», а потом, несмотря на то, что брат явно на седьмом небе от счастья от возвращения Клэр, она пытается выгнать невестку, чтобы не портила репутацию, и вообще…

Дочь Эллен Маккензи пошла в мать: она не мешкает, если считает необходимым что-то совершить, и в момент стресса ориентируется быстро.
Если нужно, она оставит едва родившегося младенца, с тем чтобы ринуться выручать брата.
С непоколебимой уверенностью в своей правоте она пошлёт внучку предупредить не особо любимую невестку о появлении соперницы.
Недрогнувшей рукой она кухонным ножом прооперирует опасную рану брата.
А всего через час после тяжёлых родов с холодной головой морочит голову британскому офицеру, пришедшему выяснить, откуда взялся звук выстрела в формально разоружённом Хайленде...

К сожалению, к этой решительности иногда не мешало бы добавить мудрости и доброты, которыми обладает Джейми.
Ведь вопросы вызывает не только история с призванием Лири в спальню Джейми и Клэр, но и гнев и ненависть, направленные на ту же Клэр за то, что она не берётся исцелить смертельно больного Йена. По большому счёту, туберкулёз на поздних стадиях и в начале 1970-х тяжело поддавался лечению, так что Клэр, даже со всем оборудованием и антибиотиками, спасти мужа Дженни, скорее всего, не смогла бы.

А размахивать ружьём перед носом опасно больного Хэла!?
Дженни не церемонится с человеком, которого Клэр с таким трудом спасла от смерти. А ведь сама же всего за пару дней до того просила прощения за резкость и надеялась восстановить добрые и близкие отношения с невесткой. И вот уже шотландка рискует порушить едва наладившиеся отношения: ущерб, нанесённый своим пациентам, Клэр не простила бы никому.

Джейми, хорошо зная жену, просто не допускал Клэр лечить тех, к кому он потенциально был готов применять насилие (например, Браунов и их людей). А Джейминой сестре показалось вполне естественным попробовать насладиться испугом в глазах английского офицера. Она даже готова была отстрелить ему пару пальцев на ноге. Не на того напала, конечно, но это уже другая история.

Дженни, видимо, не склонна прощать обиды и полагает, что у неё был веский повод так себя вести: подавленная горем вдова посчитала лорда Мелтона виновным в смерти своего мужа. Она в чём-то права: именно подчинённые Хэла во время пребывания 46-го полка в Хайленде арестовали управляющего Лаллиброха по подозрению в сочувствии якобитам. А Дженни была уверена, что чахоточная зараза попала в организм Йена во время тюремного заключения. Шотландку, правда, не смутил тот факт, что между арестом (самый последний был в 1752-м) и смертью Йена в 1778-м прошло как минимум двадцать пять лет. А Клэр, плотно пообщавшись с Йеном несколько дней в 1766-м, тревожных признаков не заметила.

Мы же просто очень надеемся, что сестра Джейми не была в курсе, кому Фрейзеры и Мюрреи обязаны тем, что хозяин Лаллиброха убрался с каллоденского поля живым. Всё-таки не хочется, чтобы любимая сестра главного героя проявила настолько чёрную неблагодарность.
В то же время приходится отметить, что признательность и благодарность вообще как-то слабо сочетаются с характером нашей героини. Например, в отношении Клэр.
Своим советом сажать картофель и создать «убежище священника» она, вне всякого сомнения, спасла Лаллиброх от голода, а Джейми – от петли или пули. Но спустя двадцать лет любимую невестку встретили не сильно дружелюбно.

Но, с другой стороны, в книге Дженни упрекала Клэр не столько в отсутствии писем, сколько в том, что после её возвращения Джейми в Лаллиброхе не усидит. Возможно, это просто ревность? Недаром же в русском языке сестру мужа зовут «золовкой» [12]...

Но, как бы ни заблуждалась Дженни в своих выводах и решениях, одного у нее не отнять: осознанно зла она никому не желает и делает окружающим добро по мере своих сил (и разумения).

Будучи хозяйкой Лаллиброха, свои обязанности по поддержанию благополучия арендаторов она трактует широко. Например, устраивает брачные союзы, зачастую незаметно для жениха и невесты. У Дженни, несомненно, талант модельера: качество кроя свадебного платья Рейчел, по мнению Клэр, затмевало квакерскую непритязательность материала. Наша героиня щедро делится этим талантом, помогая наряжаться не только своим дочерям и внучкам, но и сёстрам и племянницам Йена.
А во время голодных послекаллоденских лет именно на Дженни во многом легли обязанности по воспитанию сирот, которых приютил господский дом. Да и вдовы, бывшие работницами и служанками в её доме, зачастую наверняка создавали больше проблем, чем приносили пользы.

Получается, что Дженни – сильная натура, преданная своей семье и своему долгу, как она его понимает, а жители Лаллиброха обязаны ей своим, пусть и относительным, благополучием не меньше, чем лэрду Джейми.
А если кто из читателей без греха, то пусть первый кинет в неё камень.

Чего ждать в «Пчёлах»

Что касается Дженни, то в «Пчёлах» мы не просто надеемся узнать о ней больше – мы предвкушаем сцены с её участием!

Ведь нас ждёт, например, встреча Роджера и Дженни.
Осенью 1739 года мужчина провёл несколько дней гостем в Лалиброхе, а спустя сорок лет этот же мужчина, постаревший едва ли на год, будет представлен ей как муж племянницы.
Дженни будет одним из трёх живущих в XVIII веке персонажей, которые своими глазами увидят доказательства путешествий во времени.
Вопрос только в том, вспомнит ли она гостя по прошествии сорока лет и пережив миллион событий?

Ещё одно испытание, которое ждёт Дженни, – встреча с Деннисом Рэндаллом.
Скорее всего, брат не рассказывал про Алекса Рэндалла и его беременную возлюбленную, и Дженни будет какое-то время уверена в том, что Деннис – сын Джонатана.
И, несомненно, будет удивлена тому, что племянница и, главное, невестка приветливы с сыном человека, который пытался изнасиловать саму Дженни, был причиной смерти любимого отца, истязал и исковеркал тело и душу брата…
Представляете её шок и возмущение? Как бы она опять не схватилась за ружьё.

Но, конечно, самое замечательное, что нас ждёт, — это диалоги не видящей никакой проблемы в применении насилия и готовой схватиться за оружие в любой момент дочери Хайленда и не менее сильной характером пацифистки и квакерши Рейчел.
Вот уж найдёт коса на камень! Бедняга Йен! Вероятно, ему придётся занять чуть мудрости у своего дяди, чтобы справиться со всем этим весельем.

Жизнь во Фрейзерс-Ридже будет богата на людей и события, так что Дженни, прабабушка, но, без сомнения, полная сил и бодрости, найдёт поводы и причины в своей непревзойдённой манере причинить кому-нибудь добро.

А мы будем читать, наслаждаться и обсуждать.

Ваши Катерина и Наталья

<< Предыдущий выпуск: Учителя «Чужестранки»
<< Предыдущее эссе: Том Бёрд

Следующее эссе. Чужестранный альбом >>

Примечания

1. Найти оригинальную цитату оказалось очень непросто: она была опубликована на каком-то форуме, где Диана общалась с читателями, запись открыта только подписчикам, и поисковики, похоже, её не индексируют.
   Однако этот кусочек так часто цитируют и перепечатывают, что мы верим в существование оригинала.
   Например, если поискать по строке «рассказанная Клэр, которая провела рядом с ним свою жизнь» вот тут, то можно найти перевод первоисточника.
   
   
2. А. и Б. Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу».
   Фраза принадлежит Федору Симеоновичу Киврину: «К-какой я вам п-простой человек? И что это за слово такое – п-простой? Это д-дубли у нас простые!..»
   В хорошей прозе и правда не бывает простых персонажей. Даже в самых чёрных негодяях нет-нет, да и проглянет что-то человеческое. А положительные герои нет-нет, да и отмочат что-нибудь эдакое.
3. На самом деле с именем «Арабелла» тоже не всё просто. Ономастика не зря в отдельную науку выделена. Некоторые источники утверждают, что «orabilis» скорее не «отзывчивый», а «вызванный» и даже «ответ на молитву». Но в это мы сейчас углубляться не станем. Про Арабеллу ещё можно сказать, что в саге было ещё две героини с этим именем. Так звали любимую козочку отца Фогдена (именно он венчал Фергюса и Марсали). И это же имя как свой рабочий псевдоним использовала Джейн Покок (старшая сестра Фанни, проститутка, в которую был влюблён Вилли).
4. На самом деле, внимательные читатели заметили некоторую путаницу в датах. Из сюжета «Крови сердца» получается, что Роджер посещал Лаллиброх в ноябре и декабре 1739 года.

Если смотреть текст первой книги «Чужестранки», то в четвертой главе Джейми рассказывает, что его высекли почти четыре года назад, в октябре. Разговор же происходит в мае 1743-го, что даёт нам октябрь того же 1739-го года.

В ноябре 1739-го хозяева Лаллиброха рассказывают гостю, что Джейми всё еще штудирует юриспруденцию в Парижском университете.

Мы спишем эту неточность на то, что Джейми в разговоре с Клэр оговорился: в конце концов, парень валился с ног от усталости, кровопотери, и к тому же мысли его в этот момент были заняты не столько семейной историей, сколько фигурой странной незнакомки в одной рубашке.
Так что в описании биографии Дженни мы примем, что разорение Лаллиброха ребятами Чёрного Джека произошло в 1740-м году.

5. Стоит отметить, что Дженни – один из немногих персонажей, чей характер в книге и сериале практически совпадает. Настолько, что мы сами периодически путаемся.

Но всё же.
В сериале Дженни с порога назвала невестку словом «trollop» (самое близкое по значению русское слово будет, наверное, что-то типа «шмары»).
Однако же при первой встрече с Клэр в книге Дженни ведет себя вежливо и даже пеняет брату на отсутствие манер, поскольку тот не представил жену должным образом.

6. Если кто плохо помнит книгу, то там Джейми на заступничество Сандрингема особо не рассчитывал. Он его и попросить-то ни о чём не успел.
Клэр с мужем собирались провести в Лаллиброхе всего несколько недель, а потом навестить лорда Ловата. Джейми полагал, что влиятельный дед приютит и посодействует урегулированию внуковых проблем с законом, даром что сам Старый Лис в молодости имел собственные проблемы (обвинение в похищении первой жены), так что шокирован точно не будет.

7. Вообще-то, описанное в «Чужестранке» якобитское восстание 1745-46 было уже третьим на территории Шотландии. Брайан Фрейзер даже успел поучаствовать в одном из них (в 1715-м) и ничего ему за это не было.
Правда, предыдущие восстания были менее успешны, чем ‘45, так что и ответ британского правительства был поспокойнее. В 1746-м же Корона почувствовала реальную угрозу, и «кормовую базу» якобитизма начали изводить под корень, а наша героиня и её семья попали в жернова истории.

8. В первом случае угроза благополучию Лаллиброха исходила от коменданта Ардсмуира лорда Джона Грея. В сериале сюжет, как всегда, слегка упростили.
В книге же сдавшийся майору после побега Джейми вовсе не просил его убивать, и к тому же упорно отказывался объясниться, почему он сбегал из тюрьмы.
На это комендант заявил, что у него есть основания полагать, что арестант получил сведения о местонахождении французского золота и мог передать информацию родственникам. Так что, если Мак Ду будет упорствовать и не расскажет всё сам, лорд Джон будет вынужден организовать арест и допрос сестры узника и её семьи.

Второй эпизод – письмо, перехваченное Джинивой. В книге юная нахалка затащила конюха в постель угрозой передать отцу адресованное Алексу Маккензи письмо.
В нём Дженни признавалась ни много ни мало в измене – помощи находящемуся в эмиграции якобиту (причем с участием того самого золота с Тюленьего острова).

9. Если зреть в корень, то что-то общее между Шотландией и Северной Каролиной есть: во времена Пангеи оба региона были частью одной и той же горной системы.
Этот факт с забавной периодичностью открывают для себя англоязычные поклонники франшизы. Так что несмотря на различие климата и растительности, горы должны быть похожи. Даже вот четвёртый, пятый и шестой сезон вместо Америки в Шотландии снимали.

10. Обсуждать женских персонажей «Чужестранки» и не затронуть тему феминизма в книгах Дианы Гэблдон было бы странно. Сага, конечно же, написана в согласии с повесткой этого движения. В принципе, феминизм – это достаточно общее название течения, в котором есть с десяток направлений, и некоторые из них даже находятся в противоречии между собой. Если интересно, вот небольшая статья для самообразования: виды феминизма, история и современность.
Если же вернуться к «Чужестранке», то Диана, несомненно, придерживается концепции либерального феминизма. С её точки зрения, женщина должна иметь право сама выбрать, хочет ли она быть хирургом, как Клэр, заботливой женой и хозяйкой, как Дженни, неутомимым инженером, как Бри, властным матриархом вроде Утты Макгилливрей, или же жизнерадостной бандершей, как Несси Макнаб.

12. Дженни во многом является противоположностью Клэр в своем поведении (даром что по сути своей они очень похожи). Например, Клэр очень раздражалась, когда ей цитировали послания апостола Павла, называла его мизогином и предлагала и цитирующим, и апостолу заниматься своим делом и не лезть в её, Клэр, дела. Дженни же, видимо, заветы апостола принимала и жила по ним.

13. Золовка – сестра мужа. Золовка обычно указывает, что делать молодой жене, которую приводят в дом, командует ею. Отсюда и само слово золовка – от ‘зло’.

<< Предыдущий выпуск: Учителя «Чужестранки»
<< Предыдущее эссе: Том Бёрд

Следующее эссе. Чужестранный альбом >>