Можно ли бороться со звуковой агрессией в XXI веке? Станет ли звуковая экология трендом? Мы поговорили об этом с заслуженным профессором НИУ ВШЭ, социологом Даниилом Александровым.
Кто больше шумит: латиноамериканцы или азиаты
– Можно ли оградить себя от навязчивого шума на улице?
– Фокус в том, что запретить шум в дневное время практически невозможно. Это лучше всего доказала Америка: там много адвокатов и хороший навык к судам. А судебные тяжбы способствуют формированию устойчивых правил, при которых люди не только решают за других, а выковывают ограничения, в которых готовы жить. Я требую, чтобы вы не шумели с 18 часов, а вы требуете, чтобы ваш рабочий день, когда вы чините мостовую, был длиннее, и мы договариваемся до 22 часов.
Так и во всем мире: как бы нам что-либо ни мешало под окнами и у соседей, ограничением становится только ночное время. Кроме того, есть ограничения по уровню звука. Если вы можете доказать, что звук, который вы слышите, больше определенного уровня децибел, рабочие должны прекратить шум. Это то, что называется звуковым загрязнением. В Америке вы можете позвонить по специальному муниципальному номеру в случае, если шумят соседи, не убирают мусор и так далее.
– Есть ли какие-то данные о том, кто звонит по этому телефону?
– Один из моих американских коллег Джоша Легеви сделал прекрасную работу, проанализировав жалобы, поступающие на этот номер в Нью-Йорке за определенный период времени. Он их обработал, посмотрев, откуда географически жалуются на шум, мусор и мелкие нарушения общественного порядка. Оказалось, что ни бедные, ни богатые районы, ни афроамериканцы, ни латиноамериканцы не являются источниками таких жалоб. Источниками являются стыки разных слоев населения: богатых с бедными, афроамериканцев с латиноамериканским или азиатским населением.
– У одних один уровень нормы, а у других – другой, так?
– Я думаю, что причина не в этом. Если у вас есть соседи, которых вы считаете «своими», их шум вы считаете приемлемым.
Вы относитесь к одному сообществу, и вы прощаете им нарушения. В крайнем случае, вы готовы пойти к ним и сказать: «Ребята, перестаньте!»
Но если у вас нет ощущения сообщества, то вы начинаете жаловаться третьему, независимому лицу. Это интересный результат, который показывает, что важен не уровень нарушения, а ощущение, что это делают чужие вам люди, с которыми вы не можете пойти на контакт.
– У нас примерно так же?
– Думаю, да. В доме, где я живу, есть кафе, там периодически проходят вечеринки. У нас дружеские отношения, и я могу иногда зайти на эту вечеринку. Если они включают музыку слишком громко, я могу спуститься вниз и сказать: «Милые мои, пожалуйста…» Кто меня знает, тот скажет, что пришел сосед и нужно выключить музыку. Потому что у нас хорошие отношения, и это важно. Если вы не можете решить вопрос по-соседски, то постепенно у вас возникает нервное раздражение именно потому, что вы чувствуете беспомощность. Людям очень неприятно чувствовать беспомощность в любом отношении.
Даниил Александров. Фото: Надежда Дроздова
– В случае с домом и кафе вы нашли компромисс. Но вот вы выходите из метро и сталкиваетесь с человеком, который произносит в громкоговоритель рекламу. Что с этим сделать? Ведь это раздражает.
– Людей раздражает не столько уровень шума, сколько впечатление от этого. Есть привычный шум: кто любит рок-музыку, тот спокойно относится к тому, что ее играют на улице. Я думаю, рок-музыка создана, чтобы немножко раздражать людей, раскачивать, может, ужесточать – но на концертах, а не на улицах. Есть лаунж-музыка, которая придумана для того, чтобы специально привести вас в хорошее, спокойное состояние. Как показали исследователи городского шума, нас больше всего раздражает отсутствие контроля над источником звука. Когда вы вставляете себе в уши наушники или включаете дома музыку, у вас есть полное ощущение контроля над источником звука, и это вас не беспокоит.
Вы пройдете через какофонию, поморщившись, и пойдете дальше
– Получается, что некоторые неприятные уличные звуки мы должны воспринимать просто как грозу или ураган: это есть и ничего с этим не сделать.
– Да, ведь транспорт должен ездить, дороги и дома должны чиниться. Магазины должны продавать свой товар и рекламировать его, кафе должны устраивать вечеринки для молодежи. Вы пройдете через какофонию, может, поморщившись, и покинете эту территорию. Один из великих урбанистов мира Уильям Уайт (William Whyte) писал: сколько бы люди ни сетовали, что их раздражают толпы, они живут в городе потому, что им нравятся толпы.
Нам нравится скопление людей, мы социальные существа.
Меня часто спрашивают, не раздражают ли меня летние гуляния под окнами моей квартиры? Я отвечаю, что это небольшая плата за счастье жить в центре живого города, который я люблю.
– Звук становится проблемой только для жителя мегаполиса?
– Звук всегда был проблемой для человечества. Например, страшный шум, издаваемый животными по ночам в африканской саванне, пугал людей до смерти. Тут другой критерий: с какого-то момента шум стал осознаваться как особенная проблема. Когда вы живете с противным запахом в квартире и к нему привыкли, вы его не ощущаете. Если вы привыкли к окружающему шуму, то он не сильно мешает вашей жизни, а к некоторому шуму нужно привыкнуть.
– Каким образом?
– Когда я вернулся в Ленинград из тихого сибирского Академгородка, то обнаружил, что просыпаюсь в пять утра, когда под окнами проходит первый трамвай. Это открытие меня не порадовало. Но постепенно я перестал замечать грохот трамваев. Другой пример: в одну из своих поездок за границу я в страшном холодном поту стал просыпаться ночью, не понимая, в чем причина. Спустя какое-то время я понял, что это начинает работать система отопления. Она автоматическая, и включается, когда становится холодно. Поэтому в четыре часа ночи горячая вода начинает идти по трубам с каким-то диким звуком, который быстро замолкал. В следующем месяце я уже спал спокойно.
Если звуки неожиданные и к ним нельзя привыкнуть, то они нас пугают. Мы пытаемся их понять. Я могу спать с открытым окном во время народных гуляний на Марсовом поле – не очень приятно, но засыпаю. Но если кто-то включает громкую музыку, это раздражает и будит меня.
Если вы видите дым из трубы соседа, значит, вы живете в перенаселенной местности
– Ситуация с шумом в старые времена была лучше, чем сейчас?
– Нет, гораздо хуже. В старом городе колеса грохотали об булыжник, кричали разносчики, люди непрерывно шумели. Особенно ощутимо это было в Средние века, в городах с узкими улицами. Добавьте сюда еще и запах. В средневековом немецком, французском или английском городе вас могли облить помоями из окна, навоз копился на улицах. Вплоть до конца XIX века во многих городах мира стояла невыносимая вонь от мусора, который не успевали убирать. Довольно поздно люди взялись за уборку.
– Кто впервые задумался о том, что людей нужно ограждать от обилия шума?
– По мнению историков, одной из первых стран, которую стал заботить шум на улицах, была Америка. Там был принят первый закон о шуме. Не потому, что они были самыми продвинутыми. А потому, что большая часть населения Америки жила на огромной территории, застроенной отдельными домами. Говорят, что культурный герой Америки Дэниел Бун перебирался на новое место, если видел дым из трубы соседа, считая, что эта местность становится перенаселенной.
Эффект собирания людей в городах привел к повышенной чувствительности. Если вы живете в условиях, когда не видите даже дыма из трубы вашего соседа, то вас не беспокоит ни его шум, ни его нравы или его какая-то особенная жестокость. Когда шум, крик, вонь, жестокость врывается в ваше пространство, у вас повышается чувствительность.
Постепенно развивается законодательство, ограничивающее шум. В американских периодических изданиях 1900-30 годов много об этом писали, вроде такого пассажа: «Когда, наконец, мы поймем, что никто не имеет права кидать в нас шум, как и кидать камни в наш дом». Или другой пример: «Люди не смеют войти в чужой дом или пытаться в него заглянуть, но владелец дома не имеет никакой возможности остановить их от того, что они наполняли его дом шумом, раздирающим его нервы».
Эволюция сморкания и плевания
– Какие ученые изучали отношение человека к шуму?
– Шум, производимый людьми в общественном пространстве, – это последняя граница, которую пытается преодолеть цивилизация. Великий социолог Норберт Элиас своим трудом «О процессе цивилизации» произвел колоссальное впечатление в науке. Первый том книги посвящен пониманию того, что такое процесс цивилизации. Элиас занимался исторической социологией и, читая книги об этикете Средневековья, обнаружил удивительную вещь. В одну эпоху людям объясняли, что объеденную кость надо бросать не обратно в блюдо с мясом, а под стол, что сморкаться нужно рукой под стол, а не с помощью скатерти. А, скажем, двести лет спустя новые этикетные книги повествовали о том, что сморкаться нужно, отойдя в сторону, и кости под стол бросать нельзя, и плеваться под стол не надо. То есть исторически сначала приходилось учить людей минимальному: плеваться и сморкаться под ноги, кости кидать под стол, а только потом появились вилки, тарелки, салфетки. Позже оказалось, что плевать и сморкаться нельзя и в салфетки. Постепенно общество менялось и меняло отношение к естественным потребностям: сморканию, плеванию, поведению за едой и другим сторонам повседневной телесности.
И Элиас сделал выдающееся открытие: все правила этикета и правила цивильного поведения, включая правило дуэли и взаимного убийства, ограничивают телесную агрессию, и история показывает рост этих ограничений. Люди сдерживают свою телесную активность, которая могла бы вторгаться в зону телесной жизни другого человека. И это верно не только для Европы, о которой писал Элиас, но и для развития всех цивилизаций мира – вспомним этикет Японии.
– Шум и запах относится к зоне телесной активности?
– Конечно. Человечество развивается от взаимной агрессии к максимальному ограничению, невмешательству в телесное пространство и жизнь соседа. В 60-70-80-е годы мы увидели новый рубеж – распространение дезодорантов.
В общественном пространстве нельзя пахнуть, нужно стирать вещи. Это новое ограничение.
Одновременно с этим появляется идея, что запах духов должен быть тонким. Это не сильный запах одеколона, который чувствуется за километр и который призван, вообще-то, скрывать телесный запах, потому что в XIX веке в баню ходили раз в неделю. Сегодня должно быть все нежно, чтобы я чувствовал запах духов, лишь приблизившись к человеку. Только те, кому мы разрешаем войти в нашу зону телесной жизни, чувствуют этот запах.
Из всего того, что человек агрессивно может выделять в пространство, раздражая окружающих, остался только шум.
Звуковая цивилизованность, а не аудиальная грамотность
– Вы говорили, что к звукам важно привыкнуть. Есть такое понятие – «аудиальная грамотность», воспринимать и слышать звуки и шумы, которые издает город.
– Эту грамотность, как развлечение, желающие могут, конечно, развить. Но кому-то это не надо. Одни люди хотят различать лица прохожих и искать среди них знакомых, а другие – идут, будто вокруг никого. Так что это скорее пожелание. Хотите различать звуки города – прекрасно, не хотите – тоже хорошо.
Важно развивать звуковую цивилизованность в смысле Элиаса: давайте будем в кафе и других местах скопления людей, которые отдыхают или просто заняты своим делом, говорить негромко и не включать музыку. Ведь мы знаем, что за столом нельзя сморкаться и плевать, вот и кричать тоже не нужно. Главный критерий такой «цивилизационной грамотности» – чувствовать, как себя вести в разных ситуациях. Если вы на танцполе – танцуйте и подпевайте. Если в кафе или Эрмитаже – ведите себя соответственно этому месту. Это не значит, что вы всегда должны вести себя одинаково: скованно, будто проглотили аршин или наелись лимона. Вы должны обращать внимание не столько на звуки, сколько на реакцию людей вокруг себя на эти звуки, чтобы видеть, раздражаете вы кого-нибудь или нет.
– Еще одно новое понятие «саундскейп» – от английского «звук» и «пейзаж». Это комплексная картина звуков в определенном месте. В мегаполисе это особенно важно: найти жилье, которое соответствовало бы не только определенному уровню чистоты, экологии, транспортной доступности, но и уровню звука. Означает ли это, что звуковая экология станет новым трендом?
– Нет, не станет. Мне кажется, это вторично по отношению к массе других показателей. В конце концов, хорошие современные двойные рамы сильно ограждают вас от звука. Многие предпочтут квартиру с окнами на набережную, где ездят машины, чем с окнами во двор, где напротив стена, но тихо. Набережная Невы или вид во двор с помойкой? Большинство скажет: «Конечно, вид на Неву, а рамы я поставлю покрепче». Люди выбирают транспортную доступность, красивый вид, чистый воздух, но шумом они готовы пренебречь. Не потому что он не важен, а потому что есть вещи, которые более важны.
