Казалось бы, экранизация одноимённой повести Владимира Железникова (позже, кстати, введённой в школьную программу по литературе), адаптированной вместе с самим писателем, стоит особняком в творчестве пятидесятичетырёхлетнего Ролана Быкова. Но ведь ретроспективно должно быть понятно, что и в предыдущих, комедийных режиссёрских опытах¹ выдающегося советского кинематографиста, посвящённых детям и детству, всё-таки наличествовали тревожные нотки, пусть замечавшиеся не сразу и не всеми на фоне искренне жизнерадостной и светлой атмосферы. Как и не менее честные и смелые «Пацаны» /1983/ Динары Асановой², картина исключительно точна и достоверна в раскрытии социально-психологических аспектов подросткового поведения, исследуя законы взаимоотношений внутри отдельно взятого класса обычной средней школы безымянного провинциального городка. Законы сложившегося коллектива, в острые моменты деградирующего до стаи, где диктуют звериные инстинкты. Эта составляющая фильма подверглась доскональному критическому разбору, послужив предметом напряжённой (не стихавшей несколько лет!) полемики на страницах прессы, и даже специальных социологических исследований с опросом, каталогизацией и всесторонним анализом мнений респондентов-школьников… «Я думаю, меньшинство должно уступить: таков закон коллектива», – ехидно комментирует, разрешая «моральную дилемму» класса с походом в кинотеатр, жлоб Петька, от которого младший братец Валька ушёл, право, недалеко: «Что я, ломовая лошадь, чтобы бесплатно работать? Государство у нас богатое».

Однако не менее важная заслуга Ролана Быкова заключается в том, что авторам удалось придать частному случаю обобщённое звучание, запечатлеть время (вполне по Андрею Тарковскому!) и, более того, выйти на вопросы общечеловеческие, внеисторические. При просмотре кажется особенно очевидной и банальной мысль о том, что дети – не просто часть общества, но часть общества, наиболее чутко реагирующая на морально-этический климат в стране. Миронова по прозвищу Железная Кнопка, неформальный лидер и идеолог класса, как бы девичий вариант легендарного Павлика Морозова³; не оправдавший высоких надежд Димка Сомов; потребительски и гедонистически настроенная Шмакова; неудовлетворённая провинциальным бытованием и мечтающая вырваться к отцу в Москву Марина; откровенный садист и воинствующий конформист Валька; флегматичный силач Лохматый; физически слабый, но смелый Васильев – все образы восходят до типических, не теряя при этом в силе и убедительности характеров. Новаторский (хотя почти уэллсовское⁴ формальное мастерство намеренно не выставляется напоказ) фильм воспринимается настоящей галереей нравов, устремлений и интересов советских граждан периода кульминации «застоя». Эпохи, видевшейся по-осеннему сумрачной, бесцветной и унылой, отмеченной тягостным разрывом между официальной и бытовой составляющими действительности, двойственность и отчуждённость которой на поверхностном уровне проявлялась в едва заметной (молекулярной, как у Грамши) борьбе наносного и исконного. Так, драматизм эпизодов травли резко усиливают (как и у Асановой в сцене попытки изнасилования) введённые по контрапунктному принципу современные шлягеры: от западных рок- и диско-композиций до трагикомических, надрывных, «арлекинских» песен Аллы Борисовны Пугачёвой – мамы Кристины Орбакайте, блистательно не «сыгравшей», но словно прожившей роль. Расставание же Бессольцевых с малой родиной происходит под щемящий душу марш, и эпизодическую роль дирижёра оркестра мальчишек-кадетов, с невыразимой скорбью в глазах провожающего в финале уплывающий прочь теплоход, исполнил сам режиссёр. И если ленин дедушка, по обывательской недалёкости детей обидно прозванный «Заплаточником» и «Миллионером», посвятил жизнь не просто коллекционированию полотен прославленного местного художника Петра Бессольцева, а благородному и безвозмездному делу сохранения связи времён («Как всё рядом, как всё близко»…), то его внучка… Громкие слова могут показаться неуместными, но глупенькая и наивная двенадцатилетняя девочка действительно повторяет великие духовные подвиги героев прошлого, начиная с Жанны Д’Арк (как лишнее свидетельство – эпизод с сожжением на костре чучела, одетого в её платье) или, в русской традиции, князя Мышкина у Фёдора Михайловича Достоевского, с неотвратимостью принимаемого обществом за «идиота». Уже на «чудаком из пятого «Б», как в более ранней ленте по сценарию Железникова, но вечным и непонятным «чудиком» в мире «нормальных». Прости нас, Чучело!


__________
1 –«Семь нянек» /1962/, «Пропало лето» /1963/, «Айболит-66» /1966/, «Внимание, черепаха!» /1970/, «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» /1974/.
2 – Обратим внимание, что фильмы пользовались соизмеримым зрительским успехом: «Чучело» посмотрело по 23,7 миллионов человек на серию, «Пацанов» – 24,9 миллионов.
3 – Тем более что в кульминационный момент она не выдерживает – и неожиданно прорывается потаённый Эдипов комплекс, возникший на почве слабохарактерности и беспринципности собственной матери.
4 – Прихотливая композиция произведения, с развёрнутыми ретроспекциями, плавно переходящими в основное повествование, неизбежно вызывает в памяти конструкцию «Гражданина Кейна» /1941/.