Едкий черный дым застилает глаза. Визор не справляется, идти приходится практически на ощупь. Гаррус осторожно пробирается мимо разрушенных зданий, переступает через трупы, с трудом различая силуэты предметов и, бредущих ему навстречу, таких же потерявшихся и ищущих.
Цитадель превратилась из гостепреимного места в адскую смесь крови, гари, мертвых тел и рыскающих повсюду Хранителей. Плевать на все. Высший приоритет — найти Шепард. И он найдет ее, чего бы это не стоило.
Впрочем, искать не приходится долго. Его словно что-то тянет к одному обломку небоскреба. Подобравшись ближе, он видит знакомую броню. И тут Гаррусу совершенно плевать на плохую видимость, на сложность в приближении. Черт! Да его бы сейчас и Предвестник не остановил!
Главное, чтобы она была жива.
Он падает перед ней на колени, аккуратно поворачивая к себе ее лицо. Со лба течет струйками кровь, глаза залиты красным — сосуды от перенапряжения и стимуляторов лопнули, губы разбиты. Но она ясным взглядом смотрит на него. Ему тяжело, но он находит в себе силы улыбнуться. Улыбается и Шепард. Слабо, чуть подняв уголки губ. И этого достаточно.
Вколов ей панацелин, он бережно поднимает ее на руки, продумывая, как выбраться отсюда как можно более безопасным и кратким путем. Шагая медленно, он старается не тревожить рану у нее в животе, которая, несмотря на панацелин, никак не переставала кровоточить.
От движения Шепард становится хуже. Приходится опустить ее на землю и, придерживая ее голову на своих коленях, вызывать с «Нормандии» Явика и Вегу на шаттле. Хоть бы успели. Духи, хоть бы успели!
Шепард, тем временем, вновь провалившаяся в забытье, вдруг резко набирает полные легкие воздуха и с шумом возвращает его обратно. Она снова обмякает. Гаррус пристально всматривается в ее лицо и не видит ничего. Никаких признаков жизни.
- Шепард! Дыши! Дыши, родная, - хочется встряхнуть ее. Сильно потрясти за плечи, плевать, если она потом будет ворчать, что ее так бесцеремонно тревожат. Хочется кричать, рвать на ней броню, отчаянно надеясь, что именно она мешает женщине дышать. Но он ничего не делает. Он глохнет и немеет. Горло и грудь сковывает ледяной коркой. Он неверяще смотрит в пустые любимые глаза и повторяет, скорее самому себе, как мантру: - Дыши.
Утро приходит вместе с настойчивым писком инструментрона. Гаррус, щуря глаза, пытается разглядеть текст нового сообщения. Самое первое предложение заставляет его вздрогнуть. Очередной сон о смерти Шепард прервался ее же письмом. Ирония судьбы.
«Я неоднократно слышала, что ты хочешь завести себе варрена после победы. Еще не завел? Немедленно купи себе питомца.»
- Шепард, ну какой мне питомец. Я сам за собой не успеваю следить... - Гаррус покачал головой, снова уткнувшись в текст сообщения.
«Заботиться о ком-то, кто слабее и глупее тебя — очень важно. Да, именно поэтому у меня и жил хомяк, Гаррус. Ну, пока не появился ты. Даже не думай ревновать — тебя я люблю гораздо больше.
В любом случае, дорогой, пора бы завести себе домашнее животное. А варрен как раз подходит тебе по статусу опасного и злобного турианца. К тому же, будешь знать, каково это — когда тебя кусают за задницу...»
Гаррус захохотал. Но через пару секунд его смех прекратился: воспоминания, вызванные последними словами Шепард, хлынули в мозг неуправляемой волной. И, в очередной раз слабовольничая, он решает плыть по этим волнам. К тому же, ничего другого ему не осталось.
Когда он нависает над Шепард, он не видит в ее глазах страха. Не видит отвращения. Она с интересом пробегается взглядом по телу, следуя кончиками пальцев за взглядом, гладит ладонями ворот, изучая и запоминая. Ему, несмотря на ее неестественные изгибы, безумно нравится бледное тело под собой. Широкие бедра, так несхожие с турианскими, не вызывают непрязни — их хочется огладить, проверяя их мягкость, сжать пальцами, чтобы еще раз убедиться в реальности происходящего. И он не может устоять перед своими желаниями. Он гладит, прикасаясь всей ладонью, быстро пробегается подушечками пальцев вверх по почти прозрачной коже, несильно сжимая когтями мягкие, такие странные округлости груди.
На ее коже тут и там видны мелкие царапинки — результат его несдержанности. Он касается языком каждой из них, прося прощения за причиненную боль. Шепард мягко улыбается и говорит, что в этом нет ничего страшного. Он молча кивает, якобы соглашаясь, но теперь в его голову заползает холодная ниточка опасения. Любое его действие может сильно навредить ей — она слишком мягкая для его когтей и зубов. И Гаррус боится причинить ей боль. Но Шепард — удивительная женщина! — будто читает его мысли, шепчет: «Просто будь собой. Будь со мной. Еще найдем время извиняться.»
- Моя... моя... - он рычит ей на ухо, зарываясь лицом в шею. - Моя... - словно стремится доказать самому себе, что все происходящее — не сон, а самая прекрасная реальность. - Моя, - подтверждает свои слова резким рывком, от которого ногти Джейн впиваются ему в кожу, не защищенную пластинами. - Моя Джейн, - выстанывает он, обнимая и крепче прижимая стройное тело к себе. - Только моя.
- Твоя, - тихо вторит Шепард, ее голос срывается. Она хрипит, и Гаррус с гордостью отмечает, что такие интонации может слушать только он.
Мир вокруг рушится, стоит ему, еще не отдышавшемуся, не пришедшему в себя, взглянуть на лицо Шепард. На щеках блестят влажные дорожки, нижняя губа закушена до белизны. Тем не менее, ее взгляд полон нежности — в нем нет ни капли осуждения. Она ласково улыбается, целуя его в щеку, и, минутой позже, выскальзывает из-под него, неровной походкой направляясь в душ.
Гаррус ужасается, увидев , что он натворил. Ее спина исполосована кровоточащими следами его когтей. Бедра, плечи, даже щиколотки: все в ярких, свежих царапинах.
Он болезненно зажмуривается, видя на внутренней стороне ее бедер кровь. Духи!
- Джейн... - он подскакивает с кровати, приближаясь к ней. - Я могу помочь?
Ты уже помог, ублюдок.
- Все в порядке. Я просто... хочу... искупаться, - спокойно говорить ей сложно. Она немного морщит нос — ей больно. Духи, как он себя ненавидит! А Шепард, вместо того, чтобы обвинить его, выплеснуть на него злобу, вместо того, чтобы заслуженно прогнать его прочь, находит в себе силы улыбаться. - Все было замечательно, Гаррус.
После этих слов ему хочется провалиться. Он открывает рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, объясниться с ней, но может произнести только чуть слышное «Прости». Дверь в душ уже закрыта.
Он не находит в себе сил оставаться в ее каюте. Он уходит, не оставляя после себя ничего.
Духи, как он себя ненавидит.
Вырвавшись из затягивающих воспоминаний, Гаррус вновь и вновь читает последние строки письма.
«Я люблю тебя.
Твоя Дж.»
* * *
- Как с этим адским созданием вообще управляться, я не представляю! Оно жрет, рычит, кусается, а пользы — никакой! Где, мать его, обещанные положительные эмоции?
- Знаешь, Щербатый, судя по его описанию, у тебя не щенок появился, а твоя маленькая копия, - Вега на экране беззлобно засмеялся. - Покажи свою псину-то.
- Любуйся, - Вакариан перевел камеру на маленькое зубастое существо на полу. Существо в этот момент с явным удовольствием и причмокиванием обгрызало хозяйский ботинок. То, что мелкие зубешки не смогут прокусить стальные пластины брони, щенка, казалось, не волновало. С довольным рычанием он воззрился на Гарруса, переводя взгляд с лица хозяина на странный и незнакомый предмет на его руке. - Красавчик, а?
- На папу похож, - на этот раз засмеялись оба. - Как зовут хоть?
- Я хотел назвать его Инвиктусом, но, кажется, оно ему совершенно не подходит. Примарх, может?
- Назови его Дрого.
- Как? - переспросил Вакариан. - Что это означает?
- Он похож на дракона, - Джеймс, увидев недоуменный взгляд друга, принялся объяснять. - Ну, это такие существа из земной мифологии. Большие, рогатые, с чешуей. Летать умеют и огнем плеваться. А Дрого созвучно с драконом.
- Ну, не знаю, насчет огня, но летать он точно не умеет...
- А ты пни его посильнее.
- Вега!
- Молчу, молчу, дружище, - примирительно поднял ладони человек на экране.
- А знаешь, имя мне нравится, - Гаррус обернулся к щенку. - Эй, Дрого?
Kamina_Vakarian, по поводу Джейн - промахнулась, да А вот по поводу мужчины: если бы был бы такой как Гаррус, то не за что в жизни! А если бы как земной мужчина, который повсюду тапки разбрасывает и телек целыми днями смотрит...
Dreamer_cat, честно сказать, я в ступоре от вашего комментария.
К вопросу о том, почему Гаррус не напишет. Еще в первой главе было сказано, что сообщения будут отправляться только в одном случае - если инструметрон не зафиксирует ее пульс. Соответственно, письма начнут приходить, когда она погибнет. Писать некому.
По поводу того, что Шеп может так устроить Гаррусу проверку: это просто жестоко и бесчеловечно. Вы бы сами стали любимому мужчине сообщать о своей смерти и из уголочка наблюдать за его страданиями?
Это просто шедевр! Плакать и смеяться хочется одновременно!
Дарю Вам печенья с шоколадом, ванильным кремом и кучу пончиков ассорти! Кстати, вопрос: а почему Гаррус ей так и не напишет, где она, жива ли она и всё в таком духе?
Я отвечаю для самой себя на этот вопрос так: если она ему пишет, значит она 100% жива и просто решает, как бы понаблюдать за Гаррусом и сделать вывод "что он будет без неё делать". Ещё мне кажется что в конце концов она не выдержит
Ну да ладно! Спойлеров я не люблю, да и вообще никто их не любит. Буду ждать продолжения и дальше! Вдохновения Вам и побольше пищи для размышлений!!!
0
